Смоленское сражение (1812). Сражение под Красным (1812) 4 6 августа 1812 г смоленское сражение

Общая численность их войска достигла 120 тысяч человек. Главнокомандующий Барклай изъявил намерение, к общей радости солдат, наконец начать наступление на неприятеля, армия двинулась вперед, в прямом направлении к Витебску. Но едва сделала она несколько переходов, как было получено известие, что неприятельские войска тянутся между Двиною и Днепром на Поречье; Барклай взял вправо, к северу от Смоленска. Известие было, однако, ложным: Наполеон шел в противоположную сторону, на Красный, без труда перевел через Днепр до 200 тысяч человек и устремился к Смоленску с юга в несомненной надежде овладеть им врасплох, зайти русской армии в тыл и отрезать ее как от Москвы, так и от южных губерний.

Военные действия под Смоленском в 1812 году. План

Искусное движение его едва не увенчалось полным успехом: в Смоленске находился один полк. Русский главнокомандующий стоял в 40 верстах, нисколько не подозревая об угрожавшей ему опасности, а неприятель был уже в Красном, откуда прежде русской армии он мог достигнуть Смоленска. Дорога почти была открыта: при Красном находился только семитысячный отряд, составленный большею частью из рекрут, еще не видавших огня. Наполеон даже не думал о нем. Но этим отрядом командовал генерал Неверовский . С горстью людей он решился удержать неприятеля хоть на несколько часов и вступил в жестокую борьбу со всем авангардом французской армии. Многочисленная конница неприятеля, предводимая самим Мюратом , стремительно напала на него 2 (14) августа 1812 огромными массами с фронта, с флангов, с тыла. При самом начале сражения Неверовский потерял все бывшие при нем орудия, но не потерял присутствия духа. Свернув батальоны в каре, он встретил врагов с мужеством героя, опрокинул их и начал отступать медленно, стройно, задерживая неприятеля на каждом шагу, отражая его ружейным огнем и штыками; он отступал как лев, по словам французов. Мюрат сорок раз пускал в атаку свою кавалерию, истощил все свои усилия, и все напрасно: Неверовский отбился, дав время корпусу Раевского занять Смоленск.

Генерал Дмитрий Петрович Неверовский. Портрет работы Дж. Доу, 1823-1825

Но опасность еще не миновала. Главнокомандующий, не имея верных сведений о том, что происходило на левом берегу Днепра, оставался в прежней позиции своей, между тем как все силы Наполеона грозною тучею облегали Смоленск с трех сторон, чтобы на другой день взять его и, овладев московскою дорогою, ударить в тыл главной армии нашей. Генерал Раевский , известив Барклая-де-Толли о настоящем положении дел, решился с 16-тысячным корпусом оборонять, до прибытия армии, город обширный, обнесенный ветхими укреплениями, воздвигнутыми еще в конце XVI века, против 200 000 человек. 4 (16) августа 1812 на рассвете французы пошли на приступ во многих местах; главный натиск был на королевский бастион, где стоял Паскевич . Раевский хотел лучше погибнуть под развалинами Смоленска, чем уступить его врагам, сражался целый день и к вечеру отбил неприятеля, уже на виду главной армии, которая не шла, а бежала к месту сражения и сосредоточивалась на противоположном берегу Днепра.

Наполеон ждал, что Барклай-де-Толли для спасения Смоленска решится на битву, приготовился встретить его в открытом поле, заранее торжествуя победу. Главнокомандующий мыслил иначе: менее чем когда-либо считал он возможным вступить в бой с неприятелем почти вдвое сильнейшим; главною заботою его было снова овладеть московскою дорогою, едва не занятою врагами, и сблизиться с ополчением, которое спешило из Москвы и Калуги, чтобы хотя несколько уравновесить свои силы с силами Наполеона. Вследствие чего решено было: армии отступить по направлению к Дорогобужу; а для прикрытия отступления корпусу Дохтурова , сменившему утомленные войска Раевского, оборонять Смоленск до последней возможности.

Смоленское сражение 1812. Картина П. фон Гесса, 1846

Наполеон на рассвете 5 (17) августа 1812 возобновил приступы, впрочем слабо, в надежде выманить Барклая в открытое поле; узнав, наконец, что русская армия потянулась правым берегом Днепра к Дорогобужу, он спешил овладеть Смоленском, чтобы напасть на нее, и повел общую атаку; половина французской армии вступила в дело. Атака не удалась; Дохтуров отразил врагов на всех пунктах. День склонялся к вечеру. Наполеон, вне себя от ярости, велел идти напролом, и накануне Преображения Господня решилась участь Смоленска. Загремела страшная канонада; город вспыхнул во многих местах; пожар разлился рекою; бомбы градом падали на дома и церкви, где толпились несчастные смоляне с женами и детьми, испуская вопли отчаяния. Здания разрушались, башни падали; но русское войско стояло по стенам непоколебимо и с хладнокровным мужеством отражало врагов, ломившихся в город. Дохтуров и Коновницын отбивали французов; Неверовский – поляков. С наступлением ночи неприятель удалился с потерею 12 000 человек.

Главнокомандующий, достигнув своей цели, велел Дохтурову оставить развалины Смоленска и присоединиться к армии, которая была в полном движении к Дорогобужу. Наполеон, все еще надеясь настигнуть ее, занял опустевший Смоленск и перевел на московскую дорогу главные силы свои в намерении догнать рассеянные корпуса наши. В самом деле, маршалу Нею и Мюрату удалось отрезать наш арьергард; но храбрый Павел Тучков (Тучков 3-й) успел спасти его, пожертвовав своим отрядом и собственною свободою (он попал в плен к французам). Армия отступила к Дорогобужу, оттуда к Вязьме, наконец к Цареву-Займищу в таком порядке, что Наполеон, следуя за нею по пятам и имея почти непрерывно стычки с нашим арьергардом, не успел отбить ни одного орудия, ни одной повозки.

На пути от Смоленска неприятель находил одни развалины сел и деревень, сожженных самими жителями, которые скрывались в лесах, предав огню все, чего не могли взять с собою. Он шел без проводников и часто блуждал по проселочным дорогам. Война сама собою принимала такой точно вид, как за сто с лишним лет пред тем, во время нашествия Карла XII , с тою только разностью, что Петр Великий действовал по плану заранее предначертанному, с полным и ясным убеждением в необходимости уклоняться от решительного боя, доколе неприятель, завлеченный в безлюдные пустыни, не ослабеет в своих силах. Петр не щадил ни городов, ни сел, предавал их огню, строго приказывал народу удаляться в леса, и Карл на пути своем везде находил пепел, развалины и безлюдные пустыни. То же встречал и Наполеон благодаря самоотвержению русского народа, который, по влечению собственного ума и сердца, старался вредить неприятелю, не щадя ни крова своего, ни последнего имущества. Следствия долженствовали быть неминуемо те же, какие испытал Карл XII под Полтавою, и беспристрастное потомство никогда не забудет великой заслуги Барклая-де-Толли, спасшего русскую армию постоянным уклонением от боя, который погубил бы ее невозвратно, вместе с Россией и с Европой.

По материалам работ выдающегося дореволюционного историка Н. Г. Устрялова .

На участке, через который прорывался Мюрат, у русских находилась всего лишь одна 27-я пехотная дивизия под командованием генерала Дмитрия Неверовского (7 тыс. чел.). Она целиком состояла из новобранцев. Но именно они и встали 2 августа близ поселка Красного непреодолимой стеной на пути мюратовской кавалерии. Неверовский занял позицию на дороге, по бокам которой находился березняк, мешавший коннице совершить фланговый обход. Мюрат был вынужден атаковать русскую пехоту в лоб. Построив солдат в одну колонну, Неверовский обратился к ним со словами: "Ребята, помните, чему вас учили. Никакая кавалерия не победит вас, только в пальбе не торопитесь и стреляйте метко. Никто не смей начинать без моей команды!". Ощетинившись штыками, русские пехотинцы отбили все атаки французской конницы. В перерыве между схватками Неверовский подбадривал своих солдат, проводил с ними разбор боя и дивизионное учение. Дивизия не допустила прорыва корпуса Мюрата и организованно отошла к Смоленск у, покрыв себя неувядаемой славой. По словам наполеоновского генерала Сегюра, "Неверовский отступил как лев". Урон русских составил 1 тыс. чел., французов (по их данным) - 500 чел. Благодаря стойкости 27-й дивизии, 1-я и 2-я армии успели отойти к Смоленску и занять там оборону.

1. Битва за Смоленск (1812)

3 августа русская армия отошла к Смоленск у. Багратион считал необходимым дать здесь генеральное сражение. Но Барклай-де-Толли настоял на продолжении отступления. Он решил дать в Смоленске арьергардный бой, а основные силы отвести за Днепр. Первым 4 августа вступил в бой за Смоленск корпус генерала Раевского (15 тыс. чел.), который отразил атаки французского корпуса маршала Нея (22 тыс. чел.). Вечером 4 августа к Смоленску из-под Рудни подтянулись основные силы Барклая (120 тыс. чел.). Они расположились севернее города. Ослабленный корпус Раевского заменили корпусом Дохтурова, дивизиями Неверовского и Коновницына (всего 20 тыс. чел.). Они должны были прикрывать отход 1-й и 2-й армий на московскую дорогу. Весь день 5 августа русский арьергард геройски сдерживал жестокий натиск главных сил французской армии (140 тыс. чел.). В ночь на шестое русские покинули Смоленск. Ожесточение солдат было так велико, что их силой приходилось уводить в тыл, так как они не хотели исполнять приказ об отступлении. Последней, ведя арьергардные бои 6 августа, оставила пылающий город дивизия генерала Коновницына. Отходя, она взорвала пороховые склады и мост через Днепр. Русские потеряли в этой битве 10 тыс. чел., французы - 20 тыс. чел.

1. Бой у Валутиной горы (1812)

После Смоленского сражения Наполеон 7 августа еще раз попытался отрезать пути отхода 1-й армии, которая пока не успела переправиться через Днепр и отойти к Дорогобужу. Для захвата днепровской переправы Наполеон отправил вперед корпус Нея (40 тыс. чел.). Для сдерживания французов Барклай выдвинул к деревни Валутина Гора (10 км к востоку от Смоленск а) арьергард под командованием генерала Павла Тучкова (свыше 3 тыс. чел.). Ней намеревался с ходу смять занявший позиции у деревни небольшой русский отряд, но солдаты Тучкова стояли непоколебимо и доблестно отразили натиск французов. К вечеру, за счет подоспевших подкреплений, численность русских войск у Валутиной Горы была доведена до 22 тыс. чел. Жестокий бой длился здесь до поздней ночи. Во время последней атаки при лунном свете израненный штыками Тучков был взят в плен. К тому времени основные силы 1-й армии уже успели переправиться через Днепр. Потери русских в этом сражении составили 5 тыс. чел., французов - свыше 8 тыс. чел. Битвой у Валутиной Горы завершилась двухнедельная Смоленская операция, в результате которой пал "ключ от Москвы" и русские вновь отступили, так и не дав генерального сражения. Теперь французская армия, собравшись в один кулак, двинулась на Москву.

Бой у деревень Иньково и Молево Болото

27 июля (8 августа) два казачьих полка обнаружили у деревень Иньково и Молево Болото два французских гусарских полка. Казаки с ходу грянули на неприятеля, опрокинули его и погнали к Рудне. Находившаяся в городке кавалерийская дивизия французов под командованием генерала Себастьяни поспешила на выручку отступающим. В это же время к месту боя подошел атаман Платов с семью полками казаков и двенадцатью конными орудиями. Французы попытались захватить русскую батарею, но их встретили картечью, а затем Платов неожиданно атаковал противника во фланг и кавалеристы Себастьяни бежали с поля боя. Их преследовали 8 верст. Платов доносил: «Неприятель пардона не просил, а российские войска, бывши разъярены, кололи и били его». Впрочем, 10 офицеров и 300 солдат все-таки пощадили и взяли в плен. Лишь на окраине Рудни казаков остановил сильный огонь французской артиллерии.

Но в целом наступление велось недостаточно решительно, и время для внезапного нападения на врага было упущено. Русское командование не имело достоверных сведений о противнике. Барклай-де-Толли опасался, что такой "предприимчивый полководец", как Наполеом, может внезапно совершить обходной маневр и окружить русские войска.Багратион он же предполагал, что французы могут двинуться к Смоленску юго-запада через Красный. Опасения обоих начальников были обоснованными, причем прав окалался Багратион.Французский император был хорошо осведомлен о расположении русских войск, знал он также и о том. что в Смоленске их нет. Талантливый полководец разработал хитроумный план окружения русских армий, стремясь навязать им генеральное сражение, разгромить и тем самым победоносно завершить войну с Россией. Сосредоточив в районе Орши более 180 тысяч войск. Наполеон стремительно двинулся в обход правого фланга русских, быстро переправился через Днепр У селения Россасно и 2 (14) августа 1812 г. направился к Смоленску. Его путь лежал через Красный, находившийся в 47 км от губернского центра.

Авангард «Великой армии» - три корпуса конницы Мюрята, а за ним и главные силы - пехотные корпуса Нея, Жюно и Понятовского - приблизились к городку и здесь неожиданно наткнулись на русских - 27-ю пехотную дивизию генерал-майора Дмитрия Неверовского, один драгунский и три казачьих полка. Еще в конце июля этот отряд был предусмотрительно выдвинут на краснинскую дорогу Багратионом.

Узнав о приближении огромных масс неприятеля, Неверовский молниеносно оценил обстановку и принял решение - хотя бы ценой гибели всего своего отряда не дать французам с ходу захватить Смоленск. Соотношение сил было чудовищно неравным: против 180-тысячной армии Наполеона Неверовский готовился выставить 7 тысяч человек при 14 орудиях. Ситуация усугублялась тем, что 27-я пехотная дивизия была сформирована накануне войны и подавляющее большинство ее солдат, вчерашних рекрутов, еще не участвовали в боях.

Скромными силами русский генерал распорядился так: один полк егерей с 2 пушками расположил в Красном; восточнее города, за оврагом, заняли позицию 2 пехотных полка, их правый фланг прикрыли казаки, а на левом фланге, где местность благоприятствовала атаке неприятельской конницы, Неверовский развернул батарею из 10 орудий и драгунский Харьковский полк; резерв - егерский полк с 2 пушками - отправил назад, чтобы занять переправу через речку Ивань у деревни Корытня, в 24 км от Смоленска.

Французы, обнаружив в Красном русскую пехотную дивизию, не восприняли ее всерьез. Им казалось, что достаточно одного удара - и она побежит или сдастся.

Бой начался в полном соответствии с планами маршалов Мюрата и Нея. Французская пехотная дивизия генерала Ледрю, в рядах которой находился сам маршал Ней, выбила из Красного русских егерей и захватила две пушки. Остатки егерского полка, отстреливаясь, отошли и присоединились к главным силам дивизии Неверовского. Русские драгуны попытались контратаковать, но конница Мюрата быстро опрокинула и рассеяла их, а затем французские кавалеристы напали на русскую батарею, изрубили артиллеристов и захватили еще пять пушек. Таким образом, русский отряд лишился части артиллерии, понес ощутимые потери в живой силе, над ним нависла угроза уничтожения. Французская пехота готовилась продолжить атаки с фронта, а конница выходила на фланги. Чтобы избежать окружения, Неверовский быстро перестроил свои части в два каре и стал отходить в сторону Смоленска по краснинской дороге. Мюрат как будто ждал этого и решил добить противника массированной кавалерийской атакой. Лавина французских драгун, гусар и улан - испытанных воинов - понеслась на жалкую горстку русских новобранцев. Это было эффектное зрелище: грозные всадники на послушных конях, в ярких мундирах, с развевающимися султанами на касках и киверах, блеск занесенных для удара клинков... Однако то, что произошло в следующие минуты, поразило Мюрата - русские хладнокровно подпустили кавалерию и вместо того, чтобы сдаться, как поступили бы в такой ситуации пруссаки или австрийцы, встретили её ружейными залпами в упор... Атака захлебнулись. Французская кавалерия отступила на исходные позиции. Вдоль русского строя промчался всадник с непокрытой головой, в расстегнутом зеленом мундире, с золотыми эполетами па плечах. Генерал Неверовский! Он кричал своим солдатам что-то явно ободряющее, и восторженный рев сотен глоток отвечал ему.

«Ура! 27-я дивизия не поддалась. Голубчики не струсили и не дали неприятелю торжествовать. Первое сражение, дивизия молодая, рекруты, но отделались. Хвала... Неверовскому...» - вспоминал русский офицер - участник боя.

Мюрат изумился и, приведя в прядок свои полки и эскадроны, вновь послал их на русское каре, и все повторилось - на кавалерию посыпался град пуль. Неудача... Вдоль большака росли березы, их стволы служили препятствием для атакующих и мешали сосредоточенному удару конницы. Тех же всадников, которые прорывались между деревьями, ждали штыки русских пехотинцев.

Неверовский медленно отступал, и это бесило Мюрата. Маршал утратил способность трезво соображать - он бросил конницу в третью атаку, затем в четвертую, пятую... Без результата! Атаки следовали через каждые 15 минут, но 15 тысяч конников Мюрата и 7 тысяч пехотинцев Нея никак не могли опрокинуть поредевшую русскую дивизию. Над Мюратом уже начали посмеиваться другие маршалы и генералы! Ней предложил ему разделаться с «русскими безумцами» артиллерией. Однако пришедший в исступление Мюрат отказался от предложенных 60 пушек и продолжал упрямо гнать в бой конницу, устилая телами кавалеристов и трупами лошадей обочины краснинской дороги. Маршалу во что бы то ни стало была нужна победа - оправдание перед Наполеоном за неудачи. Очень нелегко пришлось воинам Неверовского. Многочисленные нападения противника смешали полки; два каре превратились в одну сплошную и тесную колонну, ощетинившуюся штыками. Французы попытались преградить путь отступающим, обошли их и заняли деревню, расположенную по обеим сторонам дороги.Неверовский свернул с большака, обошел, в свою очередь, неприятельский заслон и повел дивизию дальше к Смоленску. Вечером 2 (14) августа донельзя измотанные маршем и непрерывным боем полки приблизились наконец к деревне Корытня, и, когда французские кавалеристы предприняли очередное нападение, отступавших поддержали огнем 2 орудия и егерский полк, предусмотрительно отправленный сюда Неверовским утром. Мюрат вообразил, что к русским подошло сильное подкрепление (у него в голове не укладывалось, что можно драться без всякой надежды на помощь!), и приказал прекратить атаки.

Дивизия генерала Дмитрия Неверовского совершила невозможное - она не только смогла устоять, отбив около 45 атак конницы неприятеля, но и на целые сутки задержала армию Наполеона, сорвав его план молниеносного броска на Смоленск. Эти выигранные сутки имели огромное значение для всего хода войны. Не будь Красного, возможно, не было бы Бородина и Березины...

Подвиг 27-й дивизии по заслугам оценила вся русская армия. Общие настроения выразил в докладе императору Александру I Багратион: «Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какою дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерных сил неприятельских... Примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя!» Увы, правительство слишком поздно спохватилось, чтобы отметить доблесть солдат Неверовского - награды за «краснинское дело» пришли в дивизию лишь в 1814 г., когда большинства участников тех событий, включая и самого генерала, павшего в «битве народов» под Лейпцигом, уже не было в живых.

Героизм русских потряс противника. «Это лев», - говорили французы о Неверовском, а его маневр назвали «львиным отступлением». Когда Мюрат, пытаясь «сохранить лицо», докладывал Наполеону о захваченных 7 русских пушках, император недовольно выговорил маршалу: «Я ждал всей дивизии... а не семи отбитых у них орудий».

Бой под Красным и «львиное отступление» к Смоленску стоили русским войскам немалых потерь - 1500 убитых, 800 раненых попали в плен. Французы заявили о потере 500 человек убитыми и ранеными, но думается, что эти цифры слишком занижены.

Получив известие о броске Наполеона на Смоленск, Багратион и Барклай-де-Толли поспешили к городу, но их армиям катастрофически не хватало времени, чтобы опередить неприятеля. Положение спасла случайность, которую можно назвать чудом. Последним из русских соединений Смоленск покинул 7-й пехотный корпус генерала Николая Раевского (из состава 2-й армии). Он успел отойти от города всего на 12 км и здесь, у деревни Ракитня, вечером 2 (14) августа получил приказ Багратиона возвращаться в Смоленск и оказать помощь дивизии Неверовского, атакованной превосходящими силами противника.

Раевский осознавал степень опасности, грозившей всей армии. Он совершил стремительный ночной переход, переправился через Днепр при свете факелов и на рассвете прибыл в Смоленск; дал войскам немного отдохнуть и затем повел их по краснинской дороге. Около полудня 3 (15) августа солдаты Раевского встретили отступающую из-под Красного 27-ю дивизию.

На военном совете командующий корпусом и генералы, командиры дивизий и бригад приняли решение вернуться в Смоленск и не допустить в него неприятеля. Раевского не смутило то обстоятельство, что он имел всего 15 тысяч человек против всей армии (180 тысяч) Наполеона. Смоленск надо было удержать!

В ночь на 4 (16) августа русские войска заняли оборону: семь пехотных полков с 54 пушками расположились в предместьях, перед старой крепостью; в том месте, где в крепостной стене имелся разрыв, возвышалось земляное укрепление-Королевский бастион, здесь выстроились три полка 26-й пехотной дивизии, а на валах бастиона установили 18 орудий; один пехотный полк разместился непосредственно на крепостной стене и башнях; два полка выделили в резерв, и еще два взяли под охрану мосты через Днепр; шесть кавалерийских полков находились в охранении оборонительной позиции в Заднепровской части города.

Наполеон, убежденный, что в Смоленске находится лишь дивизия Неверовского, приказал шедшим в авангарде армии Мюрату и Нею захватить город.

Рано утром 4 (16) августа французы начали наступление. Благодаря численному превосходству конница Мюрата загнала за крепостные стены русскую кавалерию, и в атаку двинулась пехота Нея. Маршал шел в рядах атакующих.

Русские встретили неприятеля пушечными и ружейными залпами. Ядра, картечь и пули выкашивали французские колонны; одна пуля даже поразила Нея в шею, но маршала спас высокий и плотный воротник мундира. Невзирая на потери, французы упрямо шли вперед, смыкая ряды. Они выбили русские части из Краснинского предместья, однако уперлись в крепостную стену, оказавшуюся для них непреодолимой преградой, и, осыпаемые пулями русских стрелков, откатились назад. Началась ожесточенная перестрелка.

Главный удар наносился по центральному участку обороны - Королевскому бастиону. Полк из дивизии генерала Ледрю ворвался на валы укрепления. Ситуация для оборонявшихся была критической. Генерал Раевский бросился к месту прорыва неприятельских войск, но, когда прибыл на бастион, положение уже восстановили: командир 26-й дивизии генерал Паскевич возглавил контратаку солдат Орловского полка, которые выбили противника из бастиона штыками.Последовали новые атаки французов, но более они не смогли продвинуться ни на шаг. К неприятелю подходили новые части, а около 9 часов утра к Смоленску прибыл сам Наполеон. Раевский понимал: если враг навалится всеми силами, стянутыми к городу, его корпусу суждено погибнуть. И в этот момент генерал получил известие от Багратиона. «Друг мой, -писал князь, - я не иду, я бегу. Желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобой. Держись! Бог тебе помощник». Раевский держался...

Наконец в полдень в облаках пыли появились колонны головных частей 1-й и 2-й армий. Наполеон, увидев подходившие к Смоленску русские войска, не смог сдержать ликования: «Наконец-то они в моих руках!» Император жаждал генерального сражения и считал, что теперь-то уж точно вынудит русских принять его. Ночь он посвятил подготовке к битве. «Великая армия» полукольцом охватила город: на левом фланге стоял корпус Нея, в центре - корпус Даву, на правом крыле - корпус Понятовского и конница Мюрата, гвардия и корпус Богарне составили резерв, а корпус Жюно, находившийся на марше, по прибытии должен был усилить правое крыло. Действия войск готовились поддержать более 150 орудий. Как бы приглашая противника на битву, Наполеон отвел части Понятовского и Мюрата от Рачевского предместья, оставив свободное пространство - поле будущего боя.

Однако Барклай-де-Толли не пожелал ввязываться в генеральное сражение. Он счел слишком невыгодным соотношение сил и принял решение продолжить отступление в московском направлении, а для того, чтобы оторваться от преследования - подольше задержать французов у стен Смоленска. Эту задачу главнокомандующий возложил на 1-ю армию, расположив ее на правом берегу Днепра. В город же вошел корпус генерала Дохтурова, сменивший поредевшие дивизии Раевского. Дмитрий Дохтуров тяжело болел, но, когда Барклай послал спросить его, сможет ли генерал командовать войсками, ответил:: «Лучше умереть на поле чести, нежели на кровати».

Рано утром 5 (17) августа 2-я армия выступила из Смоленска. Ее марш не мог быть тайной для неприятеля, поскольку.московская дорога проходила по берегу Днепра и просматривалась с французских позиций. Осознав наконец, что русские уходят, Наполеон бросил наперерез 2-й армии корпус генерала Жюно, но не тут-то было - французы не нашли ни одного брода и не смогли форсировать реку. Тогда император приказал немедленно наступать на Смоленск, чтобы, овладев им, перебраться на правый берег Днепра, догнать русскую армию и навязать-таки ей генеральное сражение.

Во второй половине дня французы пошли в атаку. Части Дохтурова удерживали предместья в течение двух часов, но под натиском противника вынуждены были отойти в город. Пехотинцы заняли оборону на стенах, артиллерия - на бастионах крепости, и когда атакующие приблизились к укреплениям, их встретил ураганный огонь.

«...Наши... колонны оставили длинный и широкий кровавый след - массу раненых и убитых», - вспоминал адъютант Наполеона граф де Сегюр. Французы, не считаясь с потерями, пытались прорваться в Смоленск через Молоховские ворота, защищаемые 3-й дивизией генерала Коновницына. Под неприятельскими пулями и ядрами полегли расчеты четырех русских пушек, прикрывавших ворота, а сами орудия были подбиты, их заменили, но через несколько минут все повторилось. В ходе боя пушки и артиллеристов пришлось менять четыре раза. Полки дивизии обливались кровью. Гибли сотни солдат, десятки офицеров, погиб генерал Балл - командир бригады из сражавшейся рядом 7-й дивизии, получил пулевое ранение в руку и сам Коновницын, однако он не оставил поле боя и даже отказался от перевязки.

Барклай-де-Толли внимательно следил за ходом развернувшегося сражения. «...Барклай, - свидетельствовал очевидец, - вовсе не думал об опасности, коей он подвергался, и отдавал приказания с величайшим хладнокровием». Главнокомандующий послал Дохтурову подкрепление - дивизию принца Евгения Вюртембергского. Добравшись с четырьмя полками до Молоховских ворот, принц контратаковал французов, и его солдаты штыками отбросили пехоту Нея.

Успешно действовали русские войска и на левом фланге. Сражавшаяся в Рачевском предместье дивизия Неверовского оттеснила польскую пехоту корпуса Понятовского; в штыковом бою был убит один из его генералов - Грабовский. Здесь же погиб и русский генерал Скалон, командовавший отрядом из трех драгунских полков. Особенно губительным для врага оказался огонь русских пушек, установленных близ Никольских ворот, которыми лично управлял начальник артиллерии 1-й армии генерал Кутайсов.

Видя бесплодность атак, Наполеон велел пробить бреши в крепостных стенах Смоленска. Однако массированный обстрел из 150 орудий не привел к ожидаемому результату -пушки и гаубицы оказались бессильными перед мощью старинной крепости. И тогда французская артиллерия перенесла огонь на город. «Тучи бомб, гранат и чиненых ядер полетели на дома, башни, магазины, церкви, - писал очевидец, - и все, что может гореть, запылало!.. Опламененные окрестности, густой разноцветный дым, багровые зори, треск лопающихся бомб, гром пушек, кипящая ружейная стрельба, стук барабанов, вопль старцев, стоны жен и детей... Толпы жителей бежали из огня, полки русских шли в огонь...»

Сражение прекратилось с наступлением темноты. На военном совете большинство русских генералов предложили утром атаковать неприятеля - велика была жажда мщения, однако Барклай-де-Толли приказал покинуть город и продолжить отступление на восток. Защитники Смоленска перешли на правый берег Днепра. Вместе с воинами город покинуло и население.

Битва за Смоленск стала первым крупным сражением в Отечественной войне 1812 г. Обе стороны понесли в ней большой урон: русские, по разным данным, - от 6 до 10 тысяч, а Французы - от 6 до 15 тысяч (и даже до 20 тысяч) убитыми и ранеными.

На рассвете 6 (18) августа 1812 г. войска Наполеона заняли левобережную часть Смоленска. Де Сегюр вспоминал: «Армия... вошла в стены города. Она прошла эти дымящиеся и окровавленные развалины... с военной музыкой... Но свидетелей ее славы тут не было. Спектакль без зрителей, победа почти без плодов, кровавая слава и дым, окружавший нас, были как будто единственным результатом нашей победы и ее символом!»

Весь день 6 (18) августа французы пытались наладить переправы через Днепр и выбить из Петербургского предместья (Заднепровья) засевшие там русские части. С утра до вечера кипела ожесточенная артиллерийская и ружейная перестрелка. Особенно досаждала противнику меткая стрельба русских егерей. Подвиг одного из них описал французский офицер X. Фабер дю Фор: «В особенности между русскими стрелками выделялся своей храбростью и стойкостью один русский егерь, поместившийся как раз против нас, на самом берегу, за ивами, и которого мы не могли заставить молчать ни сосредоточенным против него ружейным огнем, ни даже действием одного против него назначенного орудия, разбившего все деревья, из-за которых он действовал, но он все не унимался и замолчал только к ночи, а когда на другой день при переходе на правый берег мы заглянули из любопытства на эту достопамятную позицию русского стрелка, то в груде искалеченных и расщепленных деревьев увидали распростертого и убитого ядром нашего противника, унтер-офицера егерского полка, мужественно павшего на своем посту». Имя героя история, увы, для нас не сохранила...

Продолжением Смоленского сражения стал бой у Валутиной горы. Ко времени вступления Наполеона в Смоленск 2-я русская apмия, возглавляемая Багратионом, отошла от города на 50 км по московской дороге и переправилась через Днепр. Отвести 1-ю армию оказалось труднее - французские войска, шедшие по пятам, стремились навязать ей бой на марше и разгромить. Положение русских осложнялось тем, что армия была разделена на две части. Одна из них, во главе с генералом Дохтуровым, смогла оторваться от неприятеля, но вторая - генерала Николая Тучкова, с которой находился и штаб Барклая-де-Толли, - утром 7 (19) августа наткнулась у деревни Гедеоновка на части маршала Нея. Завязался бой, в ходе которого Барклай едва не попал в плен: генерала и группу офицеров окружили польские уланы, но их разогнали вовремя пришедшие на помощь гусары из Изюмского полка под командованием капитана Льва Нарышкина. С большим трудом русские отбили нападение неприятеля, но угроза разгрома колонны не миновала. Положение спас отряд генерала Павла Тучкова, младшего брата начальника колонны. П. Тучков располагал весьма скромными силами - около 3 тысяч пехоты и кавалерии при 12 конных орудиях, но он прикрыл дорогу на восток, заняв исключительно выгодную позицию на Вал утиной горе. Маршал Ней атаковал русских тремя дивизиями (19 тысяч человек), но не смог их опрокинуть. Тучков дрался полдня, однако его войска в конце концов обессилели, и генерал доложил Барклаю, что не может более противостоять превосходящему в силе противнику. Барклай-де-Толли велел Тучкову возвращаться на позиции и умереть, но не отступать ни на шаг... Бпрочем, вскоре к поредевшему отряду подошло подкрепление, и теперь в бою участвовали 12 тысяч русских солдат и офицеров. Французы также усилились еще одной пехотной дивизией, и бой разгорелся с новой силой. Обе стороны несли ощутимые потери. Все фронтальные атаки французской пехоты успешно отражались. На переправе через реку Колодню русское ядро угодило в командира одной из неприятельских дивизий - генерал Гюден, участник всех походов Наполеона, получил смертельное ранение.

Не удалась и попытка конницы маршала Мюрата, и пехоты генерала Жюно сломить сопротивление русских ударом в их левый фланг. Обнаружив обходное движение французов, русское командование выдвинуло им навстречу кавалерийский корпус генерала Орлова-Денисова, который непрерывными контратаками сковал противника...

Вечером Ней вновь бросил в наступление четыре дивизии. Неприятель смог-таки потеснить измотанную многочасовым боем русскую пехоту. В этот переломный момент на помощь солдатам Тучкова пришли три полка во главе с генералом Коновницыным. Рукопашный бой продолжался уже в темноте. Генерал П. Тучков с горсткой солдат Екатеринославского полка оказался окружен французскими пехотинцами. В неравном бою русские воины пали. Самого генерала, раненного штыком в бок и получившего несколько сабельных ударов в голову, захватили в плен.

Сражение 7 (19) августа 1812 г. у Валутиной горы (известное и как «бой при Лубино») длилось 16 часов и закончилось лишь ночью. Задержав превосходящие силы Нея, Мюрата и Жюно, войска П. Тучкова, Орлова-Денисова и Коновницына, верные суворовскому принципу «сам погибай, а товарища выручай», дали возможность главным силам 1-й армии отойти по московской дороге к Днепру и переправиться через него у деревни Соловьево. Потери русских достигли 6 тысяч человек, французы лишились 8 тысяч солдат и офицеров.

После взятия Смоленска перед Наполеоном встал вопрос: что делать дальше? Поставленных целей он не достиг: русская армия вновь ускользнула, и навязать ей генеральное сражение не удалось, как и не удалось добиться мира от императора Александра. Огромные потери и необходимость оставлять гарнизоны для охраны коммуникаций изменили соотношение сил - «Великая армия» уже не имела подавляющего численного перевеса над русскими, местное население оказывало сопротивление, продвижение в глубь России затрудняло пополнение и снабжение армии.

Наполеон заколебался и решил было остановиться в Смоленске; он даже объявил своим маршалам об окончании военной кампании 1812 г. Однако вскоре отдал приказ о продолжении похода на Москву. Там он намеревался продиктовать свою волю побежденным и получить мир.

Тем временем обе русские армии вновь соединились на левом берегу Днепра за деревней Соловьево. Быстро преодолеть реку им удалось благодаря помощи местных крестьян, соорудивших два наплавных моста. Армии двинулись к Дорогобужу. Каждый день русский арьергард вел бои с головными частями следовавшего по пятам противника, нанося ему потери и выигрывая время для отхода главных сил. В этих боях особенно отличились казаки атамана Платова. Так, они успешно сдерживали французов на подступах к Соловьеву, а затем, когда мосты через Днепр были уничтожены, вброд перешли реку и заняли оборону в районе переправы. Когда же французы попытались воспользоваться бродом, их отогнали артиллерийским и ружейным огнем. Потеряв несколько часов, противник стал наводить мосты под прикрытием многочисленной артиллерии. Платов же отвел приданных ему егерей и пушки за пределы дальности стрельбы неприятельских орудий на новую позицию. Затем атаман хладнокровно дождался появления противника на левом берегу Днепра и притворным отступлением казаков подставил французов, неосторожно ринувшихся в преследование, под ядра и картечь русской артиллерии и пули егерей. Этот способ действий, изматывавший противника, применялся и отрядом генерала Коновницына, сменившим в арьергарде казаков.

Уход из Смоленска и продолжение отступления произвели тяжелое впечатление на русскую армию. Генералитет, войска требовали дать сражение, но Барклай-де-Толли, считавший, что для победоносного завершения войны необходимо сохранить армию, был неумолим - отступление продолжалось. 13 (25) августа русские оставили Дорогобуж, а 16 (28) августа - Вязьму.

Утром 17 (29) августа 1812 г. русские войска сосредоточились в районе села Царёво-Займище, в 40 км восточнее Вязьмы. Вечером этого дня сюда прибыл генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов, назначенный главнокомандующим всей армией.

«Кутузов приехал! - вспоминала об этом дне героиня войны «кавалерист-девица» Надежда Дурова. - Солдаты, офицеры, генералы - все в восхищении. Спокойствие и уверенность заступили место опасений; весь наш стан кипит и дышит мужеством». «Приехал Кутузов бить французов», - быстро разнеслась по полкам веселая присказка.Но уже на следующий день от нового главнокомандую. щего поступил приказ: «Отступать». «С приездом Кутузова все умы воспрянули и полагали видеть на другой день Наполеона совершенно разбитым, опрокинутым, уничтоженным... Между тем... мы слышим, что армия трогается назад. Никто не ропщет, никто не упрекает Кутузова- писал впоследствии участник тех событий.

Искусный полководец, смелый и решительный, в то же время осмотрительный и осторожный, Кутузов по достоинству оценил действия своего предшественника Барклая-де-Толли и счел невозможным дать генеральное сражение, не получив подкрепления, кроме того, позиция у Царёво-Займи-ща оказалась крайне неудобной для обороны.

Отступление к Гжатску сопровождалось ожесточенными арьергардными боями. Отряд Коновницына с трудом отбивался от беспокоивших его войск маршалов Мюрата и Даву. Задержать превосходящие силы противника удалось во многом благодаря мужеству русских пионеров - солдат инженерных войск: под огнем врага они ухитрились сжечь мосты через р. Гжать и тем самым остановили преследователей.

Чудеса храбрости в очередной раз продемонстрировали и русские кавалеристы. Один из отрядов конницы попал в окружение близ Гжатска. Казаки и драгуны с боем пробились из окружения и, оторвавшись от французов, немедленно устроили засаду. Когда же шедшая следом кавалерия противника поравнялась с ними, русские внезапно атаковали ее и заставили бежать с поля боя.

Гжатск был оставлен русскими войсками 20 августа (1 сентября). Они остановились недалеко от границы Смоленской и Московской губерний. Здесь у села Бородино 26 августа (7 сентября) 1812 г. произошло сражение, ставшее одним из самых кровопролитных в истории войн со дня изобретения огнестрельного оружия, - знаменитая Бородинская битва. 2 (14) сентября французы вошли в покинутую русской армией и населением Москву. «Великая армия» и ее предводитель император Наполеон торжествовали. «Какой славный день выпал нам на долю! Каким величайшим и самым блестящим воспоминанием станет этот день в нашей жизни! И чувствовали в этот момент, что взоры всего удивленного кира должны быть обращены на нас» и каждое из наших дви-ясений станет историческим», - писал де Сегюр. Однако опьянение успехом очень скоро прошло: московский пожар погубил город, к которому так стремилась «Великая армия», и в огне исчезли запасы продовольствия и фуража, а за спиной захватчиков разгоралось пламя партизанской войны.

Партизанское движение на Смоленщине

На территории Смоленщины захватчики столкнулись с мощным народным сопротивлением. Первоначально оно выражалось в отказе поставлять продовольствие и фураж для французской армии, но уже в августе 1812 г. сопротивление приобрело форму вооруженной борьбы.

В тех уездах, через которые проходили войска Наполеона, крестьяне стали создавать партизанские отряды. Они нападали на воинские подразделения и обозы неприятеля, уничтожали французских солдат и офицеров, захватывали их в плен, охраняли населенные пункты от набегов фуражиров и мародеров, вели разведку.

Иногда во главе партизан-крестьян стояли местные помещики. Так, в Духовщинском уезде дворянин Александр Лесли возглавил отряд из шестидесяти крестьян; затем его численность возросла до двухсот человек.

Большинством же партизанских формирований руководили наиболее решительные и авторитетные крестьяне. В Краснинском уезде успешно действовал отряд старосты одной из деревень Семена Архипова. Громя французские обозы на Краснинском большаке, партизаны Архипова не только парализовали военные перевозки, но истребили и пленили, по некоторым сведениям, более 3500 солдат и офицеров противника. Бесстрашно орудовал в Сычевском уезде женский партизанский отряд, созданный крестьянкой из хутора Горшково Василисой Кожиной. Женщины, девушки и подростки, вооруженные серпами, косами и вилами, беспощадно расправлялись с французами, оказывающими сопротивление, а сдавшихся в плен передавали русскому командованию. Вскоре партизаны «старостихи Василисы» с успехом стали использовать трофейное огнестрельное и холодное оружие. Имя народной героини было известно не только в России, но и в Европе.

Некоторые партизанские отряды возглавляли русские солдаты, по разным причинам отставшие от частей. Так, в Гжатском уезде крестьянским отрядом руководил солдат Елисаветградского гусарского полка Федор Потапов по прозвищу Самусь. Раненый, он попал в плен во время Бородинского сражения, но бежал. Оправившись от ран, Потапов собрал под своей командой около трех тысяч крестьян, с которыми нападал на транспортные колонны противника на смоленской дороге. В боях партизаны применяли даже артиллерию - трофейную пушку.

Одним из крупнейших отрядов, также действовавшим в районе Гжатска, командовал солдат Киевского драгунского полка Ермолай Четвертаков. В бою у села Царёво-Займище под ним убили коня, и Четвертаков оказался в плену, из которого через несколько дней бежал. Не имея возможности пробиться к своим, солдат решил продолжить борьбу с захватчиками в их тылу. На его призыв откликнулись жители деревни Задково. «Четвертак», как называли его крестьяне, наскоро обучил их премудростям военного дела. Вскоре возглавляемая им группа из пятидесяти человек, вооруженная самодельными пиками, топорами и дубинами, одержала первую победу - уничтожила подразделение французской кавалерии -12 кирасир, - умело устроив засаду на лесной дороге. Трофеями партизан стали 12 ружей, 24 пистолета, 12 палашей и 10 коней. Затем отряд разгромил неприятельский обоз, вынудив охрану бежать; было захвачено значительное количество огнестрельного оружия и партизан выросла до трехсот человек, Четвертаков разделил свои силы: одна часть народных мстителей несла охрану окрестных деревень от французов, а другая совершала рейды по тылам неприятеля, удаляясь от партизанской базы на многие десятки километров. В октябре 1812 г. отряд насчитывал до четырех тысяч человек и совершал нападения на достаточно крупные подразделения противника. Так, в конце октября партизаны разбили целый батальон французской пехоты и захватили две пушки. После бегства французов с территории Гжатского уезда Ермолай Четвертаков распустил свое войско и явился в полк. Солдат никому не рассказывал о своих делах в неприятельском тылу, и о его подвигах стало известно лишь в 1813 г., после того как гжатские крестьяне обратились к властям с просьбой отметить доблесть «Четвертака». Героя наградили высшей солдатской наградой - знаком отличия Военного ордена (Георгиевским крестом).

В районе Дорогобужа крестьян-партизан также возглавлял киевский драгун - унтер-офицер Ермолай Васильев. В первом бою он с шестьюдесятью крестьянами-добровольцами внезапно атаковал французский отряд из трехсот человек, который шел без охранения. Неожиданный удар поверг численно превосходящего и несравненно лучше вооруженного противника в панику. Часть солдат, побросав оружие, разбежалась, других партизаны уничтожили в рукопашной схватке. Увеличившийся вскоре до шестисот человек отряд Васильева истребил в боях более тысячи захватчиков, отбил у них шесть пушек и много другого вооружения.

В городе Поречье (Демидов) партизанский отряд создали горожане. Руководил им купец Никита Минченков. Совершив нападение на французский обоз или отряд фуражиров, Минченков, прекрасно знавший местность, всякий раз Умело уводил партизан из-под удара. Его подвиги правительство отметило высокой наградой - орденом Св. Георгия.

Возникли на Смоленщине и отряды самообороны. Считается что первый из них создали жители города Рославля. Он насчитывал до четырехсот бойцов, а возглавил его отставной капитан Завизин. Отряд активно противостоял неприятелю: громил подразделения фуражиров и шайки мародеров. Только в плен рославчане захватили более трехсот солдат врага. Когда же в сентябре 1812 г. крупное формирование противника ворвалось-таки в город, на помощь отряду самообороны пришли партизаны, действовавшие в округе под командованием князя Ивана Тенишева. Совместными усилиями рославчане и партизаны выбили из города французов, и более неприятель не предпринимал попыток захватить Рославль.

Всего же во время Отечественной войны 1812 г. на территории Смоленской губернии с врагом боролись 40 крестьянских партизанских отрядов - всего до 16 тысяч партизан. Они уничтожили и взяли в плен более 10 тысяч солдат и офицеров противника, захватили огромное количество оружия, боеприпасов, лошадей, снаряжения.Русское командование уже в начале войны осознало, насколько гибельна для противника так называемая «малая война». В августе 1812 г. Барклай-де-Толли призвал население Смоленской губернии «карать злодеев без всякой пощады». Горячо поддержал сопротивление захватчикам, ставшее всенародным, и М. И. Кутузов. Он стремился направлять и координировать действия партизанских отрядов, по возможности снабжать их оружием. Оценил Кутузов и инициативу подполковника Ахтырского гусарского полка Дениса Давыдова, предложившего направить в тыл французов для партизанских действий небольшие подвижные армейские отряды. Главнокомандующий выделил Давыдову пятьдесят гусар и сто пятьдесят казаков. Первый бой на территории Смоленщины армейские партизаны приняли в селе Царёво-Займи-ще. Разведчики обнаружили здесь неприятельский обоз из десяти фур с продовольствием и одной с патронами под охраной двухсот пятидесяти кавалеристов. Партизаны внезапно ворвались в село, и лишь около тридцати французов попытались оказать им отпор, остальные, охваченные паникой, стали искать спасения в бегстве. Рассеяв и уничтожив оборонявшихся, гусары и казаки захватили обоз и сто двадцать пленных.В сентябре 1812 г., получив подкрепление - 180 казаков, Давыдов дерзко атаковал неприятеля под Вязьмой: около ста французских солдат пали в бою, до шестисот пятидесяти человек оказались в плену, трофеями русских стали двадцать подвод с продовольствием и одиннадцать фур с боеприпасами. Захваченное оружие гусары и казаки передали партизанам-крестьянам, раздали освобожденным из плена русским солдатам.

Действия отряда Д. Давыдова обеспокоили французские оккупационные власти, и генерал Барагэ де Илье решил уничтожить армейских партизан, захватить Давыдова живым или мертвым. Однако партизаны ускользнули от посланного против них двухтысячного кавалерийского отряда и продолжали успешно орудовать в неприятельском тылу. В борьбе с захватчиками на территории Смоленщины отличились и другие армейские партизанские отряды. Одним из них командовал капитан Александр Сеславин, о котором поэт В. Жуковский писал: «Сеславин - где не пролетит с крылатыми полками: там брошен в прах и меч, и щит, и устлан путь врагами». Другой отряд возглавлял капитан Александр Фигнер - человек отчаянной храбрости, но, увы, и немалой жестокости: иной раз он не брал пленных, считая, что враг, пришедший в пределы России, не заслуживает ничего, кроме смерти...

В общей сложности на Смоленской земле удары по захватчикам наносили 10 армейских партизанских отрядов.

Партизаны Смоленщины причиняли огромный урон армии Наполеона. Штаб-квартира Кутузова сообщала: «Партизаны, рассеянные по всем дорогам... весьма удачно действуют, следствием их поисков есть совершенное почти лишение неприятеля фуража и провианта и множество... пленных».

Впрочем, немалые потери несли и партизаны, большинство из которых являлись необученными даже азам военного дела крестьянами, имевшими примитивное вооружение - топоры и дубины. В боях, от лишений и болезней погибли сотни народных мстителей. Некоторые руководители партизанских отрядов попали в руки неприятеля и были казнены; так погибли крестьянин Семен Архипов, отставной подполковник Павел Энгельгардт, чиновник Семен Шубин. Однако никакие, даже самые суровые, меры не помогли захватчикам подавить народное сопротивление. «Дубина народной войны,- писал великий Лев Толстой, - поднимаясь со всей своей грозной и величественной силой и не спрашивая ничьих вкусов и правил, не разбирая ничего, поднимала, опускала и гвоздила французов».

Боевые действия на Смоленщине во время контрнаступления русских войск осенью 1812 г.

К осени в ходе войны наметился перелом. Армия Наполеона в Москве оказалась окружена русскими партизанами, ополченцами, казаками и регулярными войсками со всех сторон. Император осознавал, что время работает против него -противник избегал генерального сражения, возможно, и усиливался, а поредевшие части его «Великой армии» таяли в навязанной русскими «малой войне» и в борьбе за существование на руинах сожженного города. Осенние дожди обещали вскоре смениться морозами знаменитой русской зимы...

Не дождавшись мирных предложений ни от императора Александра I, ни от главнокомандующего Кутузова, Наполеон покинул Москву 7 (19) октября 1812 г. Его 100-тысячная армия с 569 орудиями, отягощенная огромным обозом (большую часть которого составляли фуры, телеги и кареты с награбленным добром), двинулась на юго-запад, по направлению к Калуге. Император решил отступать к Смоленску по южным, не затронутым войной территориям, где он мог бы обеспечить свои войска продовольствием, фуражом, возможностью квартироваться в населенных пунктах.

О выступлении неприятеля из Первопрестольной и направлении его движения Кутузова немедленно известили партизаны. Его первой реакцией стали слова: «С сей минуты Россия спасена!» Полководец разгадал нехитрый замысел Наполеона. Русскую армию подняли по тревоге, и из Тарутинского лагеря она устремилась к городу Малоярославцу, чтобы преградить неприятелю дорогу на Калугу.

12 (24) октября произошло ожесточенное сражение за Малоярославец. Наполеон, столкнувшись с сосредоточенной в одном пункте и полной решимости драться русской армией, не рискнул на следующий день продолжить бой. 14 (26) октября, после тяжелых раздумий, он отдал приказ об отходе на северо-запад - на Можайск и далее на запад по Старой Смоленской дороге к Смоленску. Его первоначальный план отступления был сорван Кутузовым. Надежды на спасение «Великой армии» начали рушиться. Русский полководец окончательно вырвал инициативу из рук противника и вынудил французов повернуть на дорогу, пролегавшую по ими же разоренной местности.

Перспектива движения по Старой Смоленской дороге через покинутые населением деревни и села, где невозможно было достать продовольствие и фураж, пугала всех - от императора до последнего солдата в обозе.

Уже в самом начале своего скорбного и страшного пути солдаты Наполеона стали утрачивать человеческий облик. Так, миновав Бородинское поле, они проходили вблизи Колоцкого монастыря, где находились тысячи израненных в знаменитой битве французов, немцев, итальянцев и поляков. Калеки выползли на дорогу и со слезами протягивали руки к проходившим мимо товарищам, умоляя не бросать их. У императора, который вообще-то всегда отличался равнодушием к чужим страданиям, на сей раз дрогнуло сердце. Он велел разместить раненых в обозе с награбленным. Но скоро все они оказались на обочинах дороги Ц возничие без всякой жалости сбрасывали несчастных со своих фур и телег...

Вступление французских войск на территорию Смоленщины было отмечено новым злодеянием. Недалеко от Гжатска солдаты, конвоировавшие русских пленных, устроили массовую расправу над ними. Пленных уже давно не кормили» и, ослабевшие, они сковывали движение отступавших. Тела этих мучеников покрыли обочины дороги, валялись на проезжей части, и у всех были одинаково размозжены пулями или оружейными прикладами головы. Бесчеловечная жестокость взывала ропот даже среди офицеров штаба Наполеона.

Генерал Арман де Коленкур возмущенно заявил императору: «Так вот та цивилизация, которую мы несли в Россию! Какое впечатление произведет на неприятеля это варварство? Разве мы не оставляли ему своих раненых и множество пленных? Разве не на ком ему будет жестоко мстить?»
Русские вели параллельное преследование врага. Севернее Старой Смоленской дороги действовал отряд генерала Павла Голенищева-Кутузова; южнее ее орудовали подвижные отряды - казачьи полки генерала Матвея Платова, а также шли главные силы под командованием Михаила Илларионовича Кутузова; с востока противника теснил авангард армии, возглавляемый генералом Михаилом Милорадовичем. С войсками взаимодействовали партизаны.

С началом контрнаступления роль партизанских отрядов еще более возросла. Отрядам Давыдова, Сеславина, Фигнера, Ефремова, Ожаровского Кутузов поставил задачу «употребить все средства на уничтожение неприятельских обозов и нанесение ему всевозможного вреда». Главнокомандующий требовал «...нападать на неприятельские малые отряды, транспорты, по Смоленской дороге идущие, истреблять... неприятельские магазейны (склады)... фураж, и тем отнять все способы продовольствия...»

Темп преследования был чрезвычайно высок - до 30 км в день! По французским походным колоннам наносился удар за ударом. Их постоянно держали в напряжении. Французский офицер вспоминал, что едва на дороге возникал затор, как тут же появлялись казаки, «...из своих легких орудий... они бросали ядра в эту сумятицу и тем самым еще больше увеличивали ее». Ему вторил другой: «Сзади на нас нападают тучи казаков. Мы не можем сделать и тысячи шагов без того, чтобы не обернуться лицом к неприятелю»;.

Подталкиваемая штыками русской пехоты, пиками казаков и дубинами партизан, армия противника так ускорила свой марш, что русскому авангарду едва удалось догнать ее под Вязьмой.

Сражение под Вязьмой стало одним из важнейших в период контрнаступления. Командующий русским авангардом генерал Милорадович попытался окружить и разгромить арьергард французских войск - корпус маршала Даву. С частью своих сил он обошел противника, стоявшего у деревни Федоровское (в 10 км северо-восточнее Вязьмы) и перерезал ему путь к отходу. Атаман Платов атакой в лоб выбил Даву с занимаемых им на окраине деревни позиций, и над французским корпусом, зажатым с двух сторон, нависла угроза полного уничтожения. На выручку ему повернули корпуса генералов Богарне и Понятовского, до того отходившие к Вязьме. Французы получили преимущество в численности - 37 тысяч против 25 тысяч русских. Чтобы избежать удара с тыла, Милорадович отвел свои войска со Старой Смоленской дороги и занял фланговую позицию. Когда же корпус Даву стал отходить вдоль дороги к Вязьме, на него обрушился ураганный ружейно-артиллерийский огонь, а затем последовали атаки русской кавалерии и пехоты.

Даву тем не менее, прорвался к городу, его войска вместе с частями Нея, Богарне и Понятовского приготовились оборонять город. Французские маршалы приняли решение удержать Вязьму и расположились на высотах восточнее города.

Милорадович получил подкрепление и, хотя его авангард уступал врагу в численности, окружил город с трех сторон. Затем русские полки с развернутыми знаменами и барабанным боем пошли на штурм. Они выбили части неприятеля с позиций на окраинах Вязьмы и ворвались на улицы. Вместе с регулярными частями и казаками действовали партизанские отряды Сеславина и Фигнера. Сопротивление противника было сломлено. Потеряв в 10-часовом бою 6 тысяч человек убитых и раненых, 2,5 тысячи пленных, поредевшие французские корпуса стали поспешно отходить к Дорогобужу. Умело организованный русским командованием бой закончился убедительной победой, хотя уничтожить корпус Даву и не удалось. Русские потеряли 2 тысячи человек убитыми и ранеными.

Замечательный подвиг совершил при освобождении Вязьмы один из русских воинов - майор Трештатный, который спас группу русских пленных, запертых французами в помещениях подожженного ими Иоанно-Предтеченского монастыря и обреченных на мученическую смерть.

Поражение под Вязьмой оказало сильнейшее деморализующее воздействие на французскую армию. «Много солдат разбежалось... В рядах имелись большие опустошения. Надо было все переформировать, чтобы сплотить остатки нашей армии. Из каждого полка едва выходил один батальон, из батальона - взвод. У солдат не было ни их обычного места, ни товарищей, ни прежних начальников». В рядах «Великой армии» началось настоящее разложение: многие солдаты уже отказывались выполнять приказы командиров; в озера и болота, а то просто на обочины дороги, бросали не только награбленное добро, но и оружие; артиллеристы спешили избавиться от своих пушек и зарядных ящиков (тем более, что многие лошади пали или были съедены); между солдатами различных национальностей стали возникать столкновения при дележе обеда; мелкие подразделения разбредались по окрестностям в поисках еды и становились жертвами партизан. Иллюстрацией нравов, царивших в армии, является сцена, описанная де Сегюром: «...Изголодавшиеся солдаты бросались на павших лошадей и рвали их на куски; затем жарили на кострах из обломков повозок это окровавленное мясо и пожирали его». Всеми - маршалами, генералами, офицерами и рядовыми - овладела одна-единственная мысль: как можно скорее унести ноги из «этой неприветливой страны...»

В довершение всех бед «Великой армии» в начале ноября выпал снег и начались морозы, превратившие дальнейшее отступление в кромешный ад. Солдаты Наполеона (в основном уроженцы стран с мягким климатом) не имели зимнего обмундирования, обуви, то же, чем они располагали, давно пришло в негодность. Счастливыми оказались обладатели шуб и тулупов, отобранных у местных жителей, остальные укутывались в мешковину и иное тряпье...

Температура воздуха зимой 1812-1813 гг. оказалась на 5-8°С ниже нормы, и уже 1(13) ноября она упала до -23° С. Путь «Великой армии» теперь отмечался трупами тысяч солдат, замерзших на марше и на привалах. Ужасное зрелище представляла собой Старая Смоленская дорога: обочины были завалены брошенными повозками, пушками и зарядными ящиками, обглоданными тушами павших лошадей и людскими телами, постепенно заметаемыми снегом.

Часть артиллерийских орудий и захваченной в Москве добычи французы утопили в болотах и озерах, встречавшихся в окрестностях Смоленской дороги. Существует легенда, что по приказу Наполеона в одно из озер - Семлевское, находящееся между Вязьмой и Дорогобужем, - были брошены награбленные в Кремле сокровища и позолоченный крест с колокольни Ивана Великого. Попытки отыскать «клад Наполеона» на дне озера предпринимались с 1830-х гг., а в конце XX в. они проводились с использованием самого современного оборудования. Увы, никаких существенных результатов они не дали... Повышенное же содержание в воде меди и цинка краеведы объясняют тем, что здесь, возможно, отступающие утопили стволы пушек - после бегства французских войск недалеко от озера нашли сорок лафетов от орудий.

Нелегко пришлось и наступавшим русским войскам. Так же, как и французы, они шли через превращенную в пустыню местность, ночевали под открытым небом и несли немалые потери обмороженными, заболевшими и отставшими от своих частей, но не упускали возможности для нанесения очередного удара по врагу.

Так, уже 26 октября (7 ноября) 1812 г. войска генерала Милорадовича настигли у Дорогобужа и атаковали корпус маршала Нея, шедший в арьергарде «Великой армии».

Бой за Дорогобуж 26 октября (7 ноября) 1812 г. начался рано утром с удара передового отряда русских войск (два егерских и два кавалерийских полка) под командованием генерала Юрковского по переправлявшимся через р. Осьму французским частям. Оставив переправу, противник поспешил отойти в город. Здесь Нею удалось организовать оборону, расположив войска на городском валу и высотах. Он на некоторое время остановил наступающих, а один из французских полков даже пошел в контратаку. Маршал, человек большой отваги, лично принял участие в бою, и это придало мужество его солдатам.

Однако на помощь передовому отряду русских вскоре подошла пехотная дивизия генерала принца Вюртембергского. Около 14 часов после жаркого боя силами двух полков русские заняли валы старой крепости, немедленно установили на них артиллерию и, под прикрытием пушечного огня, стали вытеснять противника из города. Не желая быть отрезанным от главных сил, Ней приказал отступить. Уходя из Дорогобужа, французы бросили шесть орудий, но зато подожгли уцелевшие дома...

Отряд генерала Юрковского продолжил преследование неприятеля, опрокинул его заслон на переправе через р. Ужу и захватил еще 19 пушек и до 2 тысяч пленных, в основном обессилевших солдат, не оказавших никакого сопротивления. Облик умиравших от голода солдат противника, их мольбы о помощи оказались столь жалки, что многие русские воины отдали врагам свой хлеб.

Через день русские нанесли по неприятелю еще два ощутимых удара. Партизаны Д. Давыдова, А. Сеславина и А. Фигнера обнаружили французскую дивизию, выступавшую из Ельни в Смоленск. Соединением, сформированным из резервных частей, командовал генерал Барагэ де Илье. Дивизия растянулась почти на 20 км: ее авангард находился в селе Ляхово (около 40 км от Ельни), а главные силы - в районе деревень Холм и Балтутино. Командиры партизанских отрядов приняли решение использовать выгодную обстановку и уничтожить французский авангард в селе Ляхово. Численность расположившейся здесь бригады противника, которую возглавлял генерал Ж. Ожеро, партизаны оценили в 2,5 - 3 тыс. человек. Три же партизанских отряда насчитывали 1280 сабель и штыков при четырех орудиях. Чтобы создать перевес в силах, их командиры обратились за помощью к генералу графу Василию Орлову-Денисову, командиру войскового летучего отряда из двух тысяч казаков и драгун при четырех орудиях, действовавшего в районе Ельни. Утром 28 октября (9 ноября) Орлов-Денисов присоединился к партизанам и принял на себя командование объединенными силами.

Около часа дня партизаны перешли в наступление. Частью своего отряда Давыдов отрезал французский авангард от главных сил Барагэ де Илье. Другая часть, а также отряд Сеславина двинулись к Ляхову. Орлов-Денисов располагался на правом фланге наступавших и контролировал дорогу, ведущую через Долгомостье на Смоленск. Отряд Фигнера составлял резерв.

Обнаружив приближение русских, Ожеро вывел бригаду на окраину села и занял находящиеся здесь высоты. Его пехота вступила в перестрелку со спешенными казаками, но вскоре артиллерия партизан выбила ее с высот. Французы отошли ближе к селу, а партизаны тут же установили на возвышенности пушки. Их огонь стал более прицельным и эффективным. Ожеро с опозданием понял, что уступил противнику чрезвычайно выгодную позицию, и попробовал вернуть высоты. Две колонны французской пехоты при поддержке двух эскадронов конных егерей контратаковали русских. Партизаны позволили неприятелю отойти от села, после чего гусары Давыдова и уланы Фигнера опрокинули малочисленную французскую кавалерию» а пехоту загнали в лес, откуда ее выбили русские егеря. Французы вновь отошли к Ляхову и закрепились в нескольких сараях на его окраине. На предложение о сдаче они отвечали стрельбой, поэтому Давыдов приказал поджечь сараи. Неприятельская пехота бежала в село...

Генерал Барагэ де Илье узнал о появлении русских еще утром, но предпринять ничего не успел, поскольку вскоре со стороны Ляхова донеслись звуки боя: сильная ружейная стрельба и орудийная канонада. Генерал мог стянуть главные силы дивизии в кулак и обрушиться на партизан, но, не имея сведений о численности противника, действовал крайне пассивно и никакой помощи Ожеро не оказал. Впрочем, к окруженной бригаде из-под Долгомостья пытался пробиться небольшой сводный отряд, состоявший из пехоты и, возможно, трех эскадронов кирасир. Очевидно, отряд прикрывал транспортную колонну, направленную Ожеро в Смоленск. Надо отдать должное этой горстке французских солдат и офицеров. Когда они услышали стрельбу у себя за спиной, то имели возможность уйти и спастись, но не пожелали бросить в беде своих товарищей и двинулись обратно в сторону Ляхова. Генерал Орлов-Денисов атаковал их двумя казачьими и одним драгунским полками: частью противника изрубили, частью рассеяли; в руки партизан попал обоз с пороховыми ящиками и фурами, нагруженными фуражом и продовольствием.

Генерал Ожеро не воспользовался неожиданным отвлечением значительной части сил русских, для того чтобы прорваться на Смоленск или соединиться с Барагэ де Илье. Французы оставались в Ляхове, которое уже подожгла артиллерия партизан. Ожеро потерял надежду на успешное завершение боя, дрогнул и выслал к русским парламентера. С русской стороны в переговорах принял участие Фигнер. Знаменитый партизан от лица Орлова-Денисова потребовал немедленной сдачи в плен, угрожая в противном случае «совершением истребления»; при этом он заявил, что село окружают 15 тысяч(!) русских воинов. После некоторого колебания Ожеро и остатки его бригады сдались. Французские источники сообщают о сдавшихся 19 офицерах и 1650 солдатах (очевидно, не учитывая захваченных в плен в ходе боя). Партизаны рапортовали о пленении 60 офицеров и 2000 рядовых.

Бой под Ляховом - пример четкого взаимодействия, умелых и решительных действий армейских партизанских отрядов. Впервые за время контрнаступления русской армии в плен сдалась целая воинская часть противника во главе с генералом.

Наполеон пришел в ярость, узнав о «деле при Ляхове», так как очень рассчитывал на пополнение армии свежей дивизией; возмутил его и факт сдачи Ожеро (Как? Сдаться?! И кому? Партизанам!) Гнев императора пал на незадачливого Барагэ де Илье, которого он отстранил от должности и отправил под арест во Францию. Однако на родину опальный генерал так и не попал - переживания вызвали «нервную горячку», и она скоро свела его в могилу.

В этот же день войска атамана Платова настигли итальянский корпус Евгения Богарне, который по приказу Наполеона направлялся из Дорогобужа через Духовщину в Витебск.

Платов, убедившись, что неприятель отступает по духов-щинской дороге, последовал за ним. Когда противник подошел к р. Вопь и начал переправу по возведенному на скорую руку мосту, русская артиллерия открыла огонь по вражеским походным колоннам и обозам. В рядах итальянского корпуса возникла паника, неуправляемые массы солдат, упряжки с орудиями, обозные фуры устремились на мост, и он рухнул. Казаки воспользовались замешательством и стали теснить врага к реке, а несколько казачьих полков преодолели ее и появились на противоположном берегу. Возникла угроза окружения, и Богарне поспешил переправить через Вопь свою гвардию и переправился сам. Гвардейцы форсировали реку вброд: люди шли, увязая в топком дне, по плечи в воде, разгребая плавающие перед ними льдины... Выбравшись на сушу, итальянская гвардия отогнала казаков ружейным огнем, но построить новый мост не удалось, саперы выбились из сил, мешал и артиллерийский обстрел русских. Богарне пришлось бросить почти всю свою артиллерию и обоз. Оставшись на левом берегу, французские солдаты стали грабить повозки и экипажи в надежде найти съестное; артиллеристы взрывали зарядные ящики оставленных орудий; пламя освещало толпы людей, метавшихся по берегу реки и шарахавшихся от разрывов русских гранат... В этот день противник потерял 2 тысячи человек убитыми и 3,5 тысячи пленными, среди которых оказался и начальник штаба корпуса генерал Сансон, и 70 пушек.

Ночь с 28 на 29 октября (9-10 ноября) войска итальянского корпуса провели в заснеженных полях у костров, а на рассвете они двинулись к Духовщине. В голове колонны шла гвардия - менее 3 тысяч вооруженных и организованных солдат, за которыми тянулись толпы людей, мало напоминающие дивизии и полки. На флангах и в тылу отступавших гарцевали казачьи отряды, продолжавшие нападения на отставшие вражеские подразделения. Дисциплина в корпусе падала с каждой пройденной верстой - солдаты, завидев деревню, лежащую на пути, самовольно покидали строй, врывались в дома, отбирали у крестьян их скудные запасы продовольствия и тут же их поедали... Наконец Богарне достиг Духовщины, но и здесь отдыха неприятель не получил, так как казаки атамана Платова держали его в напряжении внезапными ночными и дневными ударами в течение двух дней. В итоге Богарне потерял еще около 1 тысячи пленными, несколько сотен убитыми, и его корпус полностью утратил боеспособность. Остатки некогда мощного формирования повернули к Смоленску.

Успешные действия казаков Платова были отмечены в приказе по армии главнокомандующим М. И. Кутузовым.

Этот приказ он подписал в городе Ельне, куда русские войска вступили 27 октября (8 ноября) 1812 г. Небольшой городок ве очень пострадал во время французской оккупации, а поспешно покидая его, неприятель успел сжечь лишь административные здания (корпус Присутственных мест). Кутузов со своим штабом находился в Ельне в течение трех дней. Отсюда я войска ушел и знаменитый приказ о преследовании наполеоновских войск, в котором полководец писал: «...Мы будем преследовать неутомимо. Настает зима, вьюга и морозы. Вам ли бояться их, дети Севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов. Она есть надежная стена Отечества, о которую все сокрушается... Пусть всякий помнит Суворова: он научал сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа. Идем вперед, с нами Бог, перед нами разбитый неприятель; да будет за нами тишина и спокойствие. Князь Г. (Голенищев) - Кутузов».

Отступающая «Великая армия» вступила в Смоленск 28 октября (9 ноября) 1812 г. Наполеон связывал с этим городом большие надежды. Здесь он рассчитывал дать отдых войскам, пополнить их за счет резервных частей и обеспечить продовольствием из складов, о создании которых неоднократно присылал распоряжение оккупационным властям. О настроениях армии, мечтавшей скорее добраться до спасительного города, писал маршал Бертье: «Все думают только о Смоленске...» Однако французов ждало горькое разочарование.

Увидев вдалеке крепостные стены и башни Смоленска, толпы солдат ринулись к городу. Их вид привел в смятение Смоленского гарнизона. Очевидец вспоминал: «Наши солдаты, прибывшие из Москвы, закутаны... в шубы мужские и женские в салопы или в шерстяные материи; головы и ноги обвернуты платками и тряпками. Лица черные; глаза красные, впалые, словом, нет в них и подобия I дат, а более они похожи на людей, убежавших из сумашедшего дома...* Чтобы многотысячные толпы озверевших от голода и холода людей не ворвались в город, перед ними заперли ворота! Тщетно они умоляли, угрожали, пробовали выломать ворота - охрана была неумолима. Первой в Смоленск вошла гвардия, сохранившая строй и порядок. Наполеон последние километры перед городом шел пешком, движение коней затруднялось гололедом. За закутанным в соболью шубу, надвинувшим меховую шапку на самые брови императором следовали маршалы, генералы и офицеры штаба.

Император вновь остановился в доме губернатора и не выходил отсюда до дня своего отступления из Смоленска. Поступившие доклады и известия повергли его в мрачное настроение. Оказалось, что накопленных на складах запасов продовольствия совершенно недостаточно, чтобы обеспечить им всю армию. Монарх обрушил проклятия на голову офицера, заведовавшего складами, и даже приказал расстрелять его! «Поставщику этому удалось спасти свою жизнь лишь после долгих молений на коленях перед Наполеоном!» - вспоминал де Сегюр. Продовольствие выдали в первую очередь гвардии и только затем впустили в Смоленск солдат и офицеров других корпусов. Они бросились к складам, в дверных проемах которых началась страшная давка; ослабевшие падали, и их затаптывали насмерть... Организовать раздачу удалось не везде | голодные люди просто разгромили склады. Те же, кто получил ржаную муку, сухие овощи и водку, не спешили идти в свой полки. «Счастливцы» стремились укрыться в развалинах, где с жадностью набрасывались на провизию, выделенную на несколько человек, съедали ее и... многим это стоило жизни. «Смоленск, который армия считала концом своих мучений, был только началом их», - горько сетовал французский офицер.

Не лучше обстояло дело и с расквартированием войск. Город жестоко пострадал во время августовских боев.

Немногие уцелевшие здания заняли штабы и гвардия, остальным пришлось обживать развалины или оставаться под открытым небом. После первой же ночевки руины домов и улицы оказались завалены трупами замерзших... Продолжалась деградация армии - с мертвых снимали одежду, у умирающих отбирали последние крохи продуктов. В отчаянном положении оказались раненые в госпитале. Их ничем не снабжали, и дело дошло до людоедства...

Наконец, не оказалось в Смоленске и резервов для пополнения армии.

Тревожили Наполеона и известия, полученные с других театров военных действий: на северо-западе русские под командованием генерала Витгенштейна разбили войска маршалов Удино и Сен-Сира под Полоцком, у села, Чашники и заняли Витебск, заставив капитулировать сильный французский гарнизон; с юга по дорогам, ведущим на запад, двигалась русская армия адмирала П. Чичагова; из района Ельни в обход Смоленска шли главные силы Кутузова. Возникла угроза окружения «Великой армии», и Смоленск мог стать для нее могилой. О длительном пребывании в городе, таким образом, не могло быть и речи, и Наполеон приказал продолжить отступление.

К этому времени он имел под ружьем около 38 тысяч солдат. Из-за нехватки лошадей пришлось объединить всю кавалерию в один отряд численностью 1,5 тыс. всадников, а также бросить в городе около 140 пушек, не считая утопленных в Днепре.

Армия выступила из Смоленска пятью эшелонами. 31 октября (12 ноября) на запад двинулись самые малочисленные корпуса Жюно и Понятовского (всего около 1,5 тыс. человек); 1 (12) ноября - Наполеон со своей гвардией (10-14 тыс.); 2 (14) ноября - корпус Богарне (5 тыс.); 3 (15) ноября - корпус Даву (6-10 тыс.); последним 5(17) ноября ушел Ней (3 тыс.). За каждым эшелоном следовали обозы и тянулись толпы безоружных, отставших от частей солдат и офицеров, маркитанты, торговцы и прочая накипь человеческая, кормившаяся при армии.

Перед отступлением из Смоленска Наполеон приказал взорвать крепостные стены и башни. Он заявил, что не желает задерживаться перед ними во второй раз, намекая на новый поход в Россию. Саперы заложили под башни мины и, уходя, подожгли запальные фитили. Чудовищной силы взрывы разрушили 8 башен, остальные удалось спасти благодаря мужеству русских солдат - егерей 20-го полка майора Горихвостова, которые ворвались в город и с риском для жизни обезвредили мины.

Кутузов решил воспользоваться распылением сил неприятеля, перекрыть ему путь на запад у Красного и разбить по частям.

Для осуществления своего замысла русский полководец выделил три отряда: генерал Тормасов (три пехотных корпуса и кавалерийская дивизия) получил приказ обойти Красный с юга и перерезать дорогу на Оршу; отряды генералов Голицына (пехотный корпус и кавалерийская дивизия) и Милорадовича (два пехотных корпуса и два кавалерийских корпуса) должны были наступать на Красный с юга и юго-востока. Свой командный пункт Кутузов разместил в 6 километрах юго-восточнее города, между деревнями Сидоровичи и Зуньково.

Наполеон обнаружил русских на подступах к Красному. Император находился в авангарде отступающей армии со своей гвардией, когда ее колонны обстреляла русская артиллерия. Он понял, что растянувшимся от Смоленска до Красного войскам грозит разгром, и, остановив гвардию, решил помочь двигавшимся следом корпусам Богарне, Даву и Нея. Обеспокоенный появлением на своем правом фланге летучего отряда русского генерала Ожаровского, император отбросил его внезапной атакой гвардии в ночь на 4 (16) ноября, а затем она же более суток сдерживала войска Голицына и Тормасо-ва. Но корпус Богарне это не спасло. Милорадович атаковал его в 12 км от Красного у деревни Мерлино. По колоннам войск приемного сына Наполеона открыла огонь русская артиллерия. Ядра и картечь, бившие в упор, выкашивали целые подразделения. Противник попытался развернуть свои орудия, но едва батарея итальянской гвардии показалась на поле боя, как ее тут, же атаковали и захватили русские кавалеристы. Не удалась и предпринятая Богарне контратака. Участвовавшая в ней 14-я дивизия полегла под огнем русских пушек и под клинками кавалерии. От окончательного истребления неприятельский корпус спасли сумерки. Ночью его остатки (около 2 тысяч человек), бросив орудия, обоз, раненых и ослабевших солдат, соблюдая полную тишину, прокрались между казачьими дозорами и окольным путем добрались до Красного. Впрочем, пользы от деморализованных, в большинстве побросавших оружие солдат было немного, и Наполеон приказал Богарне отступать далее на Ляды.

5 (17) ноября к Красному приблизился корпус Даву. Милорадович расположил свои части вдоль дороги, по которой двигался противник, и нанес по нему удар во фланг и тыл. Оставив тяжелое вооружение, обоз, солдаты Даву побежали с поля боя в сторону Красного. Чтобы помочь маршалу, Наполеон двинул на русских гвардию. Войска Голицына остановили ее артиллерийским огнем и контратаками. Даву же, обнаружив неприятеля, стоящего на подступах к Красному, отвел свои поредевшие части с дороги к деревне Маньково; здесь переправился через р. Лосвинку, а затем полями пробрался на соединение с Наполеоном. Среди трофеев, доставшихся русским, оказался и экипаж Даву, а также его маршальский жезл...

После этого боя Наполеон, опасавшийся оказаться в окружении, бросил на произвол судьбы арьергард - корпус Нея и поспешил выступить к Орше. Во главе отступавших шла императорская гвардия. Она сохранила боеспособность и смогла прорвать заслоны русских войск, состоявшие в основном из отрядов казаков и легкой конницы.

Арьергард Нея ожидало тяжелое испытание. Когда 6(18) ноября части корпуса приблизились к Красному, их окружили воины Милорадовича и Голицына. Нею предложили сдаться. Маршал отказался и повел своих солдат в атаку, чтобы прорваться на запад. Но огонь французской артиллерии был тут же подавлен русскими батареями, а на атакующую пехоту посыпались ядра, картечь и ружейные пули. Дивизия генерала Разу, шедшая во главе корпуса, погибла почти вся. Последовали удары русской кавалерии, пехоты, и измотанные, потерявшие всякую надежду на прорыв французы стали массово сдаваться в плен. Ней с трудом сколотил отряд численностью около 3 тысяч человек и в сгущающихся сумерках отошел на север. Его преследовали, но маршал смог перехитрить противника: он приказал разжечь костры, и преследователи решили, что французы разбили на ночь бивак. А Ней в темноте повел свой отряд дальше. Французы форсировали вброд р. Лосвин-ку и вскоре оказались на берегу Днепра. На реке уже образовался тонкий лед; отряд с огромным трудом переправился по его зыбкой, трещавшей поверхности и... оказался окружен конными полками атамана Платова. Сбившись в плотную колонну, отстреливаясь от казаков, солдаты Нея продолжили отступление. Оно было страшным: строй терзали ядра казачьих пушек, установленных на сани, отставших французов ждали казачьи пики и сабли. Сам маршал сражался как рядовой пехотинец с солдатским ружьем в руках.

Отбиваясь от шедших по пятам русских, продираясь через леса, Ней добрался до Орши. Он привел с собой всего 500 человек. В ставке Наполеона его уже считали погибшим...

Трехдневное сражение под Красным закончилось полным поражением армии Наполеона. Французы потеряли 5-6 тысяч убитыми и ранеными, количество пленных составило, по разным данным, от 14 до 26 тысяч человек, было брошено 116 пушек (по другим сведениям, 209). Русские потеряли около 2 тысяч человек.

Несмотря на убедительную победу, выполнить полностью план Кутузова не удалось - Наполеон сумел выскользнуть из ловушки с остатками войск. Впрочем, император французов не обольщался относительно будущего «Великой армии». Он видел, что она доживает последние дни, и поэтому приказал собрать, принести к нему знамена всех полков и сжечь...

Французы поспешно шли к р. Березине, где их ждала еще одна катастрофа. В декабре 1812 г. они были изгнаны за пределы России. Сильнейшая армия мира, возглавляемая «военным гением» Наполеоном, прекратила свое существование. М. И. Кутузов удовлетворенно отметил: «Война окончилась за полным истреблением неприятеля». 6 декабря 1812 г. фельдмаршал князь Кутузов был удостоен титула «Смоленский» за «...нанесенное в окрестностях Смоленска сильное врагу поражение, за которым последовало освобождение сего знаменитого града и поспешное преследуемых неприятелей из России удаление», как было сказано в императорском указе.

Последствия войны 1812 г.

Исключительно тяжелыми оказались для Смоленщины последствия войны. В боях, от ран, голода и болезней погибли десятки тысяч смолян. Дотла были испепелены города Красный, Вязьма, Гжатск, Духовщина; серьезно пострадал Дорогобуж, меньше Ельня и Рославль. Враг разграбил и разорил многие сотни сел и деревень.

Жуткое зрелище являл собой Смоленск. Участник Отечественной войны офицер-смолянин Ф. Глинка увидел его таким: «...Повсюду пепел и разрушение! Город весь сквозной; дома без кровли, без окон, без дверей. Пустота пугает; ветер свищет среди обгорелых стен; по ночам кажется, что развалины воют». Улицы Смоленска в первые недели после освобождения более напоминали поле боя: 140 разбитых и брошенных орудий, зарядные ящики, фуры и экипажи; кучи брошенного оружия; трупы людей и лошадей. Во избежание начала эпидемии город в первую очередь избавили от них -хоронили в огромных ямах, укладывая рядами и пересыпая каждый третий ряд известью; сжигали кучами вперемешку с дровами... Так убрали 31166 людских тел, но, когда весной 1813 г. стал таять снег, они вновь обнаружились в оврагах, в садах и огородах, среди развалин и даже в колодцах...

Из 2500 каменных и деревянных построек, существовавших в Смоленске до войны, были сожжены или разрушены около 2 тысяч; из 345 торговых лавок чудом уцелели лишь 28; уничтоженными оказались почти все промышленные и ремесленные предприятия. Население города сократилось с 15 до 7-10 тысяч человек.

Общий ущерб, нанесенный городу, оценивали почти в 6,5 миллиона рублей, а по губернии он достиг астрономической для начала XIX века суммы - 75 млн. рублей - свыше одной трети всех убытков, понесенных страной!

Потребовались долгие годы для того, чтобы Смоленщина оправилась от разорения.

Смоленское сражение 1812 года стало первой крупной стычкой русской и французской армий во время . Оно интересно тем, что во многом определило дальнейший ход кампании, но при этом ни один из участников не получил в нем то, чего хотел.

Предпосылки объективные и субъективные

Объективно Смоленск был подходящим местом для задержки русской армии по нескольким причинам.

1. Это была хоть и устаревшая, но крепость – во времена польской интервенции, в , город был обнесен кирпичной стеной.
2. Смоленск служил «ключом к Москве», прикрывал путь к первой столице на направлении основного удара Наполеона.
3. Русская армия на подступах к городу была достаточно многочисленна ( успел соединиться с Багратионом), так что имела шансы противостоять французам.

Но при этом планы на Смоленск у командующих двух армий кардинально различались. Наполеону нужно было генеральное сражение, и он искал способа заставить русскую армию дать его. Битва под Смоленском могла ему подойти – хотя французские силы были значительно растянуты, они все еще превосходили русские.

О генеральном сражении мечтала и русская «партия войны» во главе с Багратионом. Их можно понять – враг слишком долго испытывал их терпение. Но они не учитывали неготовность собственной армии. Дело было не в численности солдат, а в их оснащении. Да и крепость Смоленск к осаде готова не была. Значительную часть города составляли незащищенные деревянные предместья.

А вот Барклай-де-Толли категорически не хотел генерального сражения. В голову ему не залезешь – сознательно или нет, но он этим ломал планы врага. Но он не мог лично распоряжаться в армии – формально Багратион подчинялся ему, а на деле армия больше слушала Багратиона.

Основные этапы битвы

В Смоленском сражении можно выделить несколько ключевых эпизодов. Обе армии действовали небезупречно. У Барклая (как оказалось) скверно работала разведка, он не имел информации о расположении противника. Наполеон имел о враге полную информацию (у него разведка работала), но не понимал его замыслов и положился на приемы «навязывания» генерального сражения, срабатывавшие в прошлом.

8 августа Барклай начал наступление на Рудню, но успеха оно не имело – главнокомандующий ошибся в оценке сил противника под Поречьем (а может, и сознательно задержал не нужное по его мнению наступление). 14 августа Наполеон оставил Рудню, Поречье и Велиж, перешел Днепр и начал охват Смоленска. Если бы вся русская армия была там и решила защищаться, император французов получил бы свое генеральное сражение.

14 августа состоялось сражение под Красным – отряд генерала Неверовского отразил 40 атак и на день задержал противника, нанеся ему заметный (но только тактический) урон.

16-18 августа состоялось сражение за сам город. Опасаясь окружения, Барклай в первый же день отправил отряды Багратиона удерживать дорогу на Москву, и с этим воинственный генерал справился отлично. В самом городе отличились генералы Раевский (будущий герой Бородина) и Неверовский, пробившийся туда с остатками своей дивизии. Удержать город было практически невозможно – французы имели тяжелую артиллерию и численное превосходство. Но бой за Смоленск превратился в своеобразную защиту арьергарда – благодаря ему сумело уйти подавляющее большинство горожан и почти вся армия.

Неочевидные итоги

Значение Смоленского сражения стало очевидным не сразу. Барклая за него сочли почти изменником, но после Смоленска тактика «выжженной земли» получила широкое применение, и вкупе с отступлением во имя сохранения армии полностью оправдала себя. Жители городов вдоль Смоленского тракта успевали уходить, оставляя противнику разоренную землю.

Воинственные генералы «выпустили пар» и попробовали силу противника. Стало очевидно, что Наполеона побеждать можно.

Наполеон одержал победу, но не получил генерального сражения и не нанес русским существенного урона. Потери армий оцениваются по-разному, но в целом как примерно равные и незначительные (по 6-7 тыс. убитыми).

Позже специалисты отметили, что Смоленск охарактеризовал всю кампанию 1812 года в целом, как ее видели русские: выжженная земля, изматывание противника и отступление до тех пор, пока не получится достойно вооружить армию и получить подкрепления.

Багратион Раевскому: «Бог тебе помощник!»
Львиное отступление дивизии Неверовского, конечно, задержало французов, однако одна она даже под защитой стен смоленских мало бы что могла сделать против корпусов Нея и Мюрата, шедших за ней по пятам. Русских спасли, как всегда, случай и пьянство. Дело в том, что генерал Раевский со своим корпусом должен был присоединиться к основным русским войскам, но задержался под Смоленском более чем на три часа из-за принца Карла Мекленбургского. Последний после очередной пирушки не смог вовремя подняться и отдать приказ о выступлении 2-й гренадерской дивизии, что находилась под его командованием и должна была возглавлять колонну. Эта задержка позволила встретиться войскам Раевского и Неверовского и выяснить истинное положение дел, после чего было принято твердое решение защищать город до подхода основных сил князя Багратиона любой ценой, хотя бы против всей Великой армии.

Битва за Смоленск. Художник А. Адам 1815-1825 гг.

15 000 человек и 76 орудий, старые каменные стены, недостроенные бастионы, плохо защищенный мост через Днепр и деревянный город, совершенно неготовый к обороне - вот что в реальности имел в своем распоряжении генерал Раевский. В этом положении он, не имея ни приказа, ни полномочий защищать город, должен был суметь продержаться против почти всей французской армии под руководством самого гениального Наполеона. Для Раевского и большинства русских командиров было ясно, что шансов выдержать натиск французов у защитников Смоленска катастрофически мало, однако серьезный шанс задержать неприятеля есть. Войска Багратиона и Барклая уже спешили на помощь, но вряд ли сумели бы оказаться у стен Смоленска раньше Великой армии. Багратион писал Раевскому: «Дорогой мой, я не иду, а бегу, желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобою! Держись, Бог тебе помощник!»

Петер фон Гесс. Сражение при Смоленске. 17 августа 1812 года

Ход сражения под Смоленском
16 (4) августа в 6 утра началась бомбардировка города, в 8 часов в атаку пошли войска маршала Нея. Его дивизии расположились для атаки Краснинского и Мстиславского предместий, левым флангом упираясь в Днепр. На крайнем левом фланге шла вюртембергская 25-я пехотная дивизия Маршана, а на правом - кавалерия Груши из 3-го резервного кавалерийского корпуса.

Около 9 утра на поле сражения появился Наполеон, и французы тремя колоннами пошли в атаку. Центральная колонна двигалась на Королевский бастион, правая - атаковала Рославльское предместье и кладбище перед ним, а левая двигалась вдоль Днепра и должна была действовать против правого фланга русских. Наступление правой и левой колонн было остановлено, но в центре французам удалось ворваться на Королевский бастион. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой французы дважды завладевали бастионом, но подоспевшие русские резервы, в конечном счете, заставили Нея отступить. Французы временно прекратили попытки штурмовать крепость, ограничившись ружейной и артиллерийской перестрелкой.

Из книги А.И. Михайловского-Данилевского "Описание Отечественной войны в 1812 году" (Для увеличения нажмите на иллюстрацию)

Тем временем польским уланам Понятовского удалось захватить мост через Днепр, хотя окончательно выбить русских из оборонительной позиции у них так и не вышло. Казаки и литовские уланы, принимавшие участие в этой стычке с русской стороны, благополучно отошли к Никольскому предместью.

Глядя на частичные успехи своей армии, Наполеон решил, что генеральный штурм города следует начать на следующий день. Французский император ждал подхода к городу основных русских сил и намеревался дать генеральное сражение 17 августа, чтобы уже окончательно уничтожить русскую армию и закончить кампанию. В целом, бои 16 августа не были особенно кровопролитными: потери русских были около 1 000 человек, что было меньше даже чем потери дивизии Неверовского.

В течение дня к русским войскам подошла 2-я кирасирская дивизия, а около 7 часов вечера стали подходить основные силы Первой и Второй западных армий. На следующий день Наполеон должен был предпринять генеральный штурм города.

Почему Наполеон не овладел Смоленском
Вопрос о том, почему Наполеон в первый же день не овладел Смоленском и не воспользовался своим первоначальным планом, мучил еще современников войны, заняты им были и многие историки. Сам Раевский, находясь внутри города, недоумевал вялости атак французов, отсутствию общего наступления. Военный историк Липранди, принимавший участие в войне 1812 года писал, что «если бы Наполеон сделал для завладения Смоленском 4 августа то же усилие, которое употребил 5-го, то город был бы взят». Почему же французский император не последовал своему плану и не захватил город с наскока, дабы отрезать русским армиям путь к отступлению и навязать им вместе или по одной генеральное сражение?

Битва и взятие Смоленска войсками Наполеона в 1812 году. Художник Martinet и Couche, XIX в.

Один из французских командиров, барон Денье, говорит, что изначально Наполеон считал город покинутым: «16- го утром на горизонте перед нами открылся Смоленск. Мы все были уверены, что неприятель покинул город. Сам император разделял это убеждение и, призвав на рассвете около 3 часов утра генерала Коленкура, отдал ему приказ перенести в город Главный штаб». Но даже когда выяснилось, что в городе еще остались русские, которые готовы защищать город, как пишет Денье, Бонапарт, полагая их число незначительным, отдал приказ взять город приступом.

С другой стороны, граф Сегюр описывает, что, увидев с ближайшего холма «в облаке пыли длинные черные колонные и сверкающие массы оружия», французский император с радостью воскликнул: «Наконец-то, теперь они в моих руках!»

Видимо после провала идеи молниеносной атаки на Смоленск с целью отрезания войск от Москвы, Наполеон решает втянуть все русские войска в авантюру с обороной «святого русского города».

Твитнуть

Хроника дня: Оборона Смоленска. Полоцк

Первая и вторая Западные армии
После того, как французы заняли Красный, а дивизия Неверовского отступила, появилась угроза захвата Смоленска . Чтобы избежать уничтожения тыла, русское командование в срочном порядке стягивало все силы к городу. В помощь Неверовскому Багратион направил Седьмой корпус Раевского.

Окрестности Смоленска были очень неудобны для действия неприятельской кавалерии. Для обороны Раевский использовал разрушенные городские укрепления XVII-XVIII веков. Краснинское предместье и Королевский бастион (крайняя южная оборонительная точка) защищали полки 26-й пехотной дивизии. На крепостных стенах расположился Виленский пехотный полк из 27-й дивизии Неверовского. Мстиславское предместье обороняли полки 12-й пехотной дивизии. Мост через Днепр защищал Симбирский пехотный и 41-й егерский полки. В резерве оставались 49-й и 50-й егерские полки. В ночь с 15 на 16 августа в город прибыли части 4-го резервного кавалерийского корпуса, которые были выделены для наблюдения за неприятелем. 16 августа - первый день боев под Смоленском.

Первый отдельный корпус Витгенштейна
Всю ночь с 15 на 16 французы отступали к Полоцку. Войска Удино и Сен-Сира отступали раздельными колоннами. Удино - через деревню Гамзелево, а Сен-Сир - через местечко Артейковичи на Полоцко-Невельской дороге. Русский авангард под командованием генерала Гельфрейха поздно вечером атаковал французов у корчмы Ропна, недалеко от деревни Гамзелево. Жаркая перестрелка и бой в лесу возле корчмы продолжалась около 3-х часов. К рассвету французы были выбиты из леса.

Третья обсервационная армия
Утром саксонский авангард возобновил боевые действия против расположенного у села Дивино арьергарда Чаплица. Весь день саксонцы предпринимали атаки, но русский арьергард удержал свои позиции. Ближе к вечеру бой завершился и арьергард подучил возможность продолжить отступление. Отступал Чаплиц к местечку Сумары.

Персона: Юзеф Понятовский (Жозеф-Антуан Понятовский, Юзеф Антоний Понятовский)

Юзеф Понятовский (Жозеф-Антуан Понятовский, Юзеф Антоний Понятовский) (1763-1813) - польский князь и генерал, маршал Франции.

Юзеф Понятовский был племянником короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского. Начал он свою карьеру в австрийской армии, с 1789 г. занимался организацией польской армии. Первое победоносное сражение Понятовского, как, впрочем, и всей польской армии, не выигрывавшей сражений со времен Яна Собеского, - это битва под Зеленцами во время русско-польской войны 1792 года. Юзеф Понятовский, командовавший корпусом польской армии на Украине, отличился в том бою, за что, наряду с Тадеушем Костюшко, стал первым кавалером только что учрежденного ордена Virtuti Militari. Под начальством Т. Костюшко Понятовский участвовал в Польском восстании 1794 г. Когда восстание было подавлено, Понятовский отказался принять место в российской армии и был вынужден уехать в Вену, лишившись всех имений. Правда, Павел I, желая привлечь Понятовского на русскую службу, все имения ему вернул, но не получил должного ответа.

В 1806 г. Понятовский стновится главой городской милиции в Варшаве, где служит до прихода войск Мюрата, после чего переходит на службу к Наполеону. В 1807 г. стал военным министром великого герцогства Варшавского.

В кампании 1812 г. Понятовский командовал польским корпусом, участвовал в т.ч. в битве под Смоленском. Главное сражение Понятовского - это битва при Лейпциге в 1813 г., после нее он, единственный из иностранцев на службе императора, получил маршальское достоинство. Но судьба сыграла с ним злую шутку: через три дня после своего «тулона» он утонул в реке Вайсе-Эльстер, прикрывая отступление французской армии.

Наполеон отзывался о Понятовском с большим уважением, припоминая его «королевские» корни: «Настоящим королем Польши был Понятовский, он обладал для этого всеми титулами и всеми талантами… Это был благородный и храбрый человек, человек чести. Если бы мне удалась русская кампания, я сделал бы его королём поляков». В память о Понятовском установлена мемориальная плита на памятнике Битве народов.