Учитель фехтования дюма читать онлайн. Книга учитель фехтования читать онлайн

В двух словах можно сформулировать мои мысли после прочтения этого романа так: Даже великие мастера слова не могут за время одной командировки подметить буквально всё, чтобы понять до конца историю и менталитет другого, чужого им народа. Вот именно так и получилось у знаменитого Александра Дюма. Проехавшись по императорской России первой половины девятнадцатого века, Дюма, конечно, многое увидел и этого уже стало достаточно для написания путевых заметок о России, но безусловно, ему захотелось пойти дальше, и он превратил эти записки в небольшой роман о России вообще и о судьбе декабристов на примере Ивана Анненкова в частности.

Понятно, что Дюма достаточно вольно обращается с фактами, сильно утрирует повествование, используя свою богатую фантазию, но это все неважно - главную канву все равно схватить ему удалось.

Почему-то сейчас именно вспомнились известные серии путевых заметок Владимира Познера и Ивана Урганта. Понятно, что они добротно пытаются подойти со своей съемочной группой к отражению действительности в тех или иных странах. И можно легко объяснить, где у них замечательно получилось, а где - не очень. Например, американская и французская командировки удались на славу. И это понятно, ведь Познер долгое время жил в этих странах и знает о людях там изнутри, не по наслышке. А вот испанские и немецкие заметки получились хоть и такими же сочными, но все же неполными. Могу это точно сказать, так как авторы судят по таким странах только по своим непроверенным ощущениям. После третьей серии о Германии я выключил телевизор и долго говорил, что больше не буду смотреть Познера, я был буквально взбешен, так как авторы целых две серии пытались показать зрителям типичные немецкие стереотипы, которые от реальности совершенно далеки от современных немцев. Понятно, что я позже остыл, надо уметь уважать "авторский взгляд" на культуру и быт. Я даже досмотрел испанскую серию до конца, хотя мой знакомый, живущий долгое время в Кадисе, также сильно критиковал показанное в сериале.

Так что, не судите Александра Дюма строго! Только после революции роман "Учитель фехтования" впервые перевели на русский язык, умеем мы держать обиды на "авторские взгляды" автора - неправильная позиция. Даже семья Анненкова давно уже простила писателю вольности (они читали роман в оригинале и с удовольствием переписывались с Дюма). Мы же знаем себя и свою историю, так что фильтровка информации для нас совершенно нестрашна. А мы теперь имеем удовольствие, увидеть того необычного Дюма, который написал не только "Графа Монте-Кристо" и "Трех мушкетеров", но и много-много чего другого интересного и увлекательного.

P.S. Моя пра-пра-пра-...бабушка тоже была богатой дворянкой Могилевской губернии, женой декабриста и последовала за своим мужем в ссылку в далекий Енисейский край. Там же, на берегу быстрой и холодной реки Чулым через несколько поколений и родилась моя мама!..

Роман Александра Дюма «Учитель фехтования» особенный. В нём вы, конечно, узнаете привычного Александра Дюма с приключениями и пылкой любовью. Особенность состоит в том, что этот роман о России, о русской истории. У Дюма всего две книги о России - это документальная книга (дневники путешествия) «Путевые впечатления. В России» и роман «Учитель фехтования». Конечно, художественный роман будет намного более близок детям. Тем более в нём Дюма одним из первых писателей изобразил восстание декабристов. Приятно, что в «Учителе фехтования» нет серьёзных искажений истории, которые Александр Дюма частенько любит допускать, чтобы сделать свою книгу более занимательной. Но здесь обошлось без них. В «Учителе фехтования» основные события русской истории конца 18-начала 19 веков проходят перед нами ярко и отчетливо. Они рассказываются иностранцем, который смотрит на них со стороны, оценивает объективно, с позиции постороннего. Очень радует, что в романе совершенно нет той «развесистой клюквы», которая часто появляется в произведениях иностранцев о России. Дюма здесь обошелся без европейских стереотипов и клише. В книге нет медведей с балалайками, пьющих водку и танцующих калинку-малинку на русском морозе. Дюма предельно объективно показывает Россию в «Путевых заметках» и в «Учителе фехтования». У него трезвый взгляд на странную и немного непонятную для иностранца страну.

Сюжет романа Дюма «Учитель фехтования» основан на реальных записках Огюстена Франсуа Гризье, который долго прожил в России в начале 19 века и был свидетелем восстания декабристов. Гризье передал Дюма свои воспоминания о жизни в России, а Дюма их художественно переработал и выпустил в 1840 году в Париже роман «Учитель фехтования». Все события романа даны глазами Гризье, француза приехавшего в Россию заработать денег преподаванием уроков фехтования знатным господам. Гризье селится в Петербурге, быстро входит в русский «высший свет» и становится известным учителем фехтования. На его уроки ходят многие русские вельможи. Гризье становится модным. Русская знать раскрывает перед ним свои секреты. Учитель фехтования узнает много интересных фактов о недавней русской истории: о нравах Екатерины II, о князе Потёмкине, о кровавом убийстве царя Павла I и т. д. Всё эти картины русской истории Дюма рисует живо и увлекательно. Учитель фехтования крепко дружит с француженкой-модисткой Луизой Дюпюи и узнает, что у неё начинается пылкая любовь с одним из его знатных учеников, графом Алексеем Анненковым. Гризье не верит в будущее любви между русским аристократом и простой француженкой. Неожиданно он становится свидетелем декабрьского восстания в Петербурге на Сенатской площади. Дюма подробно и увлекательно рассказывает о восстании декабристов, тут он проявил всю силу своего таланта: все события кровавого декабрьского дня проходят перед читателем как живые. Многие из учеников Гризье принимают участие в восстании и один из них- это Алексей Анненков. C чисто французским цинизмом воспринимает Гризье этот обреченный на неудачу и бессмысленный бунт, хотя он не может не восхищаться идеалистами, решившими умереть ради своих принципов. Мы подробно увидим весь ход восстания: и военный марш по Петербургу, и долгое бесполезное стояние полков на Сенатской площади, и ужас нового императора Николая I перед тем, что полки пойдут на дворец. Но полки никуда не пошли. Они просто стояли на Сенатской площади и дали время царю собрать верных ему солдат и артиллерию, чтобы расстрелять мятежников. И вот восстание подавлено. Алексей Анненков вместе с прочими декабристами приговорён к ссылке в Сибирь. И тут к Гризье обращается Луиза. Она просит помочь ей с организацией венчания с Алексеем Анненковым, ведь она решила отправиться вместе с ним в Сибирь, как жены других декабристов.

Дюма рассказывает в романе «Учитель фехтования» реальную историю любви француженки Полины Гёбль и декабриста Ивана Анненкова. Они легко узнаваемы под личиной Луизы Дюпюи и графа Алексея Анненкова. Дюма даже не очень сильно изменил их имена, а фамилию Анненкова даже оставил без изменения. Во время путешествия по России в 1858-59 годах Александр Дюма встретится с героями своего романа, которые после смерти Николая I будут возвращены из ссылки. Полина Гёбль и Иван Анненков встретят французского писателя как родного.

Интересно, что роман Александр Дюма был строго запрещен в России. За его чтение во времена Николая I можно было даже попасть в тюрьму. Но, несмотря на это, многие его читали и восхищались. Для русской элиты тех времён французский язык был почти родным, так что роман «Учитель фехтования» тайно привозился из Франции и читался на французском языке. Ведь в нём откровенно рассказывалось о таких запрещенных в то время в России вещах, как об убийстве Павла I и восстании декабристов. Роман не печатался в дореволюционной России, хотя о нём все хорошо знали. Впервые на русском языке роман Александра Дюма «Учитель фехтования» был издан только в 1925 году.

Роман Александра Дюма «Учитель фехтования» в серии исторических книг для детей и юношества «Туппум (Глиняная табличка)». Книга издана в твердой цветной обложке с изображением убийства графа Милорадовича на Сенатской площади; в книге плотная качественная офсетная бумага; среднего размера шрифт. Рисунки художника Бориса Косульникова, который уже иллюстрировал, изданный в серии, роман Николая Заболоцкого «Таинственный город». Преемственность в стиле иллюстраций - это хорошо. Разные книги серии приобретают общее художественное оформление. Лично мне это нравится: сразу видно, что книги из одной серии. Рисунков в книге много, они яркие и красочные. Цветовая насыщенность сразу бросается в глаза, а сюжеты иллюстраций вызывают интерес. Всё сделано так, чтобы привлечь внимание ребёнка.

Дмитрий Мацюк

Действие одного из ранних романов Дюма «Учитель фехтования» – о судьбе француженки Полины Гебль, ставшей женой сосланного в Сибирь декабриста И.А. Анненкова, происходит в России. Бесспорно, что Дюма – прекрасный рассказчик, и о чем бы он ни написал, мы чувствуем, чем живут его герои, ощущаем окружающую их эпоху, заражаемся полетом фантазии автора.

Глава четвертая

Луиза встретила меня с той изящной непринужденностью, которая свойственна только нам, французам. Протянув мне руку, она усадила меня около себя.

– Ну вот, – сказала Луиза, – я уже позаботилась о вас.

– О, – пробормотал я с таким выражением, которое заставило ее улыбнуться, – не будем говорить обо мне, а поговорим лучше о вас.

– Обо мне? Разве я для себя хлопочу о месте учителя фехтования? Что же вы хотите сказать обо мне?

– Я хочу вам сказать, что со вчерашнего дня вы меня сделали счастливейшим человеком, что теперь я ни о ком и ни о чем не думаю, кроме вас, что я всю ночь не сомкнул глаз, боясь, что час нашего свидания никогда не настанет.

– Но, послушайте, это форменное объяснение в любви.

– Рассматривайте мои слова, как вам будет угодно. Говорю вам не только то, что думаю, но и то, что чувствую.

– Вы шутите?

– Клянусь честью, нет.

– Вы говорите серьезно?

– Совершенно серьезно.

– В таком случае я должна с вами объясниться.

– Со мной?

– Дорогой соотечественник, я думаю, что между нами могут быть только чисто дружеские отношения.

– Почему?

– Потому, что у меня есть друг сердца. А на примере моей сестры вы могли убедиться, что верность – наш семейный порок.

– О я несчастный!

– Нет, вы не несчастны! Если бы я дала возможность окрепнуть вашему чувству, вместо того чтобы с корнем вырвать его из вашего сердца, вы были бы действительно несчастны, но теперь, слава богу, – улыбнулась она, – время еще не потеряно и я надеюсь, что ваша «болезнь» не успела развиться.

– Не будем больше говорить об этом!

– Напротив, поговорим об этом. Вы встретитесь, конечно, у меня с человеком, которого я люблю, и вы должны знать, как и почему я полюбила его.

– Благодарю вас за доверие…

– Вы уязвлены, – сказала она, – и совершенно напрасно. Дайте мне руку, как хорошему товарищу.

Я пожал руку Луизы и, желая показать ей, что вполне примиряюсь со своей участью, проговорил:

– Вы поступаете вполне лояльно. Ваш друг, вероятно, какой-нибудь князь?

– О нет, – улыбнулась она, – я не так требовательна: он только граф.

– Ах, мадемуазель Роза, – воскликнул я, – не приезжайте в Петербург: вы вскоре забудете здесь Огюста!

– Вы осуждаете меня, даже не выслушав, – сказала Луиза. – Это дурно с вашей стороны. Вот почему я хочу вам все рассказать. Впрочем, вы не были бы французом, если бы приняли мои слова иначе.

– Надеюсь, ваше благосклонное отношение к русским не помешает вам справедливо отнестись к вашим соотечественникам?

– Я не хочу быть несправедливой ни к тем ни к другим. Я сравниваю, вот и все. Каждая нация имеет свои недостатки, которых сама не замечает, потому что они глубоко укоренились в ее натуре, но их хорошо замечают иностранцы. Наш главный недостаток – это легкомыслие. Русский, у которого побывал француз, никогда не говорит, что у него был француз, а выражается так: «У меня был сумасшедший». И не нужно говорить, какой это сумасшедший: все знают, что речь идет о французе.

– А русские – без недостатков?

– Конечно, нет, но их обыкновенно не замечают те, кто пользуется их гостеприимством.

– Спасибо за урок.

– Ах, боже мой, это не урок, а совет! Раз вы хотите остаться здесь надолго, вы должны стать другом, а не врагом русских.

– Вы правы как всегда.

– Разве я не была когда-то такою же, как вы? Разве я не давала себе слово, что никогда ни один из этих вельмож, столь подобострастных с царем и столь заносчивых с подчиненными, не добьется моего расположения? И не сдержала слова. Не давайте же никаких клятв, чтобы не нарушить их, как нарушила я.

– Вероятно, – спросил я Луизу, – вы долго боролись с собой?

– Да, борьба была трудная и долгая и чуть не окончилась трагически.

– Вы надеетесь, что любопытство восторжествует над моей ревностью?

– Нет, мне попросту хочется, чтобы вы знали правду.

– В таком случае говорите, я вас слушаю.

– Я служила раньше, – начала Луиза, – как вы уже знаете из письма Розы, у мадам Ксавье, самой известной хозяйки модного магазина в Петербурге. Вся знать столицы покупала у нее. Благодаря моей молодости и тому, что называют красотой, а больше всего тому, что я француженка, у меня, как вы, вероятно, догадываетесь, не было недостатка в поклонниках. Между тем, клянусь вам, даже самые блестящие предложения не производили на меня ни малейшего впечатления. Так прошло полтора года.

Два года тому назад перед магазином мадам Ксавье остановилась коляска, запряженная четверкой. Из нее вышли дама лет сорока пяти – пятидесяти, две молодые девушки и молодой офицер, корнет кавалергардского полка. Это была графиня Анненкова со своими детьми. Графиня с дочерьми жила в Москве и приехала на лето в Петербург к сыну. Их первый визит был к мадам Ксавье, которая считалась законодательницей мод. Женщины их круга просто не могли обойтись без помощи мадам Ксавье.

Обе барышни были очень изящны, что же касается молодого человека, я не обратила на него никакого внимания, хотя он не спускал с меня глаз. Сделав покупки, старая дама дала свой адрес: Фонтанка, дом графини Анненковой.

На следующий день молодой офицер один явился в наш магазин и обратился ко мне с просьбой переменить бант на шляпе одной из его сестер.

Вечером я получила письмо за подписью Алексея Анненкова. Как и все подобные письма, оно было с начала до конца объяснением в любви. Но в письме этом меня удивило одно обстоятельство – в нем не было никаких соблазнительных предложений и обещаний: в нем говорилось о завоевании моего сердца, но не о покупке его. Есть положения, в которых будешь смешной, если придерживаешься слишком строгой морали. Будь я девушкой из общества, я отослала бы графу его письмо, не читая. Но ведь я была скромная модистка: я прочитала письмо и… сожгла его.

На следующий день граф опять пришел с поручением купить кое-что для своей матери. Увидев его, я под каким-то предлогом ушла из магазина в комнаты мадам Ксавье и оставалась там до тех пор, пока он не уехал.

Вечером я получила от него второе послание. Он писал в нем, что все еще надеется, так как думает, что я не получила его первого письма. Но и это письмо я оставила без ответа.

На другой день пришло третье письмо. Тон его поразил меня: от него веяло грустью, напоминающей печаль ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Это не было отчаяние взрослого человека, теряющего то, на что он надеялся.

Он писал, что если я не отвечу и на это письмо, то он возьмет отпуск и уедет с семьей в Москву. Я снова ответила молчанием и полтора месяца спустя получила от него письмо из Москвы, в котором он сообщал мне, что готов принять безумное решение, которое может разбить всю его будущность. Он умолял ответить на это письмо, чтобы иметь хоть крупицу надежды, которая привяжет его к жизни.

Я подумала, что письмо написано, чтобы напугать меня, а потому оставила его без ответа, как и все предыдущие.

Спустя четыре месяца он прислал мне следующую записку: «Я только что приехал, и первая моя мысль – о вас. Я люблю вас столько же и, быть может, еще больше, чем прежде. Вы уже не можете спасти мне жизнь, но благодаря вам я еще могу полюбить ее».

Это упорство, эти таинственные намеки в его последних письмах, наконец, грустный тон их заставили меня написать графу, но ответ мой был, несомненно, не такой, какого он желал. Я закончила свое письмо уверением, что не люблю его и никогда не полюблю.

– Вам кажется это странным, – прервала Луиза свой рассказ, – я вижу, вы улыбаетесь: по-видимому, такая добродетель смешна у бедной девушки. Но, уверяю вас, дело тут не в добродетели, а в полученном мною воспитании. Моя мать, вдова офицера, оставшись без всяких средств после смерти мужа, воспитала таким образом Розу и меня.

Мне едва исполнилось шестнадцать лет, когда моя мать умерла, и мы лишились скромной пенсии, на которую жили. Сестра научилась делать цветы, а я поступила продавщицей в магазин мод. В скором времени Роза полюбила вашего друга и отдалась ему, но я не поставила ей этого в вину: я считаю вполне естественным отдать свое тело, когда отдаешь сердце. Я же еще не встретила того, кого мне суждено было полюбить.

Наступил Новый год. У русских, как вы скоро в этом убедитесь, начало года празднуется очень торжественно. В этот день вельможа и крестьянин, княгиня и барышня из магазина, генерал и рядовой – становятся как бы ближе друг другу.

В день Нового года царь принимает у себя свой народ – около двадцати тысяч приглашенных являются на бал в Зимний дворец. В девять часов вечера двери дворца открываются, и его залы тут же наполняются самой разнообразной публикой, тогда как в течение всего года он доступен только для высшей аристократии.

Мадам Ксавье достала нам билеты, и мы решили пойти все вместе на этот бал. Несмотря на огромное стечение народа, на этих балах – как это ни странно – не бывает ни беспорядка, ни приставаний, ни краж, и молодая девушка, даже если она очутится здесь одна, может чувствовать себя в такой же безопасности, как в спальне своей матери.

Уже около получаса находились мы в зале дворца (теснота была так велика, что, казалось, лишнему человеку не найти там места), когда раздались звуки полонеза и среди приглашенных пронесся шепот: «государь, государь!»

В дверях появляется его величество с супругой английского посла. За ним следует весь двор. Публика расступается, и в образовавшееся пространство устремляются танцующие. Перед моими глазами проносится поток бриллиантов, перьев, бархата, духов. Отделенная от своих подруг, я пытаюсь присоединиться к ним, но безуспешно. Замечаю только, что они мчатся мимо меня, словно подхваченные вихрем, и я тут же теряю их из вида. Я не могу пробиться сквозь плотную людскую стену, которая отделила меня от них, и оказываюсь одна среди двадцати пяти тысяч незнакомых мне людей.

Совершенно растерявшись, я готова обратиться за помощью к первому встречному, но тут ко мне подходит человек в домино, в котором я узнаю графа Алексея.

– Как, вы здесь, одни? – удивился он.

– О, это вы, граф, – обрадовалась я, – помогите мне, ради бога, выбраться отсюда. Достаньте мне экипаж.

– Разрешите мне отвезти вас, и я буду признателен случаю, который дал мне больше, чем все мои старания.

– Нет, благодарю вас. Я бы хотела извозчика.

– Но в этот час найти здесь извозчика невозможно. Останьтесь еще один час.

– Нет, я должна уехать.

– В таком случае разрешите моим людям отвезти вас. И так как вы не желаете меня видеть, то – что поделать? – вы меня не увидите.

– Боже мой, я бы хотела…

– Другого выбора нет. Или пробудьте здесь еще немного, или согласитесь отправиться в моих санях, не можете же вы уйти отсюда одна, пешком и в такой мороз!

– Хорошо, граф. Я согласна уехать в ваших санях.

Алексей предложил мне руку, и мы чуть ли не целый час пробирались сквозь толпу, пока, наконец, не очутились у дверей, выходящих на Адмиралтейскую площадь. Граф позвал своих слуг, и через минуту у подъезда появились прелестные сани в виде крытого возка. Я села в них и дала адрес мадам Ксавье. Граф поцеловал мне руку, закрыл дверцу и сказал по-русски несколько слов своим людям. Сани помчались с быстротою молнии.

Минуту спустя лошади, как мне показалось, побежали еще быстрее, а кучер делал, по-видимому, невероятные усилия, чтобы сдержать их. Я стала кричать, но крики мои терялись в глубине возка. Хотела открыть дверцу, но не могла. После тщетных усилий я упала на сиденье, думая, что лошади понесли и что мы вот-вот налетим на что-нибудь и разобьемся.

Однако, спустя четверть часа, сани остановились и дверца открылась. Я была так расстроена всем происшедшим, что решительно не понимала, что со мною. Тут меня укутали с головой в какую-то шаль, понесли куда-то, и я почувствовала, что меня опустили на диван. С трудом сбросив с себя шаль, я увидела незнакомую комнату и графа Алексея у своих ног.

– О, – воскликнула я, – вы меня обманули! Это подло!

– Простите меня, – сказал он, – я не хотел упустить такой случай, в другой раз он уже не представится. Позвольте мне хоть раз в жизни сказать вам, что…

– Вы не скажете ни одного слова, граф! – закричала я, вскочив с дивана. – И сию же минуту велите отвезти меня домой, иначе вы поступите как бесчестный человек.

– Ради бога!..

– Ни в коем случае!..

– Я хочу только сказать… я вас так давно не видел, так давно не говорил с вами…. Неужели моя любовь и мои просьбы…

– Я ничего не хочу слышать!

– Вижу, – продолжал он, – что вы меня не любите и никогда не полюбите. Ваше письмо мне подало было надежду, но и она меня обманула. Я выслушал ваш приговор и подчинюсь ему, я прошу только дать мне пять минут – и вы будете свободны.

– Вы даете слово, что через пять минут я буду свободна?

– Клянусь вам!

– В таком случае говорите.

– Выслушайте меня, Луиза. Я богат, знатного происхождения, у меня мать, которая обожает меня, две сестры, которые любят меня. С раннего детства я был окружен людьми, которые обязаны были повиноваться мне, и, несмотря на все это, я болен той болезнью, которою страдает большинство моих соотечественников в двадцать лет: я утомлен жизнью, я скучаю.

Болезнь эта – мой злой гений. Ни балы, ни празднества, ни удовольствия не сняли с моих глаз тот серый, тусклый налет, который заслоняет от меня жизнь. Я думал, что, быть может, война с ее приключениями и опасностями излечит мой дух, но теперь в Европе установился мир, и нет больше Наполеона, потрясающего и низвергающего государства.

Устав от всего, я пробовал было путешествовать, когда встретил вас. То, что я почувствовал к вам, не было любовным капризом. Я написал вам, полагая, что достаточно этого письма, чтобы вы уступили моим просьбам. Но, против моего ожидания, вы мне не ответили. Я настаивал, так как ваше сопротивление меня задевало, но вскоре убедился, что питаю к вам настоящую, глубокую любовь. Я не пытался победить это чувство, потому что всякая борьба с собою утомляет меня, приводит в уныние. Я вам написал, что уеду, и действительно уехал.

В Москве я встретил старых друзей. Они нашли меня мрачным, скучным и попытались развлечь. Но это им не удалось. Тогда они принялись искать причину моего грустного настроения, решили, что меня снедает любовь к свободе и предложили мне вступить в тайное общество, направленное против царя.

– Боже мой, – вскричала я в ужасе, – вы, надеюсь, отказались?!

– Я вам писал, что мое решение будет зависеть от вашего ответа. Если бы вы любили меня, жизнь моя принадлежала бы не мне, а вам, и я не имел бы права распоряжаться ею. Когда же вы мне не ответили, доказав этим, что не любите меня, жизнь потеряла для меня всякий интерес. Заговор? Пусть так, это хоть послужит мне развлечением. А если он будет раскрыт? Ну что ж, мы погибнем на эшафоте. Я часто думал о самоубийстве, в этом случае все разрешится само собой: мне не придется накладывать на себя руки.

– О боже мой! Неужели вы говорите правду?

– Я говорю вам, Луиза, истинную правду. Вот смотрите, – сказал он, беря с маленького стола какой-то конверт, – я не мог предвидеть, что встречусь с вами сегодня. Я даже не знал, увижу ли я вас когда-нибудь. Прочтите, что здесь написано.

– Ваше духовное завещание!

– Да. Я сделал его в Москве, на следующий день после вступления в тайное общество.

– Боже мой! Вы оставляете мне тридцать тысяч рублей ежегодного дохода!

– Если вы не любили меня при жизни, мне хотелось, чтобы вы сохранили добрую память обо мне хотя бы после моей смерти.

– Но что же сталось с этим заговором, с мыслями о самоубийстве? Вы отказались от всего этого?

– Луиза, вы можете теперь идти. Пять минут истекли. Но вы – моя последняя надежда, последнее, что меня привязывает к жизни. Если вы уйдете отсюда с тем, чтобы никогда больше не вернуться, я даю вам честное слово, слово графа, что еще не закроется за вами дверь, как я пущу себе пулю в лоб.

– Вы сумасшедший!

– Нет. Я только скучающий человек.

– Вы не сделаете того, что говорите!

– Попробуйте!

– Ради бога, граф…

– Послушайте, Луиза, я боролся до конца. Вчера я принял решение покончить со всем этим. Сегодня я вас увидел и мне захотелось рискнуть еще раз, в надежде, что, может быть, выиграю. Я поставил на карту свою жизнь. Ну что ж? Я проиграл – нужно платить!

Если бы он говорил мне все это в исступлении страсти, я не поверила бы ему, но он был совершенно спокоен. Во всех его словах слышалось столько правды, что я не могла уйти: смотрела на этого красивого молодого человека, полного жизни, которому нужна только я, для того чтобы он был вполне счастлив. Я вспомнила его мать и двух сестер, которые безумно любят его, вспомнила их счастливые, улыбающиеся лица. Я представила его себе обезображенным, истекающим кровью, а их рыдающими и убитыми горем и спросила себя, какое право я имею разбивать счастье этих людей, разрушать их сладкие надежды? Кроме того, я должна вам признаться, что такая упорная привязанность дала свои плоды: в тиши ночей, в своем полном одиночестве, я не раз вспоминала об этом человеке, который постоянно думает обо мне. И прежде чем расстаться с ним навеки, я заглянула поглубже в свою душу и убедилась, что тоже… люблю его… Я осталась…

Алексей говорил правду: единственное, чего ему не хватало в жизни, была моя любовь. Вот уже два года, как мы любим друг друга, и он счастлив или, по крайней мере, кажется счастливым. Он забыл о тайном обществе, куда вступил со скуки и из-за отвращения к жизни. Не желая, чтобы я оставалась долее у мадам Ксавье, он, не говоря ни слова, снял для меня этот магазин. И вот уже полтора года, как я живу другою жизнью и даже изучаю науки, которыми пренебрегала в юности, словом, пополняю свое образование. Этим и объясняется то отличие, которое вы нашли во мне по сравнению с другими девушками моей профессии. Вы видите, стало быть, – закончила она свой рассказ, – что я недаром задержала вас: кокетка поступила бы иначе. И понимаете, что я не могу вас любить, потому что люблю его.

– Да. Понимаю теперь, с помощью кого вы собираетесь оказать мне протекцию.

– Я уже говорила с ним о вас.

– Благодарю, но я отказываюсь.

– Вы с ума сошли!

– Может быть, но такой уж у меня характер.

– Вы хотите навеки поссориться со мною? Да?

– О, это было бы ужасно для меня, ведь, кроме вас, я никого здесь не знаю.

– Ну, так смотрите на меня как на сестру и предоставьте мне действовать.

– Вы этого непременно хотите?

– Я этого требую!

В эту минуту дверь отворилась, и в комнату вошел граф Алексей Анненков.

Это был красивый молодой человек лет двадцати пяти-шести, гибкий, стройный, с мягкими чертами лица, который, как мы уже говорили, служил корнетом в кавалергардском полку. Этим привилегированным полком долгое время командовал великий князь Константин, брат императора Александра, бывший в то время польским наместником. Граф был в мундире и при орденах. Луиза встретила его улыбкой.

– Добро пожаловать, ваше сиятельство. Позвольте представить вам моего соотечественника, о котором я уже говорила вам. Вот кому я прошу оказать ваше высокое покровительство.

Граф весьма любезно поздоровался со мной и, целуя руку Луизе, проговорил:

– Увы, милая Луиза, мое покровительство немногого стоит. Но для начала я хочу предложить вашему соотечественнику двух учеников: брата и себя.

– Это уже кое-что, – заметила Луиза, – а не упоминали ли вы о месте учителя фехтования в одном из здешних полков?

– Да, и со вчерашнего дня я навел кое-какие справки. Оказывается, в Петербурге уже имеются два учителя фехтования: один русский, другой француз, некто Вальвиль, ваш соотечественник, сударь, – обратился он ко мне. – Я не берусь судить о его достоинствах, но он сумел понравиться государю, который произвел его в майоры и наградил несколькими орденами. Теперь он состоит учителем фехтования в императорской гвардии. Что до моего соотечественника, то он милейший, прекраснейший человек, единственный недостаток которого в наших глазах состоит в том, что он русский. Он давал когда-то уроки фехтования самому государю, получил чин полковника и орден св. Владимира. Надеюсь, вы не собираетесь для начала восстановить их обоих против себя?

– Конечно, нет, – ответил я.

– В таком случае вам надобно поступить следующим образом: устроить публичный сеанс и проявить на нем свое искусство. Когда слух о вас распространится по городу, я дам вам прекрасную рекомендацию, с которой вы явитесь к великому князю Константину, который находится как раз в Стрельне и, надеюсь, соблаговолит представить ваше прошение его величеству.

– Отлично! – вскричала Луиза, очень довольная благосклонностью ко мне графа. – Видите, я вас не обманула.

– Я никогда в вас не сомневался. Граф – любезнейший из покровителей, а вы – превосходнейшая из женщин. Не далее как сегодня вечером я займусь составлением своей программы.

– Вот и хорошо, – заметил граф.

– Извините, граф, – сказал я, – но я хочу просить вас дать мне кое-какие сведения о здешних условиях. Я даю этот сеанс не для заработка, а для того, чтобы зарекомендовать себя. Скажите, пожалуйста, как мне поступить: разослать ли приглашения, как на вечер, или же назначить входную плату, как на спектакль?

– Непременно назначьте плату, – сказал граф, – иначе никто не пойдет к вам. Назначьте за билет десять рублей и пошлите мне сто билетов: я их размещу по своим знакомым.

От редкой любезности графа моя ревность улетучилась. Я поблагодарил его и откланялся.

На следующий день мои афиши были расклеены по всему городу, и через неделю я дал публичный сеанс, в котором не приняли участия ни Вальвиль, ни Синебрюхов – французский и русский учителя фехтования, – а только любители из публики.

Я не намерен перечислять здесь свои подвиги, количество нанесенных и полученных мною ударов. Скажу только то, что уже во время сеанса наш посол, граф де ла Ферроне, пригласил меня давать уроки своему сыну, графу Шарлю, и что на следующий день я получил много хвалебных писем, между прочим, от герцога Вюртембергского, который тоже просил меня давать уроки его сыну, и графа Бобринского, который сам стал брать у меня уроки.

Когда мы опять встретились с графом Анненковым, он сказал мне:

– Ваш сеанс прошел весьма удачно, и вы приобрели репутацию отличного знатока своего дела. Теперь вам необходим официальный аттестат. Вот письмо к адъютанту великого князя. Сам князь уже наслышан о вас. Возьмите с собой прошение на высочайшее имя, польстите Константину и постарайтесь заручиться его протекцией.

– Но примет ли он меня, граф? – спросил я неуверенно. – Я хочу сказать, учтив ли он будет со мной?

– Послушайте, – рассмеялся граф Алексей, – вы оказываете нам слишком много чести. Вы считаете нас цивилизованными людьми, тогда как мы варвары. Вот письмо, но я ни за что не ручаюсь: все зависит от хорошего или дурного расположения духа великого князя. Выберите надлежащий момент. Вы француз, – стало быть, человек ловкий. Вам нужно выдержать борьбу и одержать победу.

– Да, но я не хочу толкаться в передних и боюсь дворцовых интриг. Уверяю вас, ваше сиятельство, я предпочел бы всему этому настоящую дуэль.

– Жан Бар не более вас был привычен к гладким паркетам и придворным обычаям. А как он вышел из положения, явившись в Версаль?

– При помощи кулаков, граф!

– Поступите так же и вы. Кстати, я должен вам сказать, что Нарышкин, граф Чернышев и полковник Муравьев просили меня передать вам, что они хотели бы брать у вас уроки фехтования.

– Вы чрезвычайно любезны, граф.

– Ничуть, сударь: я исполняю данное мне поручение, только и всего.

– Мне кажется, что все складывается недурно, – заметила Луиза.

– В добрый час!

Ободряющие слова графа были отнюдь не лишними. Я уже слышал кое-что о великом князе, к которому должен был пойти. Мне легче было бы пойти на медведя, чем обратиться с просьбой к нему, этому странному человеку, в характере которого было столько же хороших, сколько и дурных черт.

1. Краткая биография Александра Дюма.

2. Характеристика романа "Учитель фехтования".

3. Список литературы.

1. Краткая биография Александра Дюма

В 1802 году, в семье генерала Тома Дюма и дочери простого трактирщика Марии-Луизы Лабурэ родился сын Александр, будущий прославленный писатель-романист.

С самого рождения, Александр жил в городке Виллер-Котре, где прошли его детство и юность. Здесь же он поступил учиться в местный колледж, который закончил в 1823 году.

После окончания колледжа, будущий писатель уехал в Париж и поступил на службу в канцелярию герцога Орлеанского.

С самых юных лет Александр Дюма увлекался театром и поэзией. Больше всех других направлений в искусстве его привлекает романтизм, в те времена еще довольно-таки молодое направление в литературе. Именно в духе романтизма в 1827 году Дюма пишет свою первую драму "Христина", а следом за ней, в 1829 году появляется другое его романтическое произведение "Генрих III и его двор".

Однако продолжать писать ему помешало одно значительное событие, связанное с похоронами генерала Ламарка, случившимися в Париже 5 июня 1832 г. Покойный Ламарк был знакомым Дюма, и родственники генерала обратились к нему с просьбой возглавить колонну артиллеристов, которая должна была следовать за катафалком. Дюма согласился. Так случилось, что на похоронах генерала собралась довольно-таки большая толпа народу, и полицейские вынуждены были разгонять людей. Однако это вызвало в народе волну возмущения, которая привела к тому, что траурное шествие постепенно превратилось в революционное восстание.

Восстание продолжалось несколько дней, после чего было подавлено властями. В ходе этих событий в одной из газет появилась ложная заметка, в которой говорилось о том, что вооруженный Александр Дюма был схвачен властями, арестован и в ту же ночь расстрелян. Над Дюма нависла угроза реального ареста, и ему не оставалось ничего большего, кроме как, следуя совету родных и друзей, отправиться в Швейцарию.

В Швейцарии Дюма прожил несколько месяцев, в течение которых работал над своим первым историко-публицистическим очерком "Галлия и Франция".

Но на этом странствия писателя не закончились. В 1834 году он отправился в путешествие по Испании и Италии. Во время пребывания Дюма в Сицилии известный композитор Беллини посоветовал ему побывать в селении Баузо. Дюма последовал совету, и, осматривая местные достопримечательности, услышал народное предание, существовавшее в тех краях. Именно это предание легло в основу следующего произведения писателя - новеллы "Паскаль Бруно".

Но определенное направление творчества, дух, которые задавал романтизм, не удовлетворяли потребностям автора, и в 30-х годах XIX века Дюма начинает разрабатывать свой собственный литературный жанр. Этот жанр представлял собой особый вид литературного произведения (повести, новеллы, романа). В нем повествование, построенное на основе реальных исторических событий, "разбавлялось" живыми и динамичными диалогами. Главное в этом жанре составляло действие, которое начинало стремительно развиваться уже с первых страниц произведения, а все описательные моменты в нем сводились к минимуму.

Дюма назвал этот новый жанр "исторические сцены". Примером произведения, написанного автором в этом жанре, можно назвать повесть "Правая рука кавалера де Жиака", которая по времени действия совпадала с другим романом писателя - "Изабелла Баварская".

Но, наверное, самыми плодотворными годами творчества Александра Дюма можно назвать период 1840 - 1848 годов. За эти восемь-девять лет были созданы те произведения, которые впоследствии принесли писателю мировую известность.

Однако нельзя сказать, что Дюма работал только в жанре "исторических сцен", напротив, обилие форм, в которых работал писатель, просто удивительно. Из-под его пера выходили различные новеллы, как реалистические, так и фантастические, были среди его творений исторические и нравоописательные романы, путевые очерки и статьи в газетах. Не обошел автор вниманием и драматургию, написав несколько драм и комедий.

Возьмем, к примеру, роман "Граф Монте-Кристо". В этом романе каждая отдельная глава посвящена раскрытию того или иного напряженного момента из жизни какого-либо персонажа. Эти главы связаны друг с другом увлекательным сюжетом, который на протяжении всего действия открывает читателям все новые и новые черты характера героев. Такое построение произведения было характерно для жанра романа-фельетона.

В 1844 году, одновременно с работой над романом "Граф Монте-Кристо", Александр Дюма принялся публиковать один из известнейших его романов "Три мушкетера". Этот и два других романа "Двадцать лет спустя" и "Виконт де Бражелон или Десять лет спустя" образовали знаменитую на весь мир трилогию.

Накануне революции 1848 г. Дюма обращается к эпохе, которой он уделил исключительное внимание в своем творчестве, - к XVI веку, и пишет вторую трилогию, посвященную борьбе Генриха Наваррского за Французский престол: "Каралева Марго", "Графиня Монсоро" и " Сорок пять" (1845 - 1848).

Дюма отрицательно относился к монархии Луи-Филиппа и весть о крушении королевского трона встретил с искренним ликованием. Он устраивает на площади Парижа народное гуляние и уже в марте 1848 г. начинает выпускать журнал, публикуя в нем статьи в защиту Республики. Но Республика просуществовала всего лишь несколько лет.

В декабре Александр Дюма уехал в Брюссель, где начал писать "Мемуары", которые по своим художественным достоинствам не уступают его лучшим беллетристическим сочинениям.

Возвратившись в Париж в 1853 г., Александр Дюма основал здесь собственный журнал "Мушкетер", пытавшийся быть не зависимым в отношении нового режима. Но по-прежнему главным делом его жизни являлся усердный труд над большими романами.

Продолжая заполнять "белые пятна" много вековой эпопеи, Дюма в 1857 г. обращается к роману под несколько завуалированным названием "Сообщники Иегу".

Этот роман представляет тот эпизод из истории Франции, когда она вела революционные войны против коалиции Англии и Австрии. Под именем Иегу скрывался Жорж Кадудаль, известный монархист, заговорщик. Действие романа начинается в 1799 г., когда Наполеон был первым консулом Республики. В стране создалась напряженная обстановка. Восстание в Вандее, спровоцированное монархистами, поддерживалось бандами Кадудаля, грабившими государственную казну и терроризировавшими мирных жителей.

В 1866 г. Александр Дюма направился в Пруссию и Австрию; тогда между этими странами возникла война. С фронта он направляет в парижские газеты обзоры военных действий и одновременно работает над новым романом - "Прусский террор", в котором обличил под именем графа Безеверка прусского канцлера Бисмарка.

Весной 1870 г. Александр Дюма уехал на юг Франции, где должен был подготовить к изданию ряд книг, но франко-прусская война произвела тяжелое впечатление на писателя, его здоровье резко ухудшилось. 6 декабря 1870 г. он умер и был похоронен в Виллер - Котре.

2. Характеристика романа "Учитель фехтования"

Главные герои романа "Учитель фехтования" - Иван Александрович Анненков и француженка Полина Гебль, ставшая после замужества Прасковьей Егоровной Анненковой, запечатлевшей пребывание на каторге в своей книге воспоминаний.

(Воспоминания Полины Анненковой. М., 1929.)

Композицию этого романа Дюма формирует, сообразуясь с теми моментами из жизни героев, которые были зафиксированы Гризье. Богатая фантазия писателя придала хроникальному материалу форму художественного произведения, в котором историзм соседствовал с изрядной долей вымысла.

Узловыми эпизодами сюжета были:

Приезд Гризье в Петербург. Его знакомства с Луизой Дюпюи (Полиной Гебль). Любовь Луизы и кавалергардского офицера Алексея (Анненкова). Встречи республиканца Алексея с заговорщиками. Военное восстание декабристов. Арест Алексея. Суд и ссылка. Следование Луизы в Сибирь. Бракосочетание Луизы и Анненкова на Петровском заводе.

Итак, сюжет романа в основных своих разветвлениях построен сообразно тем обстоятельствам, которые могли сложиться в жизни Анненкова и его близкого друга. М. Н. Волконская в своих "Записках" образно рисует момент приезда будущей супруги декабриста:

"Анненкова приехала к нам, нося еще имя м-ль Поль. Это была молодая француженка, красивая, лет 30; она кипела жизнью и весельем и умела удивительно выискивать смешные стороны в других. Тотчас по ее приезде комендант объявил ей, что уже получил повеление его величества относительно ее свадьбы. С Анненкова, как того требует закон, сняли кандалы, когда повели в церковь, но, по возвращении, их опять на него надели. Дамы проводили м-ль Поль в церковь; она не понимала по-русски и все время пересмеивалась с шаферами - Свистуновым и Александром Муравьевым. Под этой кажущейся беспечностью скрывалось глубокое чувство любви к Анненкову, заставившее отказаться от своей родины и от независимой жизни". (Записки княгини М. Н. Волконской. Чита,1956, с.86.)

Анненков, как представил его Дюма, особо значительной роли в движении декабристов не принимал, но он возвеличен как человек и участник восстания, увлеченный мечтой - основать в России республику, он отдает во имя торжества этого дела все свои средства. Увидев, как в неравной борьбе пали его сподвижники, он не бежит с поля боя, а добровольно вручает свою шпагу офицера царскому сановнику Орлову.

Однако духовная сторона жизни И. А. Анненкова была в определенной степени обеднена автором. Анненков получил прекрасное для своего времени образование, он обучался в Московском университете, стал членом Северного общества. Он отлично знал лекции Дюбуа, швейцарского просветителя, которые прослушал во время своей учебы в университете, и на следствии указал на их особую важность. Как говорил сам Анненков: "Первые свободные мысли внушил мне мой наставник, ибо он всегда выставлял свое правительство как единственное не унижающее человечества, а прочее говорил с презрением, наше же особенно было предметом его шуток".

В своем исследовании роста политического сознания декабристов, М. В. Нечкина пишет: "Поручик кавалергардского полка декабрист Анненков, объясняя Николаю I, почему не донес на Общество, также (как А. Раевский.- М. Т.) мотивировал это честью: "Тяжело, не честно доносить на своих товарищей". В ответ на это Николай, вспылив, крикнул: " Вы не имеете понятия о чести!" Столкнулись два понятия о чести - реакционное и революционное". (Нечкина М. В. Грибоедов и декабристы. М., 1977, с.332.)

Анненков, если верить словам Матвея Муравьева-Апостола, вместе с Рылеевым, Оболенским и Тургеневым был согласен с планом, по которому следовало убить царя и установить республику в стране.

Александр Дюма заканчивает повествование о событиях романа "Учитель фехтования" 1826 годом. Это связано с тем, что согласно приговору Верховного уголовного суда, арестованный 19 декабря Анненков был направлен на каторжные работы сроком на 20 лет с последующей ссылкой на поселение. Поэтому о дальнейшей судьбе своего героя Александр Дюма не знал ничего, и был не в состоянии поведать о ней читателю.

Сейчас стало известно, что Прасковья Егоровна и Иван Александрович прожили в Сибири тридцать лет. За это время их ухитрился повидать находившийся в ссылке Ф. М. Достоевский. Случилось это в 1854 году, а какое-то время спустя в письме П. У. Анненковой Достоевский написал: "Я всегда буду помнить, что с самого пребывания моего в Сибири, вы и все превосходное семейство ваше брали и во мне и в товарищах моих по несчастью полное и искреннее участие. Я не могу вспоминать об этом без особенного, утешительного чувства, и, кажется, никогда не забуду". (Письмо Ф. М. Достоевского П. Е Анненковой, 18 октября 1855 г.).

Дальнейшая судьба И. А Анненкова была связана с Нижним Новгородом, куда в 1856 году он переехал вместе с супругой. В Новгороде Анненков поступает на службу в губернское управление. Однако службой дело не заканчивается, и он становится членом комитета по улучшению быта крестьян. В дальнейшем его избирают почетным мировым судьей. Помимо прочего, Анненков принимает активное участие в проведении крестьянской реформы, и одновременно заводит знакомство с литераторами.

Позже, в своем дневнике от 16 октябре 1857 г. знаменитый украинский поэт Тарас Шевченко сделает такую запись об этом человеке: "На квартире у Якобы встретился и благоговейно познакомился с Иваном Александровичем Анненковым".

Стоит заметить, конечно, что Дюма при написании "Учителя фехтования" допустил ряд весьма серьезных ошибок. Но на самом деле их трудно было бы избежать при обращении к столь сложной и неоднозначной теме, как деятельность декабристов. Поэтому мы не будем заострять внимания на большинстве из них, отметив лишь самые очевидные.

К моменту написания "Учителя фехтования", который был одним из ранних творений Александра Дюма, на счету автора еще не было столь широко известных его произведений, как "Три мушкетера" или "Граф Монте-Кристо". Поэтому Дюма еще не обладал и достаточным опытом, который мог бы позволить ему успешно написать столь масштабное произведение, в основе которого лежит эпохальное событие русской истории.

Следует также отметить и то, что в распоряжении писателя не было достоверных сведений о движении декабристов. Единственный документ, который мог попасть к нему в руки - это "Доклад следственной комиссии". Кроме этого доклада, в распоряжении у Дюма была только история "о нескольких злодеях и безумцах мечтавших о возможности революции", которая наверняка была не больше, чем очередной легендой. Естественно, это обстоятельство в значительной мере повлияло на художественное произведение.

Тем не менее, значение романа "Учитель фехтования" очень хорошо, точно и объективно указал известный литературовед С. Дурылин: "Роман Дюма был повествованием о декабристе, основанном не на вымысле, а на исторической правде, и повествованию этому, вышедшему из-под пера популярнейшего писателя современности, был обеспечен успех и внимание широкого европейского читателя. Для Николая I это не могло не быть весьма неприятным сюрпризом. Роман Дюма привлек внимание - и сочувственное внимание - широкой европейской аудитории к людям, самое имя которых для Николая I было ненавистно. Присуждая декабристов к каторжному молчанию сибирских пустынь, Николай хотел казнить их жестокой казнью полного забвения. Дюма своим романом отменял этот приговор для одного из декабристов и тем самым привлекал внимание к судьбе всех остальных. Эти остальные героическими тенями проходят в романе". (Дурылин С. Александр Дюма - отец и Россия. В кн.: Лит. наследство, №№31-32, М., 1937,с. 513.) На самом деле это так, ведь если внимательно вчитаться в текст романа, описывающий восстание 14 декабря на Сенатской площади, можно заметить, что сам автор поддерживает солдат и офицеров, принявших участие в этом событии и выступает всецело на их стороне.

Какова же дальнейшая судьба писателя? Александру Дюма удалось воплотить в действительность свою мечту, и в 1858 году он приезжает в Россию, в Петербург, где останавливается в особняке Г. А. Кушелева-Безбородко. Этот человек слыл меценатом и беллетристом, и неудивительно, что в его доме периодически собирались различные писатели, критики и прочие литераторы. Именно здесь Дюма познакомился с Д. В. Григоровичем, А. К. Толстым, Л. А. Меем, Н. А Некрасовым и супругами Панаевыми. На протяжении всего своего пребывания в Петербурге, писателя везде встречали приветливо, с самым искренним радушием. И неудивительно, ведь если верить И. И. Панаеву, то книги Дюма в России пользовались не меньшей популярностью, чем на его родине во Франции.

Полтора месяца спустя Дюма покинул Петербург, чтобы продолжить свое путешествие по России. На его пути были Москва, а затем путешествие по Волге от Нижнего Новгорода до Астрахани. Следом за ним, писатель отправился в Кизляр, оттуда в Баку и на Кавказ.

Во Францию Дюма вернулся только через год, в марте 1859 года.

Поездка по России не прошла для писателя бесследно, она помогла Александру Дюма в создании целого ряда очерков, которые составили весьма обширный цикл. Эти очерки долго время еженедельно печатались в журнале писателя "Монте-Кристо".

Список литературы:

Александр Дюма. "Учитель фехтования". "Черный тюльпан". Новеллы. - Москва, "Правда", - 1981 г.

Николай вошёл в комнату, когда я читала Императрице книгу. Я быстро спрятала книгу. Император приблизился и спросил Императрицу:

Вы читали?

Да, Государь.

Хотите, я вам скажу, что вы читали?

Императрица молчала.

Вы читали роман Дюма «Учитель фехтования».

Каким образом вы знаете это, Государь?

Ну вот! Об этом нетрудно догадаться. Это последний роман, который я запретил.

Французский романист описал и свою встречу в Нижнем Новгороде с прототипами романа - декабристом И. А. Анненковым и его женой Полиной , произошедшую в доме местного губернатора А. Н. Муравьёва . Встреча произошла в ходе путешествия Дюма по России летом 1858 года.

Царская цензура особенно внимательно следила за романами Дюма и запрещала их публикацию в России, но, несмотря на это, роман был распространён в России. Роман был впервые опубликован в России на русском языке в 1925 году, в сущности говоря, в пересказе - с искажениями и огромными купюрами (снова по идеологическим соображениям, но уже диаметрально противоположного характера), сокращенный почти что наполовину.В 2004 году издательство Арт - Бизнес - Центр выпустило полный перевод.

В сатирическом очерке Салтыкова-Щедрина «Мнения знатных иностранцев о помпадурах» (1883) действует персонаж француз le prince de la Klioukwa («