Пример реальной дневниковой записи. Сочинение в жанре дневниковых записей

Читай сидя за столом и имей при себе карандаш и бумагу. Записывай мысли из книги, а также и свои, мелькнувшие из-за чтения или по другой какой причине. (Папа)

Часто женщина отказывает в том, что сама страстно желает. (Куприн)

Френология

физиогномия

хиромантия

монтеристика (по пальцам)

херософия (по ногтям)

Глупый не может выделить существенное из случайного.

Хвастовство глупого человека искренно: хвастовство умного - носит злой, несимпатичный характер.

Прелюды

1) Миниатюр[ная]

2) Прелюда смерти

3) Из «Колокола»

4) Огненный снег

5) Восточную

7) Военная

Пятница 7 ч. Химия.

Письмо к Э. Русаковой

Баба-Яга.

Сломанная лилия.

Ни слова о Богдадском Воре.

Но по дороге я (не знаю как ты) все время думал о нем и мне было смешно. Чорт тебя дери из-за твоей образины и Риты, мне пришлось убивать время за этим идиотским письмом. Варшавского, ясно, куда-то унесло, а, чтоб тебе лопнуть, я обречен на писание.

Положение безвыходно! Я как честный человек и друг в целях чести минета, без примеси других извращений не иду в залу за своим пальто, а сижу на твоем ложе и хвалю себя за свою честность.

Оказывается ты меня зовешь, но я вошел уже в азарт и мне охота писать все дальше и дальше. Какой-то жесткий картон сгибается в тиме и теме, даже глюкерики назонят стрехи. Такамбы глувеются стинерий позвойные клюши. Гирейся сиверий старайный каранда, супинся сдвигоной минется шерсти. Глазофиоли здвойнись развротели зовись на секунду наивным чуродом. Гранись иззостенный пламенькой в нестенах огрошно и скушно орнаментно вдруг. Там плещут поленья головочным меном и миги мигают минет. Ростиньки оправны и вредны забульки кидаешь гостинец - разврат - писталет. Прорады плазнятся и стихится струнно, каберним веселкой в препляс полонез. Полюбются, голубо стенкой задвинулся, стиль - да дорай да дорай да дуды

Книги из Библиотеки новых книг :

1) Введение в метафизику

2) Психофизический параллелизм и позитивная метафизика

Вопросы философии и психологии.

Время и свобода воли.

Длительность и одновременность.

А. Бергсон:

Материя и память. Исследования об отношении тела к духу. Непосредственные данные сознания, т. II. Творческая эволюция.

Бергсон. Смех в жизни и на сцене.

Бернштейн А. Клинические приемы психологического исследования душевно-больных.

Бехтерев В. М.

Коллективная рефлексология.

Объективное изучение личностей. Вып. I.

О гипнотизме.

Основы учения о функциях мозга. Вып. III.

Сексуальный вопрос :

Бард и Фоквелль. - Половая слабость как вид неврастении;

И. Блох. - Половая жизнь нашего времени;

Василевский Л. М. - К здоровому половому быту;

Василевский Л. М. Половое извращение;

Вейнингер О. - О Генр. Ибсене и его произведениях;

Вейнингер Отто. - Пол и характер;

Вейнингер - О. - Последние слова;

Афанасьев. Заветные сказки. «Стыдливая барыня».

Гегар А. - Половое влечение;

Проф. Герцеги. - Женщина в физиолог., патолог., и нравст. отнош.;

Левенфельд Л. - Сексуальные проблемы:

Ленц А. К. - Стыд и его знач. для полового чувства;

Мейер А. - Гигиена бездетного брака;

Freud Z. - Теория полового влечения;

Ковалевский. - Половая психология;

Havelock Ellis. - Geschlechtstrieb und Schamgefuehl.

Скоро кони мочатся -

значит им так хочется.

На шестерни похожие

Идут, идут прохожие

И чешет их эхо

И ступью скрежет ступь

Отбив трубы и ропота

Набив копыты топотом

О лбы булыжин бьют

А ты меня не поняла

И я твоя Япония

И вся - та наша жизнь

есть борьба.

Mann Thomas. Herr und Hund. 1919. Berlin.

Hegeler Wilh. Der vershuettete Mensch. 1924. Berlin.

Инбер В. Цель и путь.

Иван Павлович Ювачев (1860–1940) оказал важное влияние на духовное формирование Хармса. По воспоминаниям Е. И. Грицыной, сестры поэта, отец был прежде всего его учителем, но отношения между ними оставались достаточно сложными:

«Народовольческое прошлое Ивана Павловича несколько шокировало его сына, - свидетельствует в своих воспоминаниях В. Н. Петров. - Но какое-то сходство в стиле мышления у них, должно быть, все-таки было. Через много лет один из наших общих друзей рассказывал мне, как однажды, в его присутствии, Иван Павлович попросил у сына какую-нибудь книжку. Тот предложил ему „Аврору или зарю в утреннем восхождении“ Якова Беме. Вскоре старик вернул ему книгу, сказав, что не понял в ней ни Бе, ни Me. Так сострить мог бы и сам Хармс. Впрочем, у Даниила Ивановича была, как мне кажется, совершенно особенная и отдельная жизнь, и он держался несколько в стороне от своих родственников.» (Петров В. Н. Д. И. Хармс / Частное собрание, г. Ленинград)

Отметим, что религиозность Хармса, на наш взгляд, связана с последовательными православными воззрениями И. П. Ювачева, хотя имеет отнюдь не каноническую форму.

И. П. Ювачев опубликовал ряд религиозных трудов: «Между миром и монастырем» (1903), «Паломничество в Палестину к гробу Господню», «Тайны царства небесного» (1910), «Война и Вера» (1917) и др., которые А. А. Александров в безапелляционном предисловии к массовому изданию Хармса, не упоминая, характеризует как «постные рассуждения о тайнах царства небесного.» (Хармс Д. Полет в небеса. Л., 1989. С. 10)

Графолог становится одним из «говорящих» персонажей в рассказе «Власть» (1940).

«Один графолог, черезвычайно любящий водку, сидел в саду на скамейке и думал о том, как было бы хорошо прийти сейчас в большую просторную квартиру, в которой жила бы большая, милая семья с молоденькими дочерьми, играющими на рояле. Графолога бы встретили очень ласково, провели бы в столовую, посадили бы в кресло около камина и поставили бы перед ним маленький столик. А на столике бы стоял графин с водкой и тарелка с горячими мясными пирожками. Графолог бы сидел, и пил бы водку, закусывал ее горячими пирожками, а хорошенькие хозяйские дочери играли бы в соседней комнате на рояле и пели бы красивые арии из итальянских опер»

(ГПБ. Ф. 1232, ед. хр. 219, л. 28 об)

По рассказу И. В. Бахтерева среди знакомых Хармса был графолог по прозвищу Нонесма.

Ср. также в романе К. К. Вагинова «Труды и дни Свистонова»: «По вечерам Психачев подрабатывал в трактире в качестве графолога.» (Вагинов К. Козлиная песнь. Труды и дни Свистонова. Бамбочада. М., 1989. С. 330)

Александр Васильевич Туфанов (1877 - не ранее 1941) - поэт, «Председатель Земного Шара Зауми». Сын крестьянина Архангельской губернии. «Родился в эпоху расцвета Великого Новгорода в XV столетии во время разбойных походов невольников на ушкуях и во время переселения их в Заволочье на р. Сев. Двину», - писал он в автобиографии. (ИРЛИ. Ф. 172, ед. хр. 348)

В 1900 закончил Учительский институт. С 1905 г. занимался журналистикой, печатал театральные обзоры и судебную хронику в газете «Сын отечества». В 1913 - 17 гг. был редактором журнала «Обновление школы». В 1915 г. руководил литературной частью журнала «Северный гусляр», где печатал статьи и стихи. Печатаются также под псевдонимами «Sitentium» и «А. В. Беломорский» в журналах «Вершины», «Природа и люди», «Жизнь для всех», «Рудин», газетах «Современное слово», «Вечерняя копеечная газета». «Таганрогский вестник», «Сочинский листок».

В 1917 г. на собственные средства выпустил 1-й сборник стихотворений «Эолова арфа», в предисловии к которому провозгласил творческую независимость: «Да я - никто, а потому не должен. Моя душа - нигде, а потому я не должен». Стихи этой книги, проникнутые влиянием Бальмонта, Северянина и Малларме, вместе с тем явились важным этапом в создании Туфановым собственной теории творчества. Их музыкальность - как одна из необходимых черт поэзии («нам нужна музыкальная теория стиха») - была проявлением «текучести стиха» - важнейшей характеристики теории Туфанова. Развивая «научно-символически» идеи Хлебникова, он вырабатывает свою систему семантизации фонем, когда фонемы становятся «материалом искусства». Манифестом его теоретических воззрений стала выпущенная им книга «К зауми» (Л., 1924), в предисловии к которой он формулирует основные положения своей школы.

Видимо, именно в это время Хармс знакомится с Туфановым. Причиной для знакомства и сближения, с одной стороны, могло быть преклонение перед Хлебниковым (см. написанный Туфановым некролог Хлебникова: А. В. Т-в. Памяти Велимира Хлебникова / Новости 1922, 17 июня; и объявление о создании «Кружка памяти поэта Хлебникова» (Новости 1922, 24 июня)), а с другой, безусловно, важнейшая для Хармса идея консолидации «левых сил» в искусстве. К сожалению, встречи Хармса и Туфанова практически не документированы (нам неизвестно содержание «неразобранного» фонда Туфанова в ИРЛИ). Без сомнения, они встречались на чтениях в Союзе Поэтов, возможно, в ГИИСе.

В марте 1925 г. Туфанов создает «Орден Заумников DSO». «„Орден заумников“ в Ленинграде возник после моего выступления в Ленингр[адском] отделении Союза Поэтов в марте 1925 г., - писал он в письме к неизвестному собирателю материалов о литературных группировках 20-х годов. - […] DSO - значение заумное: при ослаблении вещественных преград /D/ лучевое устремление /S/ в века при расширенном восприятии пространства и времени /О/. В ядро группы входят трое: я, Хармс и Вигилянский: Хармс и Вигилянский - ученики, постоянно работающие в моей студии. Есть еще 6 человек, имеющих уклон к Зауми и занимающихся предварительной подготовкой. Затем в Ленинграде есть еще Терентьев, ученик Крученых, сейчас отошедший от нашей работы, работающий в театре и имеющий ученика Введенского (на подготовительной стадии). Терентьев считает меня „единственным теоретиком в Зауми“, таким образом, в Ленинграде заумников - 11 человек, и мои сообщения можно считать исчерпывающими.» (Частное собрание, г. Ленинград; подготовлено к печати Т. Л. Никольской и Ж.-Ф. Жаккаром в составе тома А. В. Туфанова «Ушкуйники» (в печати))

В этом же письме Туфанов писал о «соприкосновениях» «Ордена заумников DSO» с группой «Зорвед» (Зоркое ведание), возглавляющейся М. В. Матюшиным через художника Бориса Эндера и «Орденом ленинградских Имажинистов», во главе которого стоял Г. Б. Шмерельсон, через поэта Ивана Афанасьева-Соловьева (см. прим. 54). Теоретические положения декларации «Ордена заумников DSO» были опубликованы и прокомментированы Т. Л. Никольской. (Никольская Т. Л. Орден Заумников / Russian Literature. XXII (1987), No. 1. С. 85–96. В журнале статья неверно атрибутирована Сергею Сигову)

17 октября 1925 г. в Союзе поэтов прошел Вечер ленинградских заумников, где был оглашен «Манифест», в котором была определена методология теории Туфанова - «расширенное восприятие мира и непространственное восприятие времени», а заумники (и экспрессионисты) были названы единственно революционными в поэзии (см. текст в Приложении).

В декабре 1926 г. по предложению Хармса и Введенского, который вошел в «Орден Заумников DSO» летом 1925 г. название группы было заменено на «Фланг Левых», в январе 1927 г. принявшее окончательную форму «Левый фланг». Вскоре, однако, предположительно после ссоры между Введенским и Туфановым, он покидает «Левый фланг», сохранив за собой название и вернувшись к положению «Кружок - я сам», как он писал в 1924 г. в анкете Союза Поэтов. (ИРЛИ. Ф. 491)

В 1927 он выпускает третью и последнюю книгу «Ушкуйники (фрагменты поэмы)» и продолжает свои теоретические штудии.

В декабре 1931 г. Туфанова арестовывают по одному делу с Хармсом и весной 1932 г. ссылают в Новгород, который он, видимо, выбирает сам как место ссылки.

В 1933 г. его привлекают на допросы в местное НКВД в связи с «делом Новгородского музея» (см. воспоминания директора музея Н. Г. Порфиридова. «Новгород» (Л., 1987)). В Новгороде он заведует Историческим кабинетом в Педагогическом институте. В ноябре 1941 г. Туфанов исчез, дальнейшая судьба его неизвестна.

См. о нем: Никольская Т. Л. Указ. соч.

В этом году в серии «Berkeley Slavic Specialities» выйдет переиздание книги «Ушкуйники» с добавлением основной информации об авторе (статьи, биографические материалы), научно подготовленное Ж.-Ф. Жаккаром и Т. Л. Никольской.

Поль Александрович Марсель (наст. фам. Русаков. 1908–1973) - композитор, дирижер. Родился в Марселе в семье политэмигранта А. И. Русакова (Иоселевича). В 1919 г. вместе с семьей приехал в Петроград. В 1929-32 гг. учился на композиторском отделении ленинградской консерватории.

Первые самостоятельные музыкальные произведения относятся к 1924 г., вскоре ставшие очень популярными «Танго-Тампа» и «Бюстлинг». Публиковал песни и романсы на стихи С. А. Есенина («Отговорила роща золотая»), А. А. Блока («Гармоника»), Б. Л. Пастернака («До свидания»). Н. Я. Агнивцева («Винтик шпунтик»), М. А. Светлова («Гренада») и др. под псевдонимом Поль Марсель. Особую популярность получили его танго: «Игра любви», «Тайная любовь», «Танго» (из фильма «Петер») и др. Писал музыку к спектаклям.

Первая постановка - спектакль студентов III курса Государственного Института и Техникума Сценических Искусств мастерской С. Э. Радлова «Копилка» Л. Лябина, где главные роли исполняли Борис Чирков и Николай Черкасов.

В доме Русаковых на улице Желябова устраивались вечера музыки и поэзии. Отчасти из-за знакомства с Марселем, в поэзии Хармса возникает образ Музыканта:

Взяли фризовую шинель,

Прострочили кант,

Положили на панель,

Вот и вышел музыкант.

В 1928-29 гг. семья А. И. Русакова стала жертвой провокации ГПУ (см.: Флейшман Лазарь. Об одном загадочном стихотворении Даниила Xapмca / Stanford Slavic Studies vol. 1. Stanford, 1987. С. 256–257). Вскоре после этого Марсель стал музыкальным руководителем Театра Особой Дальневосточной Армии. В 1938 г. его семья была арестована. Мать и Эстер погибли в лагере. Марселя отправили в Вятлаг, где его как музыканта и дирижера привлекли к работе в «образцовом» Музыкально-Драматическом Театре Вятлага НКВД, художественным руководителем которого был Л. Лео, а директором - Б. Розин. Первая премьера П. Марселя - «Инсценировка в 6-ти картинах с апофеозом» «Василий Теркин» (1943 г.), потом: «Программа „Марица“» (инструментовка Марселя) (1943), после этой постановки Марсель приказом нач. лагеря был назначен дирижером; «Запорожец за Дунаем» (20 августа 1944 г.), «Цыганский барон» (29 октября 1944 г.); он же был худ. руководителем постановки, «Свадьба в Малиновке» (7 ноября 1944 г.), «Где-то в Москве» В. Масса и М. Червинского (27 августа 1945 г.), «Травиата» (ноябрь 1945 г.).

В 1947 г. с минусом приехал в Воронеж, где до 1949 г. работал дирижером местного цирка. В 1949-56 г. - дирижер цирка г. Иванове. В октябре 1956 г. по окончательной реабилитации вернулся в Ленинград. 21 октября 1956 г. Д. Д. Шостакович пишет письмо председателю Ленгорисполкома Н. И. Смирнову с просьбой предоставить Марселю квартиру:

«Уважаемый Николай Иванович!

Предъявитель сего композитор Русаков П. А. решением Ленинградского Городского Суда полностью реабилитирован и возвращается к месту своего постоянного жительства в г. Ленинград.

Убедительно прошу Вас оказать ему всемерное содействие в получении жилплощади, учитывая, что до ареста он все время проживал в Ленинграде и в настоящее время назначается главным дирижером в Ленинградском цирке.

С глубоким уважением

Д. Шостакович»

(ЦГАЛИЛ. Ф. 211, ед. хр. 72, л. 2)

Аналогичные письма были написаны Н. И. Черкасовым и Ю. В. Толубеевым. Главным дирижером цирка Марсель был с 1956 по 1963 гг. В 1964-70 гг. он работал дирижером ансамбля «Цирк на сцене». Его архив хранится в ЦГАЛИЛ (Ф. 211).

Подраздел открывают дневниковые записки А. Ахматовой, представляющие собой творческие размышления, раздумья о ходе работы над поэмами.

Дневник М. С. Волошиной, вдовы поэта Максимилиана Воло­шина, писавшийся ею в годы войны в Крыму, представляет собой, разговор с альтер-эго, искреннее описание душевных мук, немощи, переживаний и надежд в тяжелые годы Отечественной войны. Ма­нера письма свидетельствует об эмоциональности натуры М. С. Во­лошиной (градация, цепочки синонимов, восклицательные предло­жения, повторы), ее образованности, тонкости восприятия.

А. Ахматова «Из дневника» (1959-1962)

«... Там в Поэме («Поэме без героя». - Е. Л.) у меня два двой­ника. В первой части - «петербургская кукла, актерка», в Третьей - некто «в самой чаще тайги дремучей». Во второй части (т. е. в Решке) у меня двойника нет. Там никто ко мне не приходит, даже призраки («В дверь мою никто не стучится»). Там я такая, какой была после «Реквиема» и четырнадцати лет жизни под запретом(« My future is my past »), на пороге старости, которая вовсе не обещала быть покойной и победоносно сдержала свое обещание. А вокруг был не «старый город Питер», а послеежовский и предвоен­ный Ленинград - город, вероятно, еще никем не описанный и, как принято говорить, еще ожидающий своего бытописателя».

«И наконец произошло нечто невероятное: оказалось возмож­ным раззеркалить ее, во всяком случае, по одной линии. Так возникло «Лирическое отступление» в Эпилоге и заполнились то­чечные строфы «Решки». Стала ли она понятнее - не думаю! Ос­мысленнее - вероятно. Но по тому высокому счету (выше полити­ки и всего...) помочь ей все равно невозможно. Где-то в моих проза­ических заметках мелькают какие-то лучи - не более».

Дневниковые записи вдовы поэта Максимилиана Волошина М. С. Волошиной в Коктебеле

Милый мой, только твой образ, только мысль о тебе и с тобою дают мне силы как-то брести, что-то делать. Изнемогаю от бесси­лия, обиды, непонимания. С тобой не расстаюсь. А как бы поступил Мася, а что бы он сказал? Макс бы объяснил. Макс бы сказал. Масенька бы пожалел, помог! Вот только это и твержу себе, изнемогая. И сейчас ничего не могу, не хочу, не мыслю. А только к тебе, и вот писать стала, чтобы хоть как-нибудь себя обмануть, за что-то заце­питься, что-то делать. Милый, сколько горя, бессилия, обиды!

Писать изо дня в день нельзя, потому что нет слов и руки не поднимаются - вот сесть и писать. Это больше чем немыс­лимо. Это невозможно. Мой маленький ум, мои больные нервы, боль­ная психика не вмещают, не могут справиться с ужасами творяще­гося и творимого. Времена апокалипсические. Страны нет. Россия растоптана, поругана германским сапогом. Мы оккупированы, за­воеваны. Все, все непереносимо! Ну, как же слова? Ну, как это все рассказывать? Больно, страшно, оскорбительно, возмутительно. Это все только приблизительные определения. Да и зачем и кому пере­давать? Собственное бессилие, слабость? Конечно, вот это верно и хочешь передать. Хочется поддержки, ласки, логики. Ощущаешь только свое бессилие и боль. Эти унизительные состояния. Мизер своего духа. Ах, я всю жизнь жила в иллюзиях, что что-то могу, понимаю! И теперь, на старости лет, вижу всю иллюзорность своих представлений. Жизнь - ужас. Война - реальность.

Как человечество может быть в таком ужасе? Вся Европа! Весь мир. Да что же это такое? Насилие, насилие, смерть, убийства, раз­гром, грабеж, разорение стран - и так годы. Да что же это такое? Неужели нет умных, гуманных, понимающих? Ведь весь мир! По­чему Гитлер, Сталин, 3, 4, 10 - сколько их, могут посылать на убийства, на смерть, разорять, словом, делать войну и все ее ужа­сы? Почему миллионы не могут сказать: не можем больше так жить! Не сказать, а заставить не убивать, не разорять, не делать войны? Почему нет 10-100 таких, которые сказали <бы> «не надо вой­ны!»? Господи! Я бесплодно думаю день и ночь все об одном и том же...

Вот и сейчас: пишу, а над ухом, вблизи и вдалеке, все выстре­лы, выстрелы. Вся дрожу. Все время дрожу, когда стреляют, физически и морально так подавлена. И так второй год, с большими или меньшими интервалами.

Как я писала в самом первом посте в основном ЖЖ, я никогда не любила дневников - ни бумажных, ни онлайновых. До того, как, собственно, его завела. Но в своей юности иногда я заставляла себя вести бумажный. Считала, что каждая уважающая девушка должна его вести, чтобы ничего не забыть. Больше всего над собой усилий я делала в 2006 году во время поездки в Питер, но меня надолго не хватило. И вот в 2008 году выдалось такое.

02.02.2008. Я хочу сильно влюбиться. Взаимно. Чтобы мне не пришлось томиться в ожидании, пока объект воздыханий соблаговолит обратить на меня внимание. И влюбиться в высокого, симпатичного, интересного парня, а не в хмыря какого-то как всегда...

Чтобы мы шли за руку по улице, а прохожие глядели вслед и радовались, какая красивая пара... Опять отношение к парню как к аксессуару? Да нет, другое... Хочется крепких, долгих, красивых отношений. Кто может запретить думать о таком?!

После долгой прогулки с друзьями вхожу в вагон метро уставшая и, кажется, немного пьяная (о чудо!) от кока-колы, и, тем не менее не теряя изящества (кошачьи рефлексы и длинная юбка способствуют), сажусь на сидение... Поднимаю глаза: а тут он! Высокий, статный длинноволосый блондин в длинном чёрном пальто... Глаза... Вроде серые, но какие выразительные... Красавец. Я смотрю на него, он смотрит на меня... Я не пытаюсь строить глазки, просто смотрю... Печальным взглядом, который теперь всегда со мной с некоторого времени. Он отходит от одной двери к другой. Полминуты не стараюсь смотреть в его сторону. Не выдерживаю - оборачиваюсь. Я смотрю на него - он смотрит на меня. Не отворачивается. Любой бы отвернулся, не смотрел бы. Я чувствую, что в моём взгляде появляются страдальчески-умоляющие оттенки. Ничего не могу поделать! И вдруг...Он прикрывает свои прекрасные глаза, закрывает их на секунду. Нет, не моргает,согласно прикрывает, вроде хочет этим сказать (это легко прочиталось): "Я вижу, крошка, но прости... Пока не могу. Возможно, позже..." На миг я взглянула на потолок вагона, на тусклую лампу, вздохнула, не знаю, насколько громко. Вроде как чётким движением, но будто в полусне, встала, подошла к двери, всем видом пытаясь показать: "А я тоже выхожу на этой станции!". Не видела его реакции, не было уже сил смотреть... Мы вышли. Я надеялась, что нам по пути, но сразу же увидела, что ему нужно переходить на другую станцию, мне же следовало идти на выход. Проводила его глазами. Как он шёл... Он спешил, но мне показалось, что в его движениях столько торжественности... Впрочем, мне ещё и казалось, что время ход замедлило. Как призрак я долетела до эскалатора и стала на лестницу, которая казалась для меня крыльями, которые увлекут меня выше, может, и в небо. Уже ночное.

Сочинение в жанре дневниковых записей

Поскольку дневники как жанр - новый, незнакомый учащимся вид письменной работы, считаем целесообразным познакомить школьников со значениями этого слова:

1. Дневник - это буквальный перевод с французского «подённый журнал, ежедневник», то есть записи, ведущиеся изо дня в день.

2. Дневник - литературно-бытовой жанр, форма повествования, которая ведётся от 1-го лица в виде повседневных или периодических записей о событиях текущей жизни (личной, общественной, литературной).

Дневниковая запись делается после событий, которые произошли, реже - перед событиями, которые произойдут.

Дневники более субъективны и вместе с тем более непосредственны, искренни, чем другие виды мемуарных источников.

Дневниковая запись представляет системный тип речи: повествование с элементами рассуждения, рассуждение с элементами описания, а также свободную форму записи:

а) исповедь - самооценка своей деятельности;

б) анализ событий дня;

в) портретная зарисовка;

г) эмоциональное самовыражение;

д) рефлексия;

е) размышление над увиденным и услышанным.

Признаки дневника как жанра:

Каждая запись почти всегда приурочена к определенной дате;

Известная отрывочность записей;

Зашифрованность или полное сокрытие имён или фамилий;

Преобладание самих фактов над их осмыслением;

Иногда - записи на основе первичных впечатлений, непроверенных предположений, слухов, мнений.

Все эти элементы обеспечивают непринуждённый выбор и расположение материала и позволяют создать иллюзию свободного выражения мыслей и впечатлений автора-повествователя;

Дневник как жанр монологичен, но монологическое слово автора может быть внутренне диалогичным. Монолог автора иногда становится беседой с воображаемым собеседником, свидетелем, с человеческим обществом в целом;

Дневник не ретроспективен, он современен описываемым событиям, пишется для себя и не рассчитан на публичное восприятие (в отличие от литературного дневника), что сообщает ему особую подлинность, достоверность.

Памятка пишущему сочинение в жанре дневниковых записей

1. Познакомьтесь с произведениями, написанными в жанре дневниковых записей. Это поможет вам выдержать форму и условности изложения, характерные для данного жанра.

2. Определите идею сочинения, то есть главную мысль, которую вы берётесь доказать своей работой. Правильное определение идеи позволит вам глубоко и полно раскрыть тему сочинения и не «потеряться» в обширном материале.

3. Составьте план, который поможет вам наметить, с чего начать работу, какие разделы выделить, в какой последовательности излагать материал и к каким выводам прийти.

4. Имейте в виду, что вступление и заключение в сочинении данного жанра могут иметь обрамление, придающее работе личностный характер.