Жанровое своеобразие война и мир кратко. Что такое литературный жанр? "Война и мир": жанровое своеобразие произведения

«Война и мир» – это легендарный роман-эпопея Л.Н. Толстого, положивший начало новому жанру прозы в мировой литературе. Строки великого произведения созданы под влиянием истории, философии и общественных дисциплин, которые досконально изучал великий писатель, поскольку исторические произведения требуют максимально точных сведений. Изучив множество документов, Толстой осветил исторические события с максимальной точностью, подтверждая сведения мемуарами очевидцев великой эпохи.

Предпосылки написания романа Война и мир

Идея написания романа возникла в результате впечатлений от встречи с декабристом С. Волконским, который поведал Толстому о жизни в изгнании на сибирских просторах. Это был 1856 год. Отдельная глава под называнием «Декабристы» полностью передавала дух героя, его принципы и политические убеждения.

Спустя время автор принимает решение вернуться вглубь истории и осветить события не только 1825 года, но и начало формирования декабристского движения и их идеологии. Освещая события 1812 года, Толстой изучает множество исторических материалов той эпохи – записи В.А. Перовского, С. Жихарева, А.П. Ермолова, письма генерала Ф.П. Уварова, фрейлины М.А. Волковой, а также целого ряда материалов русских и французских историков. Не менее важную роль в создании романа сыграли подлинные планы сражений, приказы и распоряжения высоких чинов императорского дворца во время войны 1812 года.

Но и на этом писатель не останавливается, возвращаясь к историческим событиям начала XIX века. В романе фигурируют исторические личности Наполеона и Александра I, тем самым усложняя структуру и жанр великого произведения.

Главная тема эпопеи Война и мир

Гениальное историческое творение, написание которого длилось около 6 лет, представляет собой невероятно правдивое настроение русского народа, его психологию и мировоззрение во времена императорских сражений. Строки романа пронизаны нравственностью и индивидуальностью каждого из персонажей, которых в романе больше 500. Цельная картина произведения заключается в гениальном воспроизведении художественных образов представителей всех слоев общества, начиная от императора и заканчивая обычным солдатом. Невероятное впечатление производят сцены, где автор передает как высокие побуждения героев, так и низменные, тем самым указывая на жизнь русского человека в различных ее проявлениях.

На протяжении многих лет, под влиянием литературных критиков, Толстой вносит некоторые изменения в некоторые части произведения – сокращает количество томов до 4-х, переносит часть размышлений в эпилог, вносит некоторые стилистические правки. В 1868 году на свет появляется работа, в которой автор излагает некоторые подробности написания романа, проливает свет на некоторые детали стиля и жанра написания, а также особенности главных персонажей.

Благодаря неугомонной и талантливой личности, каким был Лев Николаевич Толстой, мир увидел великую книгу о самосовершенствовании, которая была, есть и будет актуальной среди огромного количества читателей всех времен и народов. Здесь любой найдет ответы на самые сложные жизненные вопросы, черпая мудрость, философию и гениальный исторический опыт русского народа.

Проблема жанровой формы «Войны и мира», а в связи с этим и жанровой традиции, которая с «Войной и миром» связана, - одна из сложнейших в академическом литературоведении. Естественно, в школьном преподавании словесник также испытывает здесь значительные трудности. Сегодня свои подходы в работе с вечной книгой предлагает опытнейший учитель литературы, наш постоянный автор Лев Иосифович Соболев.

Печатаем главу из его исследования - предназначенного для школьников, педагогов, студентов путеводителя по «Войне и мире», который готовится к выпуску в новой серии «Медленное чтение» Издательства МГУ.

Н апомним: жанр - исторически сложившийся, устойчивый, повторяющийся тип произведения; по выражению М.М. Бахтина, жанр - память литературы. Мы без труда понимаем различия между стихотворениями Тибулла, Батюшкова и, например, Кибирова; труднее понять, что у всех трёх поэтов мы читаем элегии , то есть в их стихах мы встречаем сожаления об утратах, грусть по поводу невозвратимых радостей или тоску неразделённой любви. Но именно эти мотивы и делают элегию элегией, именно они напоминают о непрерывности поэтического движения, о “блуждающих снах чужих певцов” - “блаженном наследстве”, оставленном поэтам и читателям.

30 сентября 1865 года Толстой записывает в Дневнике: “Есть поэзия романиста <...> в картине нравов, построенных на историческом событии - Одиссея, Илиада, 1805 год”. Обратим внимание на тот ряд, в который попадает толстовское сочинение («Тысяча восемьсот пятый год»): это две гомеровские поэмы, самый бесспорный пример жанра эпопеи.

Известна горьковская запись признания Толстого о «Войне и мире»: “Без ложной скромности - это как «Илиада»” [Горький . Т. 16. С. 294]. В 1983 году в журнале «Сomparative Literature» [Т. 35. № 2] была напечатана статья «Толстой и Гомер» (авторы F.T. Griffiths, S.J. Rabinowitz) . В статье есть несколько интересных сопоставлений: Андрей - ратник, как Ахилл; с преобладания князя Андрея, как считают авторы, начинается книга Толстого, потом интерес переносится на Пьера (соответствует Одиссею, главная цель которого - возвращение домой); потом, на последних страницах первой части Эпилога, сон Николеньки Болконского возвращает нас к началу книги - опять центр интереса переносится на ратника (будущего) - сына князя Андрея. Семь лет Пьера с соблазнительницей Еленой соответствуют семи годам, которые Одиссей провёл в плену (сначала добровольном, потом, как Пьер, не по своему желанию) у Калипсо. И даже то, что Одиссей надевает рубище нищего, чтобы неузнанным вернуться на Итаку, находит соответствия в переодевании Пьера в простонародную одежду (когда герой остаётся в Москве с целью убить Наполеона). К сожалению, авторы не учитывают важной работы Г.Д. Гачева «Содержательность художественных форм» [М., 1968], где есть существенные сопоставления «Войны и мира» с «Илиадой».

T олстой, как пишет Гачев, “конечно, не задавался целью писать эпопею. Напротив, он всячески отмежёвывал свой труд ото всех привычных жанров...” [Гачев . С. 117]. В марте 1868 года в «Русском архиве» у Бартенева Толстой печатает статью «Несколько слов по поводу книги “Война и мир”», в которой заявляет: “Что такое «Война и мир»? Это не роман, ещё менее поэма, ещё менее историческая хроника. «Война и мир» есть то, что хотел и мог выразить автор в той форме, в которой оно выразилось”. В подтверждение жанровой уникальности своей книги автор ссылается на особенность русской литературы вообще: “История русской литературы со времени Пушкина не только представляет много примеров такого отступления от европейской формы, но не даёт даже ни одного примера противного. Начиная от «Мёртвых душ» Гоголя и до «Мёртвого Дома» Достоевского, в новом периоде русской литературы нет ни одного художественного прозаического произведения, немного выходящего из посредственности, которое бы вполне укладывалось в форму романа, поэмы или повести”.

Как мне кажется, ключ к жанровому своеобразию «Войны и мира» следует искать в черновом предисловии к книге: “…между теми полуисторическими, полуобщественными, полувозвышенными великими характерными лицами великой эпохи личность моего героя отступила на задний план, а на первый план стали, с равным интересом для меня, и молодые и старые люди, и мужчины, и женщины того времени” [ПСС–90 . Т. 13. С. 55]. Толстой перестал писать книгу об одном герое (или двух, трёх) - и “старался писать историю народа” [ПСС–90 . Т. 15. С. 241]. А в Дневнике появляется запись: “Эпический род мне становится один естествен” .

В статье «Эпос и роман» М.М. Бахтин характеризует жанр эпопеи тремя чертами: “1) предметом эпопеи служит национальное эпическое прошлое, «абсолютное прошлое», по терминологии Гёте и Шиллера; 2) источником эпопеи служит национальное предание (а не личный опыт и вырастающий на его основе свободный вымысел); 3) эпический мир отделён от современности, то есть от времени певца (автора и его слушателей), абсолютной эпической дистанцией” [Бахтин–2000 . С. 204]. Слово “эпос”, как известно, многозначно: эпос - род литературы (наряду с лирикой и драмой); эпос - эпический жанр, эпопея (здесь это понятие противопоставлено не лирике или драме, а роману и повести). Посмотрим, насколько «Война и мир» отвечает признакам эпопеи, как их определяет Бахтин (в книге «Проблемы поэтики Достоевского» Бахтин замечает, что применение к «Войне и миру» термина “эпопея” стало привычным [Бахтин–1979 . С. 158–159]).

Начнём с “национального эпического прошлого”, “героического прошлого”, как пишет Бахтин. Едва ли нужно доказывать, что 1812 год, “когда <...> мы отшлёпали Наполеона I” [«Декабристы»], и стал для Толстого таким “героическим прошлым”. Более того, тема Толстого - народ перед лицом опасности, когда решается вопрос, быть ему или не быть. Толстой выбирает кульминационный момент в жизни “роя” (или постепенно приходит к нему); вот почему 1825 год не мог стать предметом эпопеи, а 1812-й (как и пореформенное время в «Кому на Руси жить хорошо», революция и Гражданская война в «Тихом Доне» и в «Красном колесе») - стал. 1812 год затронул глубинные основы бытия - но, как уже замечено, и 1860-е годы, время писания «Войны и мира», были таким особенным временем - когда, по слову Константина Лёвина, “всё переворотилось и только укладывается”.

Гачев писал о двух формах (способах) объединения людей - народе и государстве. Именно их отношения и рождают эпопейную ситуацию: таковую он видит в «Илиаде» (Ахилл против Агамемнона) и в «Войне и мире» (Кутузов против Александра). В кризисной ситуации государство должно ощутить “свою полную зависимость от естественного течения жизни и естественного общежития. Государство должно встать в зависимость от народа, его свободной воли: <...> даст ли он своё согласие, доверие, забудет ли распри и возьмёт ли в руки «божье» оружие - щит Ахилла или первую попавшуюся дубину?” [Гачев . С. 83]. Это рассуждение подтверждается, между прочим, чтением толстовских источников - в частности, историй Отечественной войны, написанных А.И. Михайловским-Данилевским и М.И. Богдановичем. Главный герой этих описаний - Александр I, что, конечно, понятно и не нуждается в объяснениях; как выглядит Александр у Толстого - отдельная тема, но во всяком случае не его воля или характер, или твёрдость, или великодушие определяют ход войны. Кутузов, как Ахилл, был призван, чтобы спасти государство, которым он был оскорблён, “находился в отставке и немилости”; призван “не приказом власти, а волею народной” [Гачев . С. 119]. Именно толстовский Кутузов, как подлинный человек эпопеи, “сплошь завершён и закончен” [Бахтин–2000 . С. 225]; едва ли нужно оговаривать, что реальный Кутузов мог быть (и, по-видимому, был) совсем другим и что кроме Кутузова в «Войне и мире» есть множество героев вовсе не завершённых и не законченных.

П онятно, что Толстой не мог и не собирался написать эпопею, подобную «Илиаде», - всё-таки между ними пролегло двадцать семь веков. Поэтому и отношение к “национальному преданию” (второе условие эпопеи, по Бахтину) не было и не могло быть таким, как во времена Гомера или Вергилия (“благоговейная установка потомка”, называет это Бахтин [С. 204]); субститут национального предания, исторические описания, третируются Толстым и оспариваются именно как ложные, но претендующие на истинность жалкие продукты позитивной науки (ср.: “предание о прошлом священно” [Бахтин–2000 . С. 206]).

Зато эпическая дистанция - третья черта эпопеи, как её описывает Бахтин, - отчётливо обнаруживается в цитированном уже предисловии Толстого: от 1856 года (современности) к 1825-му; затем - к 1812 году и далее - к 1805 году, когда характер народа должен был обнаружиться в эпоху “наших неудач и нашего срама”. Почему Толстой не довёл своё повествование не только до 1856 года (как собирался), но даже до 1825-го? Эпическое время - это не столько конкретное событие, сколько время бытия вообще; это не столько “тогда-то”, сколько - “всегда”. Временные границы эпоса всегда размыты - “эпопея равнодушна к формальному началу, - пишет Бахтин, - поэтому любую часть можно оформить и подать как целое” [Бахтин–2000 . С. 223].

Признаком эпопеи является и необычайная широта охвата: речь не только о количестве персонажей, хотя массовые сцены в «Войне и мире» не похожи ни на что подобное в предшествующей литературе; скорее следует говорить об универсальности эпопеи, о её стремлении охватить максимальное пространство - с этим связано и множество “сценических площадок” книги: Петербург, Москва, Браунау, Отрадное, Лысые Горы, Можайск, Смоленск... При этом для эпопеи нет главного и второстепенного - нет иерархии; как ребёнку, эпопее интересны все и всё: и фрейлина Перонская (автор считает нужным сообщить нам, что её “старое, некрасивое тело” было так же “надушено, вымыто, напудрено” и так же “старательно промыто за ушами”, как у Ростовых [Т. 2. Ч. 3. Гл. XIV]), и военный врач, “в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать её) держал сигару” [Т. 3. Ч. 2. Гл. XXXVII], и то, что у есаула из отряда Денисова “узкие светлые глаза”, которые он постоянно “суживает” или “щурит” [Т. 4. Ч. 3. Гл. VI, VIII]. Важно не только то, что «Война и мир» не сосредоточена на одном герое - в этой книге вообще весьма условным кажется само деление героев на главных и второстепенных; важнее другое - стремление передать полноту бытия, когда каждая деталь (“и чем случайней, тем вернее”) предстаёт частью неисчерпаемого целого - человеческого бытия. То же справедливо и для отдельного эпизода; как точно заметил Бочаров, эпизод “задерживает ход действия и привлекает наше внимание сам по себе, как одно из бесчисленных проявлений жизни, которую учит любить нас Толстой” [Бочаров–1963 . С. 19]. Именно поэтому, наверное, “отдельными яркими кадрами встаёт в нашей памяти эта книга” [Там же ], что в «Войне и мире» нет романной подчинённости каждого эпизода раскрытию характера отдельного героя или раскрытию идеи; то “сцепление мыслей” , о котором писал Толстой Н.Н. Страхову, или “сопряжение” (помните, в можайском сне Пьера - “сопрягать надо”?) всего со всем свойственно именно эпопее.

К нига начинается с появления Пьера - молодого человека без семьи; его поиски - в том числе и поиск истинной семьи - составят один из сюжетов «Войны и мира»; книга заканчивается сном Николеньки Болконского, сироты; его мечтания - это возможность продолжения книги; собственно, она и не кончается, как не кончается жизнь. И, наверное, появление в сне Николеньки его отца, князя Андрея, тоже принципиально: книга Толстого написана о том, что смерти нет - помните, после смерти князя Андрея Толстой даёт в кавычках, то есть как мысли Наташи Ростовой, вопросы: “Куда он ушёл? Где он теперь?..” Так выражена в композиции «Войны и мира» философия этой книги: утверждение вечного обновления жизни, того “общего закона”, который вдохновлял позднюю лирику Пушкина.

Толстой не мог не учесть опыта предшествующего европейского и русского романа - и изощрённый психологический анализ для многих читателей составляет наиболее важную сторону его книги. В «Войне и мире» “соединены в одно органическое целое (говоря словами Пушкина) «судьба человеческая» (романное начало) и «судьба народная» (начало эпическое)” [Лесскис . С. 399]. Новое жанровое наименование обосновано А.В. Чичериным в книге «Возникновение романа-эпопеи» [Харьков. 1958; 2-е изд.: М., 1975]. Оно вызывало и вызывает несогласия (скажем, Г.А. Лесскис предлагал считать «Войну и мир» идиллией [Лесскис . С. 399], а Б.М. Эйхенбаум видел в книге черты “древнего сказания или летописи” [Эйхенбаум–1969 . С. 378] ), но если понимать его не как “чисто оценочное, похвальное, ничего кроме «эпической широты» охвата отражённых общественно-исторических явлений не выражающее”, как характеризовала Е.Н. Куприянова этот термин Чичерина [Куприянова . С. 161], а как именование эпопеи, включающей в себя несколько романных линий, он вполне может работать. Существенно при этом, что в толстовской книге роман может вступать в конфликт с эпопеей: так, князь Андрей с его честолюбивыми мечтами перед Аустерлицким сражением, готовый пожертвовать самыми близкими людьми за мгновение славы, слышит, как кучер дразнит кутузовского повара по имени Тит: “«Тит, а Тит?». - Ну, - отвечал старик. - Тит, ступай молотить”. “Низкая действительность” здесь явно противостоит высоким мечтам героя - но именно она и оказывается права; это, пожалуй, голос самой эпопеи, самой жизни, которая (в виде высокого неба) вскоре обнаружит ложь наполеоновских мечтаний романного героя.

Приведу глубокую и, на мой взгляд, очень важную мысль Бахтина:

“Романизация литературы вовсе не есть навязывание другим жанрам несвойственного им чужого жанрового канона. Ведь такого канона у романа вовсе и нет <...> Поэтому романизация других жанров не есть их подчинение чуждым жанровым канонам; напротив, это и есть их освобождение от всего того условного, омертвевшего, ходульного и нежизненного, что тормозит их собственное развитие, от всего того, что превращает их рядом с романом в какие-то стилизации отживших форм” [Бахтин–2000 . С. 231].

Не случайно ведь в «Войне и мире» находим такое рассуждение Толстого:

“Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы всё ещё не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла” [Т. 3. Ч. 2. Гл. XIX].

И хотя Гачев остроумно сближает «Войну и мир» с «Илиадой» - довольно убедительно сравнивает поведение Николая Ростова во время богучаровского бунта с тем, как Одиссей расправляется с Терситом, а потом тому же Одиссею, пренебрегающему софистикой Терсита, уподобляет Кутузова на совете в Филях: “властью, силой, знающей своё право волей - Кутузов и Одиссей решают ситуацию” [Гачев . С. 129–136], воскресить «Илиаду» во всей её полноте и простоте не под силу даже Толстому. Жанр - точка зрения на мир; едва ли возможно в XIX веке нашей эры смотреть на мир так, как его видели в VIII веке до нашей эры.

С овременники почувствовали жанровую непривычность «Войны и мира» и, за немногими исключениями, не приняли её. П.В. Анненков в сочувственной, в общем, статье «Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л.Н. Толстого “Война и мир”», перечислив множество восхищающих его эпизодов, спрашивает: “не великолепное ли зрелище всё это, в самом деле, от начала и до конца?”, - но тут же и замечает: “Да, но покуда оно происходило, роман, в прямом значении слова, не двигался с места, или, если двигался, то с неимоверной апатией и медленностью”. “Да где же он сам, роман этот, куда он девал своё настоящее дело - развитие частного происшествия, свою «фабулу» и «интригу», потому что без них, чем бы роман ни занимался, он всё будет казаться праздным романом, которому чужды его собственные и настоящие интересы”, - пишет критик [Анненков . С. 44–45]. Можно привести множество примеров неприятия критиками (а значит, и читателями) жанровых особенностей толстовской книги: “Мы называем сочинение графа Л.Н. Толстого романом только для того, чтоб дать ему какое-нибудь имя; но «Война и мир», в строгом смысле слова, не роман. Не ищите в нём цельного поэтического замысла, не ищите единства действия: «Война и мир» - просто ряд характеров, ряд картин, то военных, то на поле битвы, то вседневных, в гостиных Петербурга и Москвы” [газ. «Голос». 1868. № 11. С. 1 («Библиография и журналистика». Без подписи)]. Откликаясь на первые три тома, критик «Русского инвалида» (А. И-н) писал о «Войне и мире»: “Это - спокойная эпопея, написанная поэтом-художником, который выводит пред вами живые лица, анализирует их чувства, описывает их поступки с бесстрастием пушкинского Пимена. Отсюда - достоинства и недостатки романа” [Журнальные и библиографические заметки. «Война и мир». Сочинение графа Л.Н. Толстого. 3 тома. М., 1868 // Русский инвалид. 1868. № 11]. О недостатках будет сказано довольно подробно. “«Война и мир» не может быть «Илиадою», - пишет критик, - и гомеровское отношение к героям и жизни невозможно”. Современная жизнь сложна - и “невозможно с одинаковым спокойствием и самоуслаждением описывать и прелести псовой охоты вместе с достоинствами собаки Карая, и величественную красоту, и умение негодяя Анатоля держать себя, и туалет барышень, отправляющихся на бал, и страдания русского солдата, умирающего от жажды и голода в одной палате с разложившимися мертвецами, и такую ужасную бойню, как Аустерлицкая битва” [Там же ]. Как видим, критик вполне почувствовал жанровое своеобразие книги Толстого - и не захотел это своеобразие принять.

Всё это писалось до окончания книги - последние тома вызвали ещё большие претензии: “Его роман, по нашему мнению, всё-таки остался не вполне оконченным, несмотря на то, что половина действующих в нём лиц перемёрла, а остальные сочетались между собою законным браком. Точно будто самому автору надоело возиться со своими уцелевшими героями романа, и он, на скорую руку, свёл кое-как концы с концами, чтобы поскорее пуститься в свою бесконечную метафизику” [Петербургская газета. 1870. № 2. С. 2]. Впрочем, Н.Соловьёв заметил, что книга Толстого - “какая-то поэма-роман, форма новая и столь же соответствующая обыкновенному ходу жизни, сколько и безграничная, как сама жизнь. Романом просто назвать «Войну и мир» нельзя: роман должен быть гораздо определённее в своих границах и прозаичнее в содержании: поэма же как более свободный плод вдохновения стеснению никакому не подлежит” [Соловьёв . С. 172]. Рецензент «Биржевых ведомостей» , опережая будущих исследователей жанра «Войны и мира», писал: “...роман графа Толстого можно было бы в некотором отношении считать эпопеею великой народной войны, имеющею своих историков, но далеко не имевшею своего певца” (и в этой рецензии обнаруживается сравнение «Войны и мира» с «Илиадой»).

Впрочем, чуткий Страхов, первый и, наверное, единственный из современников сказавший о безусловной гениальности нового произведения Толстого, определил его жанр как “семейную хронику”, а в последней статье о «Войне и мире» написал, что это - “эпопея в современных формах искусства” [Страхов . С. 224, 268].

Литература

ПСС–90 - Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. М., 1928–1958.

Анненков - Анненков П.В. Исторические и эстетические вопросы в романе гр. Л.Н. Толстого «Война и мир» // Роман Л.Н. Толстого «Война и мир» в русской критике. Л., 1989.

Бахтин–1979 - Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1979.

Бахтин–2000 - Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб., 2000.

Бочаров–1963 - Бочаров С.Г. Роман Л.Толстого «Война и мир». М., 1963.

Гачев - Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. М., 1968.

Горький - Горький М. Полн. собр. соч.: В 25 т. М., 1968–1975.

Куприянова - Куприянова Е.Н. О проблематике и жанровой природе романа Л.Толстого «Война и мир» // Русская литература. 1985. № 1.

Лесскис - Лесскис Г.А. Лев Толстой (1852–1869). М., 2000.

Соловьёв - Соловьёв Н.И. Война или мир? // Роман Л.Н. Толстого «Война и мир» в русской критике. Л., 1989.

Страхов - Страхов Н.Н. Война и мир. Сочинение графа Л.Н. Толстого. Томы I, II, III и IV // Роман Л.Н. Толстого «Война и мир» в русской критике. Л., 1989.

Шкловский–1928 - Шкловский В.Б. Матерьял и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». М., 1928.

Эйхенбаум–1969 - Эйхенбаум Б.М. Черты летописного стиля в литературе XIX века // Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1969.

Любое литературное произведение можно отнести к какому-либо жанру - эпическому, лирическому, драматическому. “Война и мир” - большое и сложное произведение. К какому же жанру следует его отнести?

Некоторые видят в произведении прежде всего исторический роман, в котором рассказывается о нашествии войск Наполеона на Россию, а также о людях, живших в то время. Но так ли это? “Война и мир” - не просто повествование об исторических событиях. Это заметно, даже если внимательно посмотреть на композицию романа. Описание жизни обыкновенных семей, таких как Ростовы, Болконские и другие, чередуется с описанием сражений, военных действий, рассказами о личностях Наполеона, Кутузова. Одновременно мы видим картины совершенно иного рода. Люди знакомятся, расстаются, объясняются в любви, женятся по любви и по расчету - то есть живут обычной жизнью. Перед глазами читателей проходит целая вереница встреч в течение многих лет. А история не стоит на месте. Императоры решают вопросы войны и мира, начинается война 1812 года. Народы Европы, забыв о своем доме, семье, направляются в Россию завоевывать ее. Во главе этих войск стоит Наполеон. Он уверен в себе и высоко себя ставит. А Л. Н. Толстой, как бы незаметно сравнивая его с мирными людьми, показывает, что Наполеон вовсе не гениален, что он просто авантюрист, как и многие другие, не носящие громкого титула и не увенчанные короной императора.

Одна из особенностей “Войны и мира” - большое количество философских отступлений. Не раз в них автор рассуждает о том, что вовсе не Наполеон был причиной войны. Толстой пишет: “Точно так же, как в трафарете нарисуется такая или другая фигура не потому, в какую сторону и как мазать по нем красками, а потому, что по фигуре, вырезанной в трафарете, во все стороны было мазано краской”. Один человек не делает историю. Но когда собираются народы, имеющие хотя и разные цели, но действующие одинаково, тогда и случаются события, остающиеся в истории. Наполеон этого не понимал, считая причиной передвижения, столкновения народов себя лично.

Чем-то похож на Наполеона и граф Ростопчин, уверенный в том, что сделал все для спасения Москвы, хотя, по сути, не сделал ничего.

Есть в “Войне и мире” люди, которых действительно волнует вопрос жизни и смерти России. Один из них - М. И. Кутузов. Он понимает обстановку и пренебрегает мнением других о себе. Он прекрасно понимает и князя Андрея, и карьериста Бенигсена, и, по сути, всю Россию. Он понимает людей, их устремления, желания, а значит, и отечество. Он видит, в чем благо для России и для русского народа.

М. И. Кутузов это понимает, а Наполеон - нет. На протяжении всего романа читатель видит эту разницу и симпатизирует Кутузову.

А что значит понимать людей? Князь Андрей тоже понимает души других людей. Но он считает, что для изменения мира каждый должен совершенствовать прежде всего себя. Он не принимал войну, так как война есть насилие. Именно через образ своего любимого героя Лев Николаевич передает собственные мысли. Князь Андрей - военный, но не приемлет войну. Почему?

“Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы”, - пишет автор.

Но почему человек должен жить второй жизнью, где он теряется как личность и служит бессознательным орудием истории? Зачем нужно все это?

И Л. Н. Толстой призывает в своем романе закончить ненужные, бессмысленные войны и жить в мире. “Война и мир” - это не просто исторический роман, это проект построения нового духовного мира. В результате войн люди покидают свои семьи, становятся безликой массой, которую уничтожает точно такая же другая масса. Л. Н. Толстой мечтал о прекращении войн на земле, о том, чтобы люди жили в согласии, отдаваясь своим печалям и радостям, встречам и расставаниям, были свободными духовно. Чтобы донести свои мысли до читателей, Лев Николаевич написал такую книгу, где он не просто последовательно излагает свои мысли, свои воззрения но и иллюстрирует их на примере жизни людей в период Отечественной войны. Те, кто читает эту книгу, не просто воспринимают чужие суждения, а переживают вместе с героями, проникаются их чувствами и через них общаются с Л. Н. Толстым. “Война и мир” - это своеобразная священная книга, подобная Библии. Главная ее идея, как писал Толстой, - “основание новой религии... дающей блаженство на земле”. Но как создать этот мир, преисполненный благодати? Погибает князь Андрей, который нес образ этого нового мира. Пьер решил вступить в тайное общество, которое опять же насильственными мерами постарается изменить жизнь людей. Это уже не будет идеальным миром. Так возможен ли он вообще?

Видимо, этот вопрос Л. Н. Толстой оставляет читателям для размышления. Ведь для изменения мира необходимо изменить свою собственную душу. Как это пытался сделать князь Андрей. А изменить себя в силах каждый из нас.

В чем состоят особенности жанра романа-эпопеи «Война и мир»?

Жанровая природа произведения в значительной степени определяет его содержание, композицию, ха­рактер развития сюжета и проявляет себя в них. Сам Л.Н. Толстой затруднялся в определении жанра своего произведения, говорил, что это «не роман, не повесть… еще менее поэма, еще менее историческая хроника», предпочитал утверждать, что написал просто «кни­гу». Со временем утвердилось представление о «Вой­не и мире» как о романе-эпопее. Эпопея предполагает всеохватность, изображение важнейших явлений на­родной жизни в историческую эпоху, определяющую ее дальнейшее развитие. Жизнь высшего дворянского общества, судьбы мужиков, офицеров и солдат русской армии, общественные настроения и массовые движе­ния, характерные для изображенного времени, образу­ют широчайшую панораму национальной жизни. Ав­торская мысль и его открыто звучащее слово связыва­ют картины ушедшей эпохи с современным состоянием русской жизни, обосновывают общечеловеческий, фи­лософский смысл изображенных событий. А романное начало проявляется в «Войне и мире» через изображе­ние разнообразных характеров и судеб в сложном пере­плетении и взаимодействии.

Само заглавие романа отражает его синтетическую жанровую природу. Все возможные смыслы многознач­ных слов, составивших название, важны для писателя. Война – это и столкновение армий, и противоборство людей и групп, интересов как основа многих обществен­ных процессов и личного выбора героев. Мир можно по­нимать как отсутствие военных действий, но также как совокупность социальных слоев, личностей, составляющих общество, народ; в ином контексте мир – это близкие, наиболее дорогие человеку люди, явления или все человечество, даже все живое и неживое в природе, взаимодействующее по законам, которые стремится по­стигнуть разум. Все эти аспекты, вопросы, проблемы так или иначе возникают в «Войне и мире», важны для автора, делают его роман эпопеей.

Здесь искали:

• особенности жанра война и мир
• особенности жанра романа война и мир
• война и мир особенности жанра

«Война и мир» — грандиозное эпическое полотно, часто сравниваемое с «Илиадой» Гомера, охватывающее ши-рочайшую панораму России первой четверти XIX века, но обращенное при этом к проблемам современной писателю жизни 1860-х годов и поднимающее важнейшие нравственно-философские вопросы. Оно поражает своими размерами. В нем более пятисот героев, очень много событий, больших и малых, затрагивающих судьбы отдельных людей и целых народов. То, что обычно изображается в произведениях раз-личных жанров. Толстой сумел слить в одно целое.

Традиционный роман с его сюжетной линией, основывающейся на судьбе героя, не мог вместить в себя жизнь всей страны, к чему стре-мился Толстой. Необходимо было преодолеть разграничение частной и исторической жизни. Толстой показывает, что жизнь людей едина и протекает по общим законам в любой сфере, будь то сфера семейная или государственная, частная или историческая. Все это определило жанровое своеобразие произведения Толстого. В нем присутствуют черты двух основных эпических жанров — эпопеи и романа.

Эпопея — самый крупный повествовательный жанр литературы, монументальная форма эпоса, изображающая события, в которых решаются судьбы нации, народа, страны. Эпопея отражает жизнь и быт всех слоев общества, их мысли и чаяния. Она охватывает боль-шой период исторического времени. Эпопея возникает в фольклоре как героический эпос, опирающийся на предания и представления о жизни нации («Илиада», «Одиссея» Гомера, «Калевала»).

Роман — наиболее распространенный жанр эпической, повество-вательной литературы, крупное произведение, которое отражает сложный жизненный процесс, обычно большой круг жизненных яв-лений, показанных в их развитии. Характерные свойства романа: разветвленный сюжет, система равнозначных персонажей, времен-ная протяженность. Различают семейно-бытовые, социально-психологические, исторические, любовные, авантюрные и прочие виды романа. Но есть еще особая жанровая разновидность, весьма редко встречающаяся в литературе. Она получила название роман- эпопея. Это особая жанровая разновидность эпической литературы, сочетающая черты романа и эпопеи: изображение объективно-исторических событий (чаще героического характера), связанных с судьбой целого народа в переломный момент, и повседневной жизни частного человека при огромной широте охвата проблем, масштабно-сти, многогеройности и разветвленности сюжета. Именно к этой жанровой разновидности можно отнести произведение Толстого.

Для «Войны и мира» как романа-эпопеи характерны следующие черты эпопеи: 1) изображение эпического события национально-исторического значения (война 1812 года, завершающаяся разгро-мом Наполеона); 2) ощущение эпической дистанции (историческая отдаленность событий 1805 и 1812 гг.); 3) отсутствие единого героя (здесь — это вся нация) 4) эпическая монументальность, статич-ность образов Наполеона и Кутузова.

В романе-эпопее «Война и мир» выделяются следующие черты романа: 1) изображение личной судьбы отдельных героев, продол-жающих жизненные искания в послевоенную эпоху; 2) постановка проблем, характерных для 60-х годов XIX века, когда создавался роман (проблема объединения нации, роли в этом дворянства и т.д.); 3) внимание к нескольким центральным персонажам (Анд-рей Болконский, Пьер Безухов, Наташа Ростова), истории которых составляют отдельные сюжетные линии; 4) изменчивость, «теку-честь», неожиданность «героев пути».

Сам автор помогает понять своеобразие его художественного за-мысла и построения произведения. «Цемент, который связывает вся-кое художественное произведение в одно целое и оттого производит иллюзию отражения жизни, — пишет Толстой, — есть не единство лиц и положений, а единство самобытного нравственного отношения автора к предмету». Толстой дал название этому «самобытному нрав-ственному отношению» к предмету «Войны и мира» — «мысль на-родная». Эти слова определяют идейно-композиционный центр про-изведения и критерий оценки его основных героев. Кроме того, «мысль народная» — это понятие, определяющее основные черты нации как единого целого, особенности русского национального ха-рактера. Наличием таких общенациональных черт проверяется че-ловеческая ценность всех героев романа. Вот почему при кажущейся хаотичности изображаемых событий, многочисленности персонажей, представляющих самые разные слои и сферы жизни, наличии не-скольких автономных сюжетных линий «Война и мир» обладает уди-вительным единством. Так формируется идейно-смысловой центр, который цементирует грандиозное сооружение романа-эпопеи.

Хронологическая последовательность событий и структура всего произведения в целом такова. Первый том охватывает события 1805 года: сначала рассказывается о мирной жизни, а затем в цен-тре внимания оказываются картины войны с Наполеоном в Европе, в которую втянута русская армия, участвующая в сражениях на стороне своих союзников — Австрии и Пруссии. В первом томе представляются все основные герои, которые проходят через все действие романа: Андрей Болконский, Пьер Безухов, Наташа Рос-това, Мария Болконская, Николай Ростов, Соня, Борис Друбецкой, Элен Курагина, Долохов, Денисов и многие другие персонажи. По-вествование строится на контрастах и сопоставлениях: здесь и ухо-дящий екатерининский век (умирающий князь Безухов, отец Пье-ра; старый князь Николай Болконский, отец князя Андрея), и молодое поколение, только вступающее в жизнь (молодежь в доме Ростовых, Пьер Безухов). В сходных ситуациях оказываются разные группы персонажей, которые проявляют присущие им черты (на-пример, ситуация приема гостей в салоне Шерер, на именинах у Ростовых, в доме Болконских). Такие сюжетно-образные параллели помогают автору показать все многообразие русской жизни довоен-ной поры. Военные сцены также изображены по принципу контра-ста: Кутузов — Александр 1 на поле Аустерлица; капитан Тушин — штабные офицеры в Шенграбенском сражении; князь Андрей — Жерков — Берг. Здесь же начинается контрастное противопостав-ление образов, проходящих через все действие эпопеи: Кутузов — Наполеон. Картины мирной и военной жизни постоянно чередуют-ся, но судьбы основных романных героев (Андрея Болконского, Пьера, Наташи, княжны Марьи, Николая Ростова) еще только на-чинают определяться.

Второй том представляет события 1806-1811 годов, связанные в основном со светской и политической жизнью русского общества накануне Отечественной войны. Предчувствие трагических катаст-роф поддерживается образом кометы, повисшей над Москвой. Ис-торические события этой части связаны с Тильзитским миром, под-готовкой реформ в комиссии Сперанского. События в жизни основных героев тоже в большей мере связаны с мирной жизнью: возвращение из плена Андрея Болконского, его жизнь в имении и затем в Петербурге, разочарование в семейной жизни и вступление в масонскую ложу Пьера, первый бал Наташи Ростовой и история ее отношений с князем Андреем, охота и святки в Отрадном.

Третий том целиком посвящен событиям 1812 года, а потому в цен-тре внимания автора русские солдаты и ополченцы, картины сраже-ний, партизанская война. Бородинское сражение представляет собой идейно-композиционный центр этого тома, к нему стянуты все сюжет-ные нити и здесь решаются судьбы главных героев — князя Андрея и Пьера. Так писатель реально демонстрирует, как неразрывно связаны исторические судьбы всей страны и каждого отдельного человека.

Четвертый том связан с событиями конца 1812-1813 годов. Здесь изображается бегство из Москвы и разгром наполеоновских войск в России, много страниц посвящено партизанской войне. Но открывает-ся этот том, как и первый, эпизодами салонной жизни, где происходит «борьба партий», что показывает неизменность жизни аристократии и отдаленность ее от общенародных интересов. Судьбы главных героев в этом томе также полны драматических событий: смерть князя Андрея, встреча Николая Ростова и княжны Марьи, знакомство в плену Пьера с Платоном Каратаевым, гибель Пети Ростова.

Эпилог посвящен послевоенным событиям 1820 года: здесь рас-сказывается о семейной жизни Наташи и Пьера, Марии Болкон-ской и Николая Ростова, линия жизни Андрея Болконского про-должается в его сыне Николеньке. Эпилог, а вместе с ним и все произведение, завешается историко-философскими размышления-ми Толстого, в которых определяется общечеловеческий закон бес-конечных взаимосвязей и взаимовлияний, определяющий истори-ческие судьбы народов и отдельных людей. Материал с сайта

В художественной ткани романа-эпопеи он проецируется как своеобразный «лабиринт сцеплений» (название принадлежит Л.H. Толстому) — главный композиционный принцип, обеспечи-вающий единство и цельность произведения. Он проходит через все его уровни: от образных параллелей между отдельными персонажа-ми (например, Пьер Безухов — Платон Каратаев) до соотносимых сцен и эпизодов. При этом меняется значимость обычных единиц по-вествования. Так, например, меняется роль эпизода. В традицион-ном романе эпизод представляет собой одно из звеньев в цепи собы-тий, объединенных причинно-следственными связями. Будучи итогом предшествующих событий, он одновременно становится предпосылкой последующих. Сохраняя эту роль эпизода в автоном-ных сюжетных линиях своего романа, Толстой наделяет его новым свойством. Эпизоды в «Войне и мире» скрепляются не только сюжет-ной, причинно-следственной связью, но и вступают в особую связь «сцеплений». Именно из бесконечных сцеплений состоит художест-венная ткань романа-эпопеи. Они скрепляют воедино эпизоды не только из разных частей, но даже из разных томов, эпизоды, в кото-рых принимают участие совершенно разные действующие лица. На-пример, эпизод из первого тома, в котором рассказывается о встрече генерала Мака в штабе армии Кутузова, и эпизод из третьего тома — о встрече парламентера Александра 1 генерала Балашова с марша-лом Мюратом. И таких эпизодов, объединенных не сюжетной, а иной связью, связью «сцеплений», в «Войне и мире» громадное количество. Благодаря им в единое целое соединяются столь разные величины, как судьба народа, решаемая в грозные годы военных испытаний, и судьбы отдельных героев, а также судьбы всего человечества, опре-деляемые особой толстовской историко-философской концепцией.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• можно ли слово мир в заглавии эпопеи отнести к первой части первого тома
• война и мир композиция и построение романа
• эпизод святки в "войне и мире"
• роль каждого тома в композиции романа война и мир
• роль каждого тома романа война и мир