«Мысль народная. Сон-видение князя андрея На дуэли с Долоховым

1. «Война и мир» как произведение 60-х годов XIX века

60-е годы XIX века в России стали периодом наивысшей активности крестьянских масс, подъема общественного движения. Центральной темой литературы 60-х годов стала тема народа. Эта тема, а также современные Толстому проблемы рассматриваются писателем сквозь призму истории. Исследователи творчества Толстого расходятся в вопросе, что, собственно, Толстой подразумевал под словом «народ» - крестьян, нацию в целом, купечество, мещанство, патриотически настроенное патриархальное дворянство. Безусловно, все эти слои входят в толстовское понимание слова «народ», но лишь тогда, когда они являются носителями нравственности. Все, что безнравственно, исключается Толстым из понятия «народ».

2. Философия истории, образы Кутузова и Наполеона

Толстой своим произведением утверждает решающую роль народных масс в истории. По его мнению, действия так называемых «великих людей» не оказывают решающего влияния на ход исторических событий. Вопрос о роли личности в истории поднимается в начале третьего тома (Первая часть, первая глава):

1. Применительно к истории личность в большей степени действует бессознательно, чем сознательно;
2. Человек в большей степени свободен в личной жизни, чем в общественной;
3. Чем выше стоит человек на ступенях общественной лестницы, тем очевиднее предопределенность и неизбежность в его судьбе;

Толстой приходит к выводу, что «Царь есть раб истории». Современник Толстого историк Богданович прежде всего указывал на определяющую роль Александра Первого в победе над Наполеоном, а роль народа и Кутузова вообще сбрасывал со счета. Толстой же ставил своей задачей развенчать роль царей и показать роль народных масс н народного полководца Кутузова. Писателем отражены в романе моменты бездействия Кутузова. Это объясняется тем, что и Кутузов не может по своей воле распоряжаться историческими событиями. Зато ему дано осознать действительный ход событий, в осуществлении которых он участвует. Кутузов не может понять всемирно-исторического смысла войны 1812 года, но он осознает значение этого события для своего народа, то есть он может быть сознательным проводником хода истории. Кутузов сам близок народу, он чувствует дух войска и может управлять этой великой силой (главная задача Кутузова во время Бородинского сражения - поднять дух армии). Наполеон лишен понимания происходящих событий, он - пешка в руках истории. Образ Наполеона олицетворяет собой крайний индивидуализм и эгоизм. Себялюбец-Наполеон действует, как слепец. Он не великий человек, он не может определить нравственный смысл события вследствие собственной ограниченности. Новаторство Толстого состояло в том, что он внес в историю нравственный критерий (полемика с Гегелем).

3. «Мысль народная» и формы ее воплощения

Путь идейного и нравственного роста ведет положительных героев к сближению с народом (не разрыв са своим классом, а нравственное единение с народом). Герои испытываются отечественной войной. Независимость частной жизни от политической игры верхов подчеркивает нерасторжимую связь героев с жизнью народа. Жизнеспособность каждого из героев проверяется «мыслью народной». Она помогает Пьеру Безухову обнаружить и проявить свои лучшие качества; Андрея Болконского называют «наш князь»; Наташа Ростова достает подводы для раненых; Марья Болконская отвергает предложение мадемуазель Бурьен остаться во власти Наполеона. Наряду с истинной народностью Толстой показывает и псевдонародность, подделку под нее. Это отражено в образах Ростопчина и Сперанского (конкретных исторических лиц), которые хотя и пытаются взять на себя право говорить от имени народа, ничего общего с ним не имеют. Толстому не понадобилось большого числа образов из простонародья (не следует путать народность и простонародность). Патриотизм - Свойство души любого русского человека, и в этом отношении нет разницы между Андреем Болконским и любым солдатом его полка. Близок к народу и капитан Тушин, в образе которого сочетаются «малое и великое», «скромное и героическое». Часто участники похода вообще не названы по именам (напр., «барабанщик-запевала»). Тема народной войны находит свое яркое выражение в образе Тихона Щербатого. Образ неоднозначен (убийство «языка», «разинское» начало). Неоднозначен и образ Платона Каратаева, в условиях плена вновь обратившегося к своим истокам (с него спадает все «наносное, солдатское», остается крестьянское). Наблюдая за ним, Пьер Безухов понимает, что живая жизнь мира выше всяких умствований и что счастье в нем самом. Однако, в отличие от Тихона Щербатого, Каратаев вряд ли способен к решительным действиям, его благообразие приводит к пассивности.

В сценах с Наполеоном Толстой пользуется приемом сатирического гротеска: Наполеон переполнен самообожанием, его помыслы преступны, его патриотизм фальшив (эпизоды с Лаврушкой, награждение солдата Лазарева орденом Почетного легиона, сцена с портретом сына, утренний туалет перед Бородиным, ожидание депутации «московских бояр»). Нескрываемой иронией проникнуто и изображение жизни других людей, также далеких от народа - независимо от их национальной принадлежности (Александр Первый, Анна Павловна Шерер, семья Кураги-ных, Берги, Друбецкие и проч.).

Путь героев, принадлежащих к аристократии, к духовному единению с народом изображен Толстым в его противоречивости и неоднозначности. Писатель с иронией описывает заблуждения и самообман героев (поездка Пьера в южные имения, идеалистические бесплодные попытки нововведений; бунт крестьян в Богучарове, попытка княжны Марьи раздать господский хлеб и проч.).

4. Историко-философские отступления

В произведении собственно художественное повествование временами прерывается историко-философскими отступлениями, по стилю близкими публицистике. Пафос философских отступлений Толстого направлен против либерально-буржуазных военных историков и писателей. По Толстому, «мир отрицает войну» (напр., описание плотины, которую видят русские солдаты во время отступления после Аустерлица - разоренную и безобразную, и сравнение ее в мирное время - утопающей в зелени, аккуратной и отстроенной). Толстой поднимает вопрос сооткошения лич ности и общества, руководителя и массы (сон Пьера после Бородина: ему снится умерший Баздеев (масон, который ввел его в ложу), который говорит: «Война - есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам Бога... Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти, а кто не боится ее, тому принадлежит все... Самое трудное состоит в том, чтоб уметь соединять в душе своей значение всего». Пьеру также снятся простые солдаты, которых он видел на батарее и которые молились на икону. Пьеру представляется, что нет лучшей доли, чем быть простым солдатом и делать дело, а не рассуждать, как его прежние знакомые, которых он также видит во сне. Другой сон - накануне освобождения из плена, после смерти Каратаева. Старый учитель географии показывает Пьеру глобус, который представляет собой огромный, колеблющийся шар. «Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли все эти двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась... захватить наибольшее пространство... «Вот жизнь, - сказал старичок учитель... - В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его...*). Толстой - не историк-фаталист. В его произведении особенно остро стоит вопрос о нравственной ответственности человека - исторического деятеля и всякого человека - перед историей. По мысли Толстого, человек тем менее свободен, чем ближе он поставлен к власти, но и частный человек несвободен. Толстой подчеркивает, что надо уметь разоряться ради защиты Отечества, как поступают Ростовы, быть готовым отдать все, пожертвовать всем, как это умеет Пьер Безухов, но не умеют пришедшие в здание дворянского собрания именитое купечество и благородное дворянство.

Хрустальный глобус

Пьер Безухов из романа «Война и мир» Льва Толстого видит во сне хрустальный глобус:

«Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали её, иногда уничтожали, иногда сливались с нею… В середине Бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растёт, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает».

Пьер Безухов

Стремление капель к всемирному слиянию, их готовность вместить весь мир - это любовь, сострадание друг к другу. Любовь как полное понимание всего живого перешла от Платона Каратаева к Пьеру, а от Пьера должна распространиться на всех людей. Он стал одним из бесчисленных центров мира, то есть стал миром.

Вот почему смеётся Пьер над солдатом, охраняющим его с винтовкой у двери сарая: «Он хочет запереть меня, мою бесконечную душу…» Вот что последовало за видением хрустального глобуса.

Совсем не так банален эпиграф романа о необходимости единения всех хороших людей. Слово «сопрягать», услышанное Пьером во втором «вещем» сне, не случайно сочетается со словом «запрягать». Запрягать надо - сопрягать надо. Всё, что сопрягает, есть мир; центры - капли, не стремящиеся к сопряжению, - это состояние войны, вражды. Вражда и отчуждённость среди людей. Достаточно вспомнить, с каким сарказмом смотрел на звезды Печорин, чтобы понять, что представляет собою чувство, противоположное «сопряжению».

Пьер Безухов. Музей им. К.А.Федина, г. Саратов

Вероятно, не без влияния космологии Толстого строил позднее Владимир Соловьев свою метафизику, где ньютоновская сила притяжения получила наименование «любовь», а сила отталкивания стала именоваться «враждой».

Война и мир, сопряжение и распад, притяжение и отталкивание - вот две силы, вернее, два состояния одной космической силы, периодически захлестывающие души героев Толстого . От состояния всеобщей любви (влюблённость в Наташу и во всю вселенную, всепрощающая и всё вмещающая космическая любовь в час смерти Болконского) до той же всеобщей вражды и отчуждённости (его разрыв с Наташей, ненависть и призыв расстреливать пленных перед Бородинским боем). Пьеру такие переходы не свойственны, он, как и Наташа, по природе всемирен. Ярость против Анатоля или Элен, воображаемое убийство Наполеона носят поверхностный характер, не затрагивая глубины духа. Доброта Пьера - естественное состояние его души.

Пьер, князь Андрей и Наташа Ростова на балу

Пьер «увидел» хрустальный глобус со стороны, то есть вышел за пределы видимого, зримого космоса ещё при жизни. С ним произошёл коперниковский переворот. До Коперника люди пребывали в центре мира, а тут мироздание вывернулось наизнанку, центр стал периферией - множеством миров вокруг «центра солнца». Именно о таком коперниковском перевороте говорит Толстой в финале романа:

«С тех пор, как найден и доказан закон Коперника, одно признание того, что движется не солнце, а земля, уничтожило всю космографию древних…

Как для астрономии трудность признания движений земли состояла в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства неподвижности земли и такого же чувства неподвижности планет, так и для истории трудность признания подчинения личности законам пространства, времени и причин состоит в том, чтобы отказаться от непосредственного чувства независимости своей личности».

Пьер на дуэли с Долоховым

Отношение единицы к бесконечности - это отношение Болконского к миру в момент смерти. Он видел всех и не мог любить одного. Отношение единицы к единому - это нечто другое. Это Пьер Безухов. Для Болконского мир распадался на бесконечное множество людей, каждый из которых в конечном итоге был Андрею неинтересен. Пьер в Наташе, в Андрее, в Платоне Каратаеве и даже в собаке, застреленной солдатом, видел весь мир. Всё происходящее с миром происходило с ним. Андрей видит бесчисленное множество солдат - «мясо для пушек». Он полон сочувствия, сострадания к ним, но это не его. Пьер видит одного Платона, но в нём весь мир, и это его.

Ощущение схождения двух сторон расходящегося угла в единой точке очень хорошо передано в «Исповеди» Толстого , где он очень точно передаёт дискомфорт невесомости в своем сонном полёте, чувствуя себя как-то очень неудобно в бесконечном пространстве мироздания, подвешенным на каких-то помочах, пока не появилось чувство центра, откуда эти помочи исходят. Этот центр, пронизывающий всё, увидел Пьер в хрустальном глобусе, чтобы, очнувшись от сна, ощутить его в глубине своей души, как бы вернувшись из заоблачной выси.

Так Толстой объяснял в «Исповеди» свой сон тоже ведь после пробуждения и тоже переместив сей центр из межзвёздных высей в глубины сердца. Центр мироздания отражается в каждой хрустальной капле, в каждой душе. Это хрустальное отражение есть любовь.

Война - это чужое, мир - это своё. Хрустальному глобусу Пьера предшествует в романе Толстого глобус-мячик, которым на портрете играет наследник Наполеона. Мир войны с тысячами случайностей, действительно напоминающий игру в бильбоке. Глобус - мяч и глобус - хрустальный шар - два образа мира. Образ слепца и зрячего, гуттаперчевой тьмы и хрустального света. Мир, послушный капризной воле одного, и мир неслиянных, но единых воль.

Пьер едет смотреть на войну

Художественная убедительность и цельность такого космоса не требует доказательств. Хрустальный глобус живёт, действует, существует как некий живой кристалл, голограмма, вобравшая в себя структуру романа и космоса Льва Толстого.

«Светлые паутинки - вожжи Богородицы», которыми соединены люди в вещем сне Николеньки, сына Андрея Болконского, со временем соединятся в едином «центре» хрустального глобуса, где-то там, в космосе. Станут прочной опорой для Толстого в его космическом зависании над бездной (сон из «Исповеди»). Натяжение «космических вожжей» - чувство любви - это и направление движения, и само движение. Толстой любил такие простые сравнения, как опытный всадник, любитель верховой езды и как крестьянин, идущий за плугом. Всё вы написали правильно, скажет он Репину о его картине «Толстой на пашне», только вот вожжи дать в руки забыли.

Пьер на Бородинском сражении русской армии с Наполеоном

В хрустальном глобусе Пьера капли и центр соотнесены именно таким образом, по-тютчевски: «Всё во мне, и я во всём».

В поздний период личность-единица была принесена в жертву «единому» миру. Можно и должно усомниться в правоте такого опрощения мира. Глобус Пьера как бы помутнел, перестал светиться. Зачем нужны капли, если всё дело в центре? И где отражаться центру, если нет тех хрустальных капель?

Космос романа «Война и мир» - такое же уникальное и величественное строение, как космос «Божественной комедии» Данте и «Фауста» Гёте . «Без космологии хрустального глобуса нет романа», ― утверждает К. Кедров-Челищев . Это нечто вроде хрустального ларца, в который спрятана смерть Кощея. Здесь всё во всём - великий принцип синергетической двойной спирали, расходящейся от центра и одновременно сходящейся к нему.

Пьер-читатель

Если Толстой изображал сновидения как трансформацию внешних впечатлений (например, сон Пьера Безухова, который слова будящего его слуги «запрягать пора» воспринимает во сне как решение философской проблемы - «сопрягать»), то Достоевский считал, что во сне забытые переживания людей всплывают в сферы, подконтрольные сознанию, а потому через свои сновидения человек лучше познает себя. Сновидения героев раскрывают их внутреннюю сущность - ту, которую не хочет замечать их бодрствующий ум.

Лев Толстой

Вспомните об этом в нужный момент!

Если вы нашли моё сообщение полезным для себя, пожалуйста, расскажите о нём другим людям или просто дайте на него ссылку.

Узнать больше вы всегда можете в нашей Школе писательского мастерства :

В эпилоге читателю дана возможность и другого выбора: встать на сторону защитников декабризма (Пьера Безухова, Андрея Болконского, Николеньки) или его противников (Николая Ростова).

Весьма существенно, что в финале романа-эпопеи Толстой создал привлекательный образ восприемника идей Пьера Безухова и Андрея Болконского - будущего участника декабрьских событий 1825 г. - сына Болконского, свято хранящего память об отце и восторженного поклонника друга отца - Пьера, чьи идеи тот одобрил бы. «Вещий сон» Николеньки в эпилоге отражает в образной форме восприятие им реальных обстоятельств, содержания разговоров и споров взрослых, отражает его привязанности, мечты о мужественной героической деятельности во имя людей, его предчувствия драматического будущего.

Он и Пьер в касках, какие были нарисованы в издании Плутарха, идут радостные впереди огромного войска, их ждет слава. Они уже близки к цели, но путь им преграждает дядя Николай Ростов. Он останавливается перед ними в «грозной и строгой позе». «Я любил вас, но Аракчеев велел мне, и я убью первого, кто двинется вперед». Пьер исчезает и превращается в отца - князя Андрея, который ласкает и жалеет его, но дядя Николай надвигается на них все ближе и ближе. Николенька в ужасе просыпается, у него остается чувство признательности отцу за одобрение и настойчивое желание совершить подвиг. «Я только об одном прошу бога: чтобы было со мною то, что было с людьми Плутарха, и я сделаю то же. Я сделаю лучше. Все узнают, все полюбят, все восхитятся мною. Я сделаю то, чем бы даже он был доволен...»

Путь Наташи не лишен «заблуждений (увлечение Анатолем Курагиным) и страданий»: разрыв с Андреем Болконским, болезнь и смерть его, гибель брата Пети и др. Но отзывчивость на живую жизнь, чистота нравственного чувства берут верх. Наташа находит в жизни свое место - жены и матери. Молодых читателей нередко разочаровывает (или озадачивает) ее эволюция: от обаятельной, одаренной, поэтичной девушки до хлопотливой матери, радующейся желтому пятну на пеленке выздоравливающего ребенка.

Для Толстого же - материнские заботы, атмосфера любви, дружбы, взаимопонимания в семье, созданной созидательницей и хранительницей домашнего очага, - не меньшее проявление женственности, душевного богатства. И это не исключает (как можно убедиться на примере Наташи в дни Отечественной войны) участия женщины в общенациональных заботах и оценках происходящего, в которые она также вносит частицы своей души («Я знаю, что я не покорюсь Наполеону»), не исключает внутренней связи с народом («откуда впитала в себя эта графинечка...») и способности не рационалистично, а эмоционально реагировать на неравноправие, фальшь в современной жизни. (В церкви она удивляется: «зачем так много молиться за царскую фамилию»). На первый взгляд слишком велико расстояние между Наташей Ростовой, «грациозным поэтическим бесенком» в детстве, свободным до своеволия «казаком» в юности и поглощенной семьей Натальей Ильинишной Безуховой.

Но, присматриваясь внимательнее, видишь, что на всех этапах своего пути она остается сама собой: полнотой жизненных сил, способностью любви, сердечного понимания другого человека, смелостью принимать решения. Вот все это и делает вполне органичным для ее натуры подвиг «русской женщины» - жены декабриста.

Семьи Ростовых и Болконских Толстой изображает с большой симпатией, потому что: они участники исторических событий, патриоты; их не привлекает карьеризм и выгода; они близки к русскому народу. Характерные черты Ростовы Болконские 1. Старшее поколение....

Создавая образ Пьера Безухова, Л. Н. Толстой отталкивался от конкретных жизненных наблюдений. Люди, подобные Пьеру, нередко встречались в русской жизни того времени. Это и Александр Муравьев, и Вильгельм Кюхельбекер, которому Пьер близок своей чудаковатостью...

Кутузов проходит через всю книгу, почти не изменяясь внешне: старый человек с седой головой «на огромном толщином теле», с чисто промытыми складками шрама там, «где измаильская пуля пронзила ему голову». Н «медленно и вяло» едет перед полками на смотре...

В центре романа Л.Н. Толстого «Война и мир» находится изображение Отечественной войны 1812 года, всколыхнувшей весь русский народ, показавшей всему миру его мощь и силу, выдвинувшей простых русских героев и великого полководца - Кутузова. В то же время...

Гул шагов... Гул крови, бьющей в виски... Он шел по верхнему этажу, переходя из комнаты в комнату... Он прибыл в Екатеринбург позавчера и только сегодня смог проникнуть в дом Ипатьева. Сюда была перевезена из Тобольска царская семья. На стене одной из комнат, у окна, он увидел нарисованный карандашом знак императрицы - она ставила его повсюду - на счастье. Внизу стояла дата: 17(30) апреля. Это день, когда их заключили в дом Ипатьева. В комнате, где помещался цесаревич Алексей, тот же самый знак, нарисованный на обоях. Знак находился и над кроватью цесаревича. Всюду царил страшный беспорядок. Около печей зловеще темнели кучки золы. Он присел на корточки перед одной из них и увидел наполовину обгоревшие шпильки для волос, зубные щетки, пуговицы... Что же случилось? Куда их увели? Скорее всего, это произошло ночью. Их увели в том, в чем застали, не дав собраться и захватить самое необходимое.

Во время заключения в Екатеринбурге единственным разрешенным местом для прогулок Николая II и его семьи была крыша дома Ипатьевых. Фото Пьера Жильяра

Он спустился в нижний этаж, в полуподвал, и от ужаса застыл на пороге. Низкое зарешеченное окно почти не пропускало дневного света. Стены и пол, словно черные раны, покрывали следы пуль и штыков. Надежды больше не оставалось. Неужели они подняли руку на государя? Но если так, то нельзя было и мысли допустить, что императрица пережила его. Значит, они оба стали жертвами. Но дети? Великие княжны? Цесаревич Алексей? Все доказывало, что жертвы были многочисленны...

Он опустился на каменный пол этой зловещей, похожей на тюремную камеру комнаты, обхватил голову руками и увидел, как ему навстречу идет государь с дочерьми. Опушенные снегом ели окружают царскосельское озеро. Великая княжна Ольга идет с отцом под руку, крепко прижавшись к его плечу. Великая княжна Татьяна с другой стороны сжимает руку государя и что-то быстро-быстро говорит. Младшие княжны то забегают вперед, то идут позади. Анастасия придумывает очередную шалость, забивая снег за отвороты своей бархатной шубки. Государь с нежностью смотрит на дочерей, он любуется сияющими румянцем лицами. Синие добрые глаза словно говорят: «Посмотрите, какие у меня славные дочери!» ...Он хотел поклониться государю, но ему никак не удавалось встать с пола. «Но почему зима?» - подумал он. И тут его сознанию открылось, что и дом Ипатьева, и царскосельский парк - всего лишь сон... Он проснулся...

В небольшой уютной квартире Пьера Жильяра стояла мирная утренняя тишина

Е. Липгарт. «Портрет императора Николая II»

И. Галкин. «Императрица Александра Федоровна»

Великая княжна Анастасия

Этот сон приснился ему, конечно, не случайно. Вчера Пьер получил письмо от великой княгини Ольги Александровны, сестры императора Николая II, живущей в Дании. Она писала, что в Берлине объявилась молодая женщина, которая называет себя младшей дочерью императора Николая II Анастасией. «Пожалуйста, немедленно поезжайте посмотреть на эту несчастную. А вдруг она окажется нашей малышкой... И, если это действительно она, пожалуйста, дайте мне знать телеграммой, и я тоже приеду в Берлин».

Пьер Жильяр вместе с женой Александрой, бывшей горничной великих княжен, на следующий же день отправился в Берлин, в госпиталь святой Марии. Женщина, объявившая себя Анастасией, уже несколько дней находилась без сознания. Исхудавшее тело походило на скелет, обтянутый кожей. Кто мог бы узнать в ней княжну Анастасию, даже если это и впрямь была она?

По настоянию Жильяра больную перевели в хорошую клинику.

«Самое важное, чтобы она осталась жива, - сказал он жене, не отходившей от постели больной. - Мы вернемся, как только ей станет лучше».

Через три месяца Пьер Жильяр и Александра навестили больную. Пьер, присев около нее, сказал:

Пожалуйста, расскажи, что ты помнишь из своего прошлого?

Та в гневе бросила:

Я не знаю, что такое «помнить»! Если бы вас хотели убить, как меня, многое ли вы запомнили бы из того, что было раньше?

Жильяру пришлось уйти.

На пороге он столкнулся с женщиной в сиреневом плаще. Жильяр узнал ее: это была княгиня Ольга, любимая тетушка великих княжен.

Подойдя к кровати Анастасии, она улыбнулась ей и протянула руку.

Княгиня Ольга обожала своих племянниц. Каждую субботу княжны, жившие в Царском Селе, с нетерпением ждали ее. Они отправлялись в дом Ольги Александровны, где веселились, играли и танцевали с другими детьми...

Ты помнишь, как наслаждались вы каждой минутой? - спрашивала она Анастасию с улыбкой. - Я до сих пор слышу, как звенит твой смех.

При этих словах самозванка, кивнув, горько расплакалась. Ольга Александровна расцеловала ее в обе щеки:

Ты обязательно поправишься.

Снова и снова она внимательно вглядывалась в лицо женщины, почти ничем не напоминавшее лицо ее маленькой Анастасии. Только глаза были такие же огромные, яркие, голубые.

«Но ведь она столько пережила! Сердце подсказывает мне, что это она! Как я хочу, чтобы это была она!»

В октябре 1928 года скончалась вдовствующая императрица Мария Федоровна. На следующий день вышел в свет документ, названный потом «романовской декларацией». Ее подписали двенадцать представителей Русской императорской фамилии, которые единодушно подтверждали, что фрау Унбеканнт не является дочерью царя Николая II. Этот документ, в котором цитировались высказывания великой княгини Ольги, Пьера Жильяра и баронессы Буксгевден, фрейлины Александры Федоровны, убедил публику, что представители дома Романовых отвергли самозванку.

Но самозванка продолжала выдавать себя за княжну Анастасию, и всегда находились люди, желавшие поселить у себя «царскую дочь». Она жила то в Америке, то в Англии, то в Германии.

В1968 году Анастасия вновь переехала в Америку, где вышла замуж за доктора Менахана. Они прожили вместе пятнадцать лет. В последние годы самозванка часто попадала в психиатрическую клинику. 12 февраля 1984 года Анастасия Менахан скончалась от пневмонии.

Царственные мученики. Икона

Каждый человек с наступлением ночи неотвратимо погружается во власть снов и сновидений. Сны — это неотъемлемая часть нашего существования, голос нашего собственного «я», которое в неведомый ночной час пытается объяснить то, что мы видим, чувствуем, переживаем наяву. В литературных произведениях сны героев часто предвосхищают наступление переломных моментов в течении событий.

В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» мы видим, что сны нерасторжимо связаны с жизнью, душой и судьбами главных героев — Андрея Болконского и Пьера Безухова. Эти люди обладают необычайно богатым внутренним миром, широкой и восприимчивой душой и, наконец, исключительной силой духа. Именно поэтому, наверное, сны этих людей очень ярки и образны, и, разумеется, они несут в себе определённую символику.

Князь Андрей получает тяжёлое ранение на Бородинском поле. Из романа мы видим, как он страдает от боли и какие физические муки ему приходится терпеть. Но вместе с тем, несмотря на все страдания, душу Андрея Болконского занимают мысли об истинной природе счастья: «Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви!». Плодом этих размышлений стал сон Андрея, более похожий на бред. В нём он увидел, как «над лицом его... воздвигалось какое-то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал, что ему надо старательно держать равновесие, для того, чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно всё-таки заваливалось и опять медленно воздвигалось».

Мне кажется, что здание, воздвигающееся перед глазами князя Андрея, — это символ любви, которая пробуждается и растёт в его душе. Эта любовь приводит к изменению мироощущения Болконского, к его духовному обновлению, более глубокому пониманию смысла жизни и самого себя. Однако, как мы видим из описания сна, «здание» любви Андрея построено из «иголок» — оно ещё неустойчиво, хрупко и в то же время обременительно для него. Другими словами, идеалы любви и счастья ещё не до конца утвердились в его душе и колеблются под действием мук и страданий, которые он вынес, и в целом под влиянием обстоятельств жизни.

Одним из важных символов этого сна является муха, которая ударялась о здание. Изображая новый «мир» Андрея Болконского колеблющимся, Л.Н. Толстой всё же говорит о его нерушимости: «...ударяясь о самую область воздвигающегося на лице его здания, муха не разрушала его». По сравнению с великолепным «зданием» любви всё остальное представляется неважным, мелким, незначительным, как пресловутая муха.

Во сне Болконского есть ещё один ключевой момент — «статуя сфинкса, которая тоже давила его». Конечно же, сфинкс связан с образом Наташи Ростовой, который остаётся для князя Андрея неразгаданным. В то же время сфинкс олицетворяет незавершённость их отношений, которая внутренне тяготила князя, становилась невыносимой для него.

Через образы и видения сон Андрея утвердил в его душе понимание истинной любви: «Всё любить — любить бога во всех проявлениях... Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти, но божеская любовь не может измениться». Под влиянием сна князь Андрей понял, как он любит Наташу, ощутил «жестокость своего разрыва с нею», и с этого момента «сфинкс» перестал давить его.

Таким образом, мы видим, что этот сон символизирует переломный момент в жизни Андрея Болконского.

Путь его друга Пьера Безухова — это также путь открытий и разочарований, путь сложный и драматический. Как и у Андрея Болконского, в снах Пьера обозначаются главные вехи его пути. Он более впечатлителен, более тонок, обладает более чувствительной и восприимчивой душой, чем его друг. Он постоянно ищет смысл жизни и жизненную правду, что и нашло отражение в его снах.

После Бородинского сражения Пьер слышит во сне голос своего наставника-масона: «Простота есть покорность Богу, от него не уйдёшь. И они просты. Они не говорят, но делают». К этому моменту Пьер был уже близок к пониманию того, кто такие «они»: «Они в понятии Пьера были солдаты — те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону». Когда Безухов вспоминает свой страх, он чувствует, что не может соединиться с солдатами и жить так, как живут они: «Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его». Однако во сне ему открывается новая истина: «Не соединять всё это, а сопрягать надо!». Сопрягать — значит соотносить, сравнивать, сопоставлять себя с теми, кто во сне был назван словом «они». Эта истина и есть то, к чему стремится Пьер. Из его сна мы видим, что он открывает для себя один из законов бытия и становится на одну ступень выше в своём духовном развитии.

Свой второй сон Пьер видит после убийства Каратаева. Очевидно, что он связан с предыдущим сном, где точка в духовном поиске всё-таки не была поставлена. Ведь перед Пьером встал новый вопрос: «Как сопрягать всё?».

Пьеру вспоминаются мысли Каратаева: «Жизнь есть всё. Жизнь есть Бог... Любить жизнь, любить Бога...». В своём втором сне Безухов видит старого учителя географии и необычный глобус — «живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров». Этот глобус — олицетворение жизни, то есть Бога. Символика этого глобуса глубоко раскрывается в словах учителя: «В середине Бог и каждая капля стремится... в наибольших размерах отражать его и растёт, сливается... уходит в глубину и опять всплывает». Здесь выражена мысль о том, что Бог — это основа всего сущего, а люди — всего лишь капли, стремящиеся отражать его. Сон помогает Пьеру понять, что, как бы ни увеличивались и ни росли люди-капли, они всегда будут лишь частью великого, частью Бога.

Именно такова, на мой взгляд, символика снов в романе Л.Н. Толстого «Война и мир». С её помощью автору удалось глубже раскрыть образы героев, показать их внутреннюю динамику. Мне кажется, сны необычайно оживляют роман, делают его более интересным.