Свиязев И.И. Роман Иванович Кузьмин Полный текст дореволюционной публикации

Кузьмин, Роман Иванович

Профессор архитектуры; род. в 1811 г, ум. в 1867 г. Получил начальное и высшее художественное образование пенсионером Черноморского войска в Академии Художеств, в которой окончил курс в 1832 г. со званием классного художника и 2-й золотой медалью за исполнение проекта семинарии на 200 чел. На следующий год по окончании курса в Академии Художеств Кузьмин получил первую золотую медаль за исполнение программы "проект зданиям для жительства богатого помещика в имении его". Эта награда дала Кузьмину право путешествовать по чужим краям на средства казны и в 1834 г. Кузьмин отправился за границу; проехав по Европейской Турции, он довольно много времени провел в Греции, осматривая и изучая памятники древнего искусства; из Греции проехал в Италию, в Рим. Тут он занимался реставрацией форума Траяна. Совет Академии Художеств, по рассмотрении его проекта реставрации, нашел его трудом превосходным и единогласно положено было удостоить Кузьмина звания академика по части архитектуры. В 1840 г. Кузьмин вернулся в Россию. С прекращением пенсионерского содержания, Кузьмин остался совершенно без средств и принужден был просить совет Академии об исходатайствовании ему, на оснований постановлений, существующих при Академии Художеств, содержания от правительства, мотивируя свою просьбу тем, что не имеет ни занятий, ни службы. Совет Академии, во внимание к нему, как художнику, отличившемуся за границей своим искусством, определил назначить Кузьмину содержание на три года и назначил ему исполнить проект "Медико-хирургической Академии с анатомическим театром, клиникой и ботаническим садом". Кузьмин выполнил программу настолько удачно, что академическим советом в сентябре 1841 г. было постановлено: "известного своими дарованиями в архитектурном художестве, академика Романа Иванова Кузьмина, по исполненной им программе: представить проект медико-хирургической Академии - возвести в звание профессора архитектуры". Имя Кузьмина, как талантливого и способного архитектора, стало известно. Вскоре он получил место старшего архитектора при гоф-интендантской конторе и, занимая эту должность, возвел немало отличных построек. Прежде всего, он устроил несколько корпусов для Императорских конюшен. Церковь русского посольства в Афинах, греческая посольская церковь в Петербурге, дом Утина на Конногвардейском бульваре, русская церковь в Париже на улице Дарю и, наконец - его последнее сооружение - часовня около ограды Летнего сада, на набережной - вот выдающиеся памятники зодческого таланта Кузьмина, таланта крупного и самобытного. Главным же трудом Кузьмина являются его работы в Гатчине: он перестроил и значительно расширил Гатчинский дворец; по его же проекту воздвигнут гатчинский городской собор. В 1845 г. совет Академии постановил, чтобы он замещал кафедру в Академии Художеств на время отлучек К. Тона. Кузьмин отлично знал и понимал стили; владея тонким вкусом и чувством изящного, Кузьмин создавал крайне интересные проекты, отличавшиеся необыкновенной строгостью и изяществом линий и пропорций и целесообразностью.

"Материалы для истории Императорской Академии Художеств" П. Н. Петрова, тт. 1, 2. - "Иллюстрированная Газета", 1867 г., № 46; "Голос" 1867 г., № 320 (фельетон); "Русская Старина" 1875 г., т. 2, № 5, стр. 151-158: "Энпиклопед. словарь" Брокгауза и Ефрона, т. 32, стр, 941.

{Половцов}

Кузьмин, Роман Иванович

(1811-1867) - талантливый архитектор, учился в Императорской академии художеств, в качестве пенсионера Черноморского войска, и окончил в ней курс в 1832 г., с званием классного художника и с малой золотой медалью, присужденной ему за "проект духовной семинарии". В следующем году, за исполнение другой программы: "Проект усадьбы богатого помещика", был удостоен большой золотой медали и вскоре после того отправлен в чужие края. В Европ. Турции и в Греции изучал памятники преимущественно византийского церковного зодчества, в Риме занимался реставрацией форума Траяна и, проведя вообще за границей шесть лет, возвратился в СПб. в 1840 г. Работы, исполненные им во время этого путешествия, немедленно доставили ему звание академика, из которого он через год был повышен в профессоры, за проект здания для медико-хирургической акд. с клиниками и др. принадлежностями. Служил после того старшим архитектором при гоф-интендантской конторе и, в этой должности, произвел немало построек по дворцовому ведомству, между прочим возвел несколько корпусов для Императорских конюшен, перестроил и расширил Гатчинский дворец и соорудил городской собор в Гатчине. Самыми главными созданиями К., в которых ярко выразились его художественный вкус и знание архитектурных стилей, надо признать церковь при русском посольстве в Афинах, православную церковь на ул. Дарю, в Париже, греческую посольскую церковь в СПб. и роскошный дом, выстроенный в стиле Возрождения для г. Утина, там же, на Конногвардейском бульваре. Последним его сооружением была мраморная часовня у Летнего сада.

А. С-в.

{Брокгауз}

Кузьмин, Роман Иванович

проф. архитектуры, воспитанник и пенсионер за границею И. А. X.; р. 1810 г.; † 1867 г. ноября.

{Половцов}

Кузьмин, Роман Иванович

Окончил ИАХ в 1833 со званием клас. худ. арх. В 1840 по результатам пенсионерской поездки удостоен звания акад. арх., в 1841 - профессор. Проектировал для многих городов в России и за рубежом. Для Москвы разработал проекты Ярославского (1859-62, перестроен) и Рязанского (1863, не сохр.) вокзалов. В 1863 избран член-корр. французской академии искусств.

Ист.: РГИА, ф. 789, оп. 14, д. 109; ГПБ ОР ф. 708 ; Собко.

Лит.: Русский биографический словарь / под ред. А. А. Половцева.: в 25 т. - СПб., 1896-1916, т. "Кнаппе-Кюхельбеккер", с. 530-531; Хомутецкий Н. Ф. Материалы к биографиям архитекторов С. Л. Шустова и Р. И. Кузьмина // Архитектурное наследство. - Л. - М., 1955. - Вып. 7. - С. 197-214; Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX - начала XX века. Справочник / Под общей ред. Б. М. Кирикова. - СПб., 1996, с. 184.

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

Кузьмин Роман Иванович (1811-1867) - архитектор, академик архитектуры

Из словаря Половцова:

"профессор архитектуры; род. в 1811 г, ум. в 1867 г. Получил начальное и высшее художественное образование пенсионером Черноморского войска в Академии Художеств, в которой окончил курс в 1832 г. со званием классного художника и 2-й золотой медалью за исполнение проекта семинарии на 200 чел. На следующий год по окончании курса в Академии Художеств Кузьмин получил первую золотую медаль за исполнение программы "проект зданиям для жительства богатого помещика в имении его". Эта награда дала Кузьмину право путешествовать по чужим краям на средства казны и в 1834 г. Кузьмин отправился за границу; проехав по Европейской Турции, он довольно много времени провел в Греции, осматривая и изучая памятники древнего искусства; из Греции проехал в Италию, в Рим. Тут он занимался реставрацией форума Траяна. Совет Академии Художеств, по рассмотрении его проекта реставрации, нашел его трудом превосходным и единогласно положено было удостоить Кузьмина звания академика по части архитектуры. В 1840 г. Кузьмин вернулся в Россию. С прекращением пенсионерского содержания, Кузьмин остался совершенно без средств и принужден был просить совет Академии об исходатайствовании ему, на оснований постановлений, существующих при Академии Художеств, содержания от правительства, мотивируя свою просьбу тем, что не имеет ни занятий, ни службы. Совет Академии, во внимание к нему, как художнику, отличившемуся за границей своим искусством, определил назначить Кузьмину содержание на три года и назначил ему исполнить проект "Медико-хирургической Академии с анатомическим театром, клиникой и ботаническим садом". Кузьмин выполнил программу настолько удачно, что академическим советом в сентябре 1841 г. было постановлено: "известного своими дарованиями в архитектурном художестве, академика Романа Иванова Кузьмина, по исполненной им программе: представить проект медико-хирургической Академии — возвести в звание профессора архитектуры". Имя Кузьмина, как талантливого и способного архитектора, стало известно. Вскоре он получил место старшего архитектора при гоф-интендантской конторе и, занимая эту должность, возвел немало отличных построек. Прежде всего, он устроил несколько корпусов для Императорских конюшен. Церковь русского посольства в Афинах, греческая посольская церковь в Петербурге, дом Утина на Конногвардейском бульваре, русская церковь в Париже на улице Дарю и, наконец — его последнее сооружение — часовня около ограды Летнего сада, на набережной — вот выдающиеся памятники зодческого таланта Кузьмина, таланта крупного и самобытного. Главным же трудом Кузьмина являются его работы в Гатчине: он перестроил и значительно расширил Гатчинский дворец; по его же проекту воздвигнут гатчинский городской собор. В 1845 г. совет Академии постановил, чтобы он замещал кафедру в Академии Художеств на время отлучек К. Тона. Кузьмин отлично знал и понимал стили; владея тонким вкусом и чувством изящного, Кузьмин создавал крайне интересные проекты, отличавшиеся необыкновенной строгостью и изяществом линий и пропорций и целесообразностью. "Материалы для истории Императорской Академии Художеств " П. Н. Петрова, тт. 1, 2. — "Иллюстрированная Газета", 1867 г., № 46; "Голос" 1867 г., № 320 (фельетон); "Русская Старина" 1875 г., т. 2, № 5, стр. 151—158: "Энпиклопед. словарь" Брокгауза и Ефрона, т. 32, стр, 941."

Санкт-Петербург
Санкт-Петербург
Роман Иванович родился в 1811 году в городе Николаеве в довольно бедной семье. Там же закончил артиллерийское училище, после окончания которого был принят в Императорскую академию художеств в С.-Петербурге за счет средств частично выделяемых ведомством Черноморского флота.

Во время обучения талантливый и трудолюбивый воспитанник Академии Художеств не раз удостаивался высоких наград. На выставке представлен его ученический проект храма Весты. А вот за выпускной «Проект зданиям для жительства богатого помещика в его имении» Кузьмин был награжден Обществом поощрения художников золотой медалью первого достоинства. За получение самой высокой награды ему была предоставлена возможность обучения за границей - «в чужих краях», как писали в официальных документах в то время. Так как Черноморское ведомство продолжало выделять средства на обучение, то настаивало на поезде в Голландию, желая потом получить для себя специалиста по сооружению шлюзов, каналов и прочего. Однако Академия Художеств предпочла отправить выпускника в Турцию, Грецию, Италию. Причем интересно, что половина расходов на стажировку Кузьмина за границей поступала также из Кабинета Его Императорского Величества, т.е деньги выделял император Николай I, который, вероятно, тоже рассчитывал на будущую работу молодого архитектора.

В Турции Константинополь и Софийский собор произвели огромное впечатление на Романа Ивановича, а последующий переезд в Грецию побудили его к глубокому изучению византийского искусства. Для того времени открытие эстетической и конструктивной ценности византийской архитектуры было важным, когда каноны классицизма уже стали себя изживать.

В Греции в афинском Акрополе Кузьмин выполнил обмеры и разработал проект реставрации замечательного храма Ники Аптерос. Храм тогда представлял собой буквально руины. Надо сказать, что понятие «реставрация» в ХIХ веке отличалось от современного, основанного на тщательном научном исследовании. В тот период каждый зодчий предлагал свое решение в зависимости от таланта и воображения.

Император Николай I внимательно следил за успехами Кузьмина и за проект реставрации храма Ники Аптерос подарил своему пенсионеру ценный подарок - бриллиантовый перстень.

Интересно, что вместо положенных 3-х лет Кузьмин пробыл за границей 6, из них в Италии - 4 года. Как и сейчас в Риме, этом Вечном городе, были сосредоточены памятники античной, романской, готической, барочной, классической архитектуры. Кузьмин впитывал и работал, работал. Одним из итогов его работы стала серия чертежей по реставрации античного форума Траяна. За данный проект архитектору было присвоено звание «академика», а на его обмерах памятника потом училось не одно поколение воспитанников Академии Художеств. На выставке представлены материалы проекта форума Траяна и, рассматривая их, можно мысленно побывать в Риме тем, кто еще не успел.

Как ни странно, но после возвращения в Россию Кузьмина не наказали за самовольную задержку в Италии, несмотря на то, что сам Николай I дал разрешение продлить ее только на 1 год. Роман Иванович был направлен в Московскую комиссию строений, а затем назначен архитектором Гоф-интенданской конторы и главным архитектором Министерства Императорского Двора.

В этот период в Петербурге по его проектам были построены Дом придворного духовенства на Шпалерной, Новый придворно-служительский дом на ул.Чайковского, роскошный дом Утина на Конногвардейском проспекте и другие. Многие из них сохранились до наших дней.

В 1844 году Кузьмин спроектировал новый футляр над Домиком Петра I. В должности архитектора Гофф-интенданской конторы он также отвечал за ремонтные работы в петербургских парках.

В Москве по его проектам были построены Ярославский и Рязанский вокзалы.

В Гатчине в те же 40-е годы ХIХ века Р.И.Кузьмин выполнил грандиозную работу: заказ Николай I на перестройку Большого дворца. Архитектору было необходимо решить труднейшую задачу: в рамках старого здания перестроить боковые корпуса и создать там новые парадные и жилые, нарядные и комфортабельные помещения для царской семьи. Благодаря Кузьмину в одном из боковых корпусов появился еще один дворец. Не случайно до Великой Отечественной войны в Гатчинском дворце существовало как бы два музея с отдельными входами, платой, экскурсиями и т.п.: музей ХVIII - в Главном корпусе и музей ХIХ века - в Арсенальном каре.

В Арсенальном каре Р.И.Кузьмин создал разнообразные помещения, которые были нарядными, удобными, тем самым, продемонстрировав эрудицию и большое мастерство. Интерьеры каре были оформлены с использованием приемов разных стилей эклектики или историзма: лжеготики, «второго» рококо, неоклассисицзма. На выставке оценить их красоту оформления и разнообразие убранства можно по серии акварелей, исполненных художником Эдуардом Гау в 70-80 годы XIX века.

Середина XIX века была ознаменована началом бурного развития науки и техники, поисков новых функциональных решений в еще старых архитектурных формах, а также новых строительных материалов, в том числе несгораемых. При перестройки Гатчинского дворца. Р.И.Кузьмин проявил новаторство. Так, кроме традиционного известняка, гранита, натурального и искусственного мрамора он в виде оригинального строительного материала использовал глиняные пустотелые кирпичи - «горшки», как их называли. В декоре фасадов внутреннего двора Арсенального каре также были использованы украшения из обожженной глины. В 90-е годы ХХ века в период возрождения музея чудом уцелевшие львиные головки, фрагменты пилястр, выполненные из такой глины, были сняты со стен хранителем дворца А.С.Елкиной. Их тоже экспонируют на данной выставке.

В Арсенальном каре архитектором были применены разные системы отопления: камины, печи голландские, по системе Свиязева, Цимара.

Также Р.И.Кузьмину перед ремонтом Главного корпуса было поручено сделать обмеры помещений, оформленных А.Ринальди и В.Бренной в предыдушщем веке. И эти бесценные документы легли в основу возрождения дворца уже в наши годы, также как многочисленные сметы, описания работ, рапорты и отчеты архитектора.

Опять же хочется отметить, что работа в Гатчине для архитектора усложнялась постоянным «прессингом» со стороны царственного заказчика. Николай I, который считал себя специалистом и в строительстве, лично утверждал все документы, а также сроки окончания работ, давал распоряжения о поставке и изготовлении предметов убранства, назначал соответствующие наказания и раздавал награждения. Например, в разгар работ 1851 года произошел очередной конфликт архитектора с императором. Государь повелел поднять полы в «собственных покоях», «дабы удобно было смотреть в окна». Кузьмину сделал строгий выговор и потребовал все исправить за его счет. В ответ архитектор доказал, что таким образом он хотел «дать большую высоту комнатам противу первого этажа Кухонного каре». Николай I с доводами архитектора вынужден был согласиться. Позже для смотрения из окон были сделаны специальные подушки.

Завершились работы по дворцу новым оформлением дворцовой площади и торжественным открытием памятника Павлу I. Р.И.Кузьмин занимался строительством главного православного храма во имя Св.Апостола Павла в Гатчине, который украшает одну из старейших улиц нашего города. Павловский собор был построен Романом Ивановичем в «русско-византийском» стиле, который он изучил за границей. Хотя государю был представлен не только проект Р.И.Кузьмина, Николай I выбрал именно его, но опять же внеся свои изменения.

В 1852 году высочайшим указом император повелел «за перестройку двух флигелей Гатчинского дворца и за сооружение в Гатчине Собора» наградить Р.И.Кузьмина «орденом Владимира 4 ст. и единовременно выдать 10 тысяч рублей серебром…».

Павловский собор в Гатчине был первым культовым сооружением в архитектурной практике Р.И.Кузьмина. Но на выставке показаны проекты и изображения и других храмов архитектора, построенных позже - это Греческая церковь во имя Св.Дмитрия Солунского в С-Петерберге, Армянская в Южной Армении, русская в Афинах, православная в Париже и другие.

К сожалению, Греческую церковь постигла трагическая судьба. Хотя замечательный храм уцелел во время Великой Отечественной войны, но был разобран в 1962 году, когда на его месте построили концертный зал «Октябрьский». На это советское варварство поэт Иосиф Бродский написал следующие строки «Теперь так мало греков в Ленинграде…» в своем стихотворении «Остановка в пустыне…», которое на выставку было передано Музеем Анны Ахматовой.

На выставке представлен и проект Р.И.Кузьмина собора во имя Св. А.Невского на улице Дарю в Париже. За его создание архитектор был выбран в члены Парижской Академии Искусств.

Роман Иванович искренне полюбил наш город и долго жил в нем. В районе Варшавского вокзала им были построены собственные дачи. В перестроенном виде последняя из них сохранилась до нашего времени на улице Чкалова.

В заключение надо сказать, что несмотря на то, что карьера Романа Ивановича Кузьмина складывалась удачно и он был высоко оценен современниками, в ХХ веке его имя было почти забыто. Хотелось бы напомнить о вкладе Кузьмина Р.И. в историю нашего города и его архитектурный облик.

Роман Иванович Кузьмин родился в 1811 году

В 1826 году после окончания артиллерийского училища в Николаеве он был принят в Императорскую академию художеств, где учился на средства Черноморского департамента. В 1832 году Кузьмин получил золотую медаль 2-й степени за проект семинарии и звание художника 14-го класса. Он успешно выполнил программу на Большую золотую медаль и был отправлен за границу в качестве пенсионера Императорской академии художеств весной 1834 года.

Главным пунктом путешествия выпускников академии был Рим, куда они ехали через страны Центральной Европы. Но по просьбе Кузьмина и Д. Ефимова, они сначала отправились в Николаев для встречи с родителями. Затем по морю они прибыли в Константинополь, далее в Грецию и только после этого - в Италию. Знакомство с церковью св. Софии в Константинополе возбудило у Кузьмина большой интерес к византийскому искусству. Два года он изучал памятники античности и византийскую архитектуру в Греции. Его познания в этой теме впоследствии вышли далеко за пределы академической программы.

В сентябре 1841 года зодчий получил звание профессора за проект Медико-хирургической академии, а в ноябре поступил на службу архитектором в Гоф-интендантскую контору Министерства императорского двора. Тогда же он поселился в доме №2 по набережной реки Фонтанки (Боурский дом). В нём он прожил до своей смерти, руководя всеми проводимыми тогда ремонтами и перестройками.

По заказу Придворного ведомства Кузьмин спроектировал Дом придворного духовенства на Шпалерной улице (дом №52, 1842 г.), Новый придворно-служительский дом на Сергиевской улице (ныне улице Чайковского , дом №2, 1843-1847 гг.). Для оформления этих построек архитектор использовал стиль неоренессанс. Если сейчас они выглядят рядовыми домами исторической застройки центра Петербурга, то современниками они были оценены весьма высоко. Среди коллег Кузьмина ходил слух о том, что один из известных петербургских зодчих, пародируя известные слова Потёмкина, советовал Кузьмину умереть, так как ничего лучше он уже ничего не выстроит.

Роман Иванович Кузьмин является автором проекта футляра для домика Петра I , созданного им в 1844 году. Он оформил его в формах петровского барокко. К 1852 году ограда домика Петра I пришла в негодность, проект новой также выполнил Кузьмин. Но его отклонили из-за дороговизны.

В 1844 году Р. И. Кузьмин начал строительство церкви Покрова Пресвятой Богородицы над могилой М. И. Кочубей в Троице-Сергиевой пустыни. Но из-за работ по перестройке Гатчинского дворца он не мог уделить этому проекту достаточного количества времени, возведение храма заканчивал Г. Э. Боссе . В 1847 году Кузьмин составил проект церкви Покрова Божией Матери для села Югостицы, возведённой в 1852-1859 годах.

Огромный объём работ Кузьминых был выполнен в Гатчине, где он занимался перестройкой императорского дворца (с 1845 по 1858 год), возведением Павловского собора (с 1846 по 1852 год), постройкой трёх собственных дач, созданием проекта караулки в Приоратском парке.

В 1840-х и 1850-х годах архитектор руководил всеми работами в Летнем и Таврическом садах, на Елагином и Петровском островах. На Елагином острове по его проекту в 1851-1852 годах был построен Фрейлинский дом. В 1850-х годах он работал в Кронштадте, где расширил двумя приделами Андреевский собор, сделал для него проекты трёх иконостасов. Там же Кузьмин перестроил один из Офицерских флигелей, ставший позже зданием Морского собрания.

Ещё один проект храма зодчий создал в 1853-1854 годах для деревни Коробово Костромской губернии, принадлежавшей потомкам Сусанина.

С 1854 года Кузьмин являлся членом Общего присутствия Департамента рассмотрения проектов и смет, с 1866 года - членом Учёного комитета Министерства путей сообщения.

Ежегодно Роман Иванович занимался обустройство павильона Иордани для обряда Водосвятия перед Зимним дворцом на Неве, катальных гор в Таврическом саду, фейерверков в Петергофе.

В Москве по проекту зодчего были построены Ярославский (1859-1862) и Рязанский (1863) вокзалы.

Работал Кузьмин и на частных заказчиков. Он начинал строительство особняка Л. В. Кочубея (ул. Чайковского, 30) и совместно с К. Ф. Андерсоном проектировал доходный дом Т. Тарасовой (1-я Красноармейская ул., 3). В 1858 году по проекту Кузьмина был построен дом И. О. Утина на Конногвардейском бульваре (дом №17), чей фасад зодчий решил в формах необарокко, а на крыше впервые в Петербурге устроил мансарду. За этот проект 23 мая 1863 года Кузьмин был избран членом-корреспондентом Академии художеств Императорского французского института.

Одной из главных работ Романа Ивановича Кузьмина стала церковь Дмитрия Солунского (Греческая) , строившаяся с 1861 по 1866 год. Она стала первым петербургским храмом, возведённым в формах византийского стиля.

Последней работой Кузьмина в Санкт-Петербурге стала часовня Св. Александра Невского на месте покушения Д. Каракозова на императора Александра II (1866-1867 гг.).

Р. И. Кузьмин работал и за пределами России. В 1859-1861 годах по его проекту строился кафедральный собор Св. Александра Невского в Париже. За этот проект архитектор получил звание действительного статского советника.

Архитектор Роман Иванович Кузьмин скончался в 1867 году. В Гатчине сохранилась его третья дача, строительство которой было завершено уже после смерти зодчего, при новых владельцах. Это дом №5 по улице Чкалова.

В Санкт-Петербурге , дом Утина, выстроенный в стиле Возрождения на Конногвардейском бульваре в Санкт-Петербурге .

Реставрация памятников Награды

Биография

Самыми главными зданиями Кузьмина, в которых ярко выразились его художественный вкус и знание архитектурных стилей, признаются церковь при русском посольстве в Афинах , православный собор на улице Дарю в Париже , греческая посольская церковь в Санкт-Петербурге (при участии арх. Ф. Б. Нагеля ; не сохранилась) и роскошный дом, выстроенный в стиле Возрождения для Утина там же, на Конногвардейском бульваре . Последним его сооружением была мраморная часовня у Летнего сада .

На 1867 год - действительный статский советник (с 16 декабря 1861 года), член Учёного комитета Министерства путей сообщения и старший архитектор ведомства Придворной Его Величества конторы.

Награды

• Орден Святого Владимира 4-й степени (1852 год)
• Орден Святого Станислава 2-й степени (1858 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1861 год; императорская корона к этому ордену пожалована в 1865 году)

Постройки

Санкт-Петербург

• Шпалерная улица , д.№ 52 - дом придворного духовенства. .
• Улица Чайковского , д.№ 2, средний корпус - придворно-служительский дом. - .
• Шпалерная улица , д.№ 35 - придворно-служительский дом. - . Включен существовавший дом.
• Петровская набережная , д.№ 6 - футляр Домика Петра I . . (Расширен).
• Улица Чайковского , д.№ 30 - особняк Л. В. Кочубея. - . Завершен Г. А. Боссе .
• Стремянная улица , д.№ 5 - доходный дом. .
• Набережная канала Грибоедова , д.№ 11 / Малая Конюшенная улица , д.№ 6 / Чебоксарский переулок , д.№ 1 - здание Придворного госпиталя. Перестройка. - . (Перестроено).
• 1-я Красноармейская улица , д.№ 3 - 5 - доходный дом Т. Тарасовой. - . Совместно с К. К. Андерсоном и А. И. Ланге .
• Конногвардейский бульвар , д.№ 17 / Галерная улица , д.№ 20, правая часть / Замятин переулок , д.№ 4 - доходный дом И. О. Утина. - .
• Греческая площадь / Лиговский проспект , д.№ 6 - греческая посольская церковь Димитрия Солунского (при участии арх. Ф. Б. Нагеля ). - (снесена в 1962 году для постройки концертного зала «Октябрьский»).
• Дворцовая набережная у Летнего сада ( -) - часовня Александра Невского в память о спасении Александра II при покушении. (Не сохранилась).

Гатчина

• Перестройка и расширение Гатчинского дворца

Москва

• Ярославский вокзал (1859-1862, перестроен)
• Рязанский вокзал (1863, строительство осуществлял А. П. Попов ; не сохранился)

Напишите отзыв о статье "Кузьмин, Роман Иванович"

Примечания

Литература

• Русский биографический словарь : В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова . - СПб. , 1896-1918. - Т. 9.
• Зодчие Санкт-Петербурга. XIX - начало XX века / сост. В. Г. Исаченко ; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. - СПб. : Лениздат , 1998. - 1070 с. - ISBN 5-289-01586-8 .
• Список гражданским чинам IV класса. Исправлен по 1 февраля 1867 года. - СПб., 1867. - С. 431.
• Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е - 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А.В.Щусева и др. - М .: КРАБиК, 1998. - С. 151. - 320 с. - ISBN 5-900395-17-0 .

Ссылки

• (2012)

Отрывок, характеризующий Кузьмин, Роман Иванович

– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“