Завязка – развитие, кульминация – развязка: сложности трактовки и понимания. Композиционное решение спектакля Что идет после развязки в литературе

Сюжетный анализ – один из наиболее распространенных и плодотворных способов интерпретации художественного текста. На примитивном уровне он доступен практически любому читателю. Когда, например, мы пытаемся пересказать товарищу понравившуюся нам книгу, мы фактически приступаем к вычленению основных сюжетных звеньев. Однако профессиональный анализ сюжета – задача совершенно иного уровня сложности. Филолог, вооруженный специальными знаниями и владеющий методиками анализа, увидит в том же сюжете гораздо больше, чем обычный читатель.

Цель этой главы в том и заключается, чтобы ознакомить студентов с основами профессионального подхода к сюжету.

Классическая теория сюжета. Элементы сюжета.

Сюжет и фабула. Терминологический аппарат

Классическая теория сюжета , в общих чертах сформированная еще в Древней Греции, исходит из того, что основными компонентами сюжетосложения являются события и действия . Сплетенные в действия события, как считал еще Аристотель, составляют фабулу – основу любого эпического и драматического произведения. Сразу отметим, что термин фабула у Аристотеля не встречается, это результат латинского перевода. У Аристотеля в оригинале миф . Данный нюанс сыграл затем злую шутку с литературоведческой терминологией, так как по-разному переведенный «миф» привел в новейшее время к терминологической путанице. Ниже мы более подробно остановимся на современных значениях терминов сюжет и фабула .

Единство фабулы Аристотель связывал с единством и завершенностью действия , а не героя, другими словами, цельность фабулы обеспечивается не тем, что мы везде встречаем одного персонажа (если говорить о русской литературе, то, например, Чичикова), а тем, что все персонажи втянуты в единое действие. Настаивая на единстве действия, Аристотель выделил завязку и развязку как необходимые элементы фабулы. Напряжение действия, по его мнении, поддерживается несколькими специальными приемами: перипетия (резкий поворот от плохого к хорошему и наоборот), узнавание (в самом широком смысле слова) и связанные с ним ошибки неузнавания , которые Аристотель считал неотъемлемой частью трагедии. Например, в трагедии Софокла «Царь Эдип» интрига сюжета поддерживается неузнаванием Эдипом отца и матери.

Кроме того, античная литература в качестве важнейшего приема построения фабулы часто использовала метаморфозы (превращения). Метаморфозами наполнены сюжеты греческих мифов, такое название имеет и одно из самых значительных произведений античной культуры – цикл поэм знаменитого римского поэта Овидия, представляющий собой поэтическое переложение многих сюжетов греческой мифологии. Метаморфозы сохраняют свое значение и в сюжетах новейшей литературы. Достаточно вспомнить повести Н. В. Гоголя «Шинель» и «Нос», роман М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и др. Любители современной литературы могут вспомнить роман В. Пелевина «Жизнь насекомых». Во всех этих произведениях момент превращения играет принципиальную роль.

Классическая теория сюжета, развитая и доработанная эстетикой нового времени, сохраняет свою актуальность и сегодня. Другое дело, что время, естественно, внесло в нее свои коррективы. В частности, широкое применение получил термин коллизия , введенный в ХIХ веке Г. Гегелем. Коллизия – это не просто событие; это событие, нарушающее какой-то заведенный порядок. «В основе коллизии, – пишет Гегель, – лежит нарушение, которое не может сохранятся в качестве нарушения, а должно быть устранено» . Гегель проницательно заметил, что для формирования сюжета и развития сюжетной динамики необходимо нарушение . Этот тезис, как мы увидим дальше, играет важную роль в новейших теориях сюжета.

Аристотелевская схема «завязка – развязка» получила дальнейшее развитие в немецком литературоведении ХIХ века (прежде всего, это связано с именем писателя и драматурга Густава Фрайтага) и, пройдя ряд уточнений и терминологических обработок, получила известную многим со школы классическую схему строения сюжета: экспозиция (фон для начала действия) – завязка (начало основного действия) – развитие действия – кульминация (высшее напряжение) – развязка .

Сегодня любой учитель пользуется этими терминами, получившими название элементы сюжета . Название не очень удачное, поскольку при других подходах в качестве элементов сюжета выступаю т совсем другие понятия. Однако это общепринято в русской традиции, поэтому едва ли есть смысл драматизировать ситуацию. Надо просто помнить, что когда мы говорим элементы сюжета , то в зависимости от общей концепции сюжета мы имеет в виду разное. Этот тезис станет более понятным, когда мы познакомимся с альтернативными теориями сюжета.

Принято выделять (вполне условно) обязательные и необязательные элементы . К обязательным относятся те, без которых классический сюжет вовсе невозможен: завязка – развитие действия – кульминация – развязка. К необязательным – те, которые в ряде произведений (или во многих) не встречаются. Сюда часто относят экспозицию (хотя не все авторы так считают), пролог, эпилог, послесловие и др. Пролог – это рассказ о событиях, завершившихся до начала основного действия и проливающих свет на все происходящее. Классическая русская литература не очень активно пользовалась прологами, поэтому трудно подобрать известный всем пример. С пролога, например, начинается «Фауст» И. Гете. Основное действие связано с тем, что Мефистофель ведет Фауста по жизни, добиваясь знаменитой фразы «Остановись, мгновенье, ты прекрасно». В прологе речь идет о другом: Бог и Мефистофель заключают пари о человеке. Возможен ли человек, который не отдаст душу ни за какие соблазны? Честный и талантливый Фауст выбирается как предмет этого пари. После этого пролога читателю понятно, почему именно в каморку Фауста постучал Мефистофель, зачем ему нужна душа именно этого человека.

Гораздо более привычен нам эпилог – повествование о судьбе героев после развязки основного действия и / или размышления автора по поводу проблематики произведения. Вспомним «Отцы и дети» И. С. Тургенева, «Войну и мир» Л. Н. Толстого – там мы найдем классические примеры эпилогов.

Не совсем ясной оказывается роль вставных эпизодов, авторских отступлений и т. д. Иногда (например, в учебном пособии О. И. Федотова) они включаются в понятие сюжета, чаще выносятся за его границы.

Вообще следует признать, что приведенная сюжетная схема при всей своей популярности имеет немало изъянов. Во-первых, далеко не все произведения построены согласно этой схеме; во-вторых, она никак не исчерпывает сюжетного анализа. Известный филолог Н. Д. Тамарченко не без иронии заметил: «В действительности такого рода «элементы» сюжета можно вычленить разве что в криминальной литературе» .

В то же время в разумных пределах использование этой схемы оправдано, она представляет собой как бы первый взгляд на развитие сюжетной линии. Для многих драматических сюжетов, где развитие конфликта принципиально важно, эта схема тем более применима.

Современные «вариации» на тему классического понимания сюжета учитывают, как правило, еще несколько моментов.

Во-первых, поставлен под сомнение тезис Аристотеля об относительной автономности сюжета от характера. По Аристотелю, фабула определяется событиями, а сами характеры играют в ней в лучшем случае подчиненную роль. Сегодня этот тезис вызывает сомнение. Сравним определение действия, данное В. Е. Хализевым: «Действия – это проявления эмоций, мыслей и намерений человека в его поступках, движениях, произносимых словах, жестах, мимике» . Ясно, что при таком подходе мы уже никак не разъединим действие и героя. В конечном счете само действие определяется характером.

Это важная смена акцентов, меняющая угол зрения в исследовании сюжета. Чтобы почувствовать это, зададим простой вопрос: «Что является основной пружиной развития действия, например, в «Преступлении и наказании» Ф. М. Достоевского? Интерес к событию преступления вызывает к жизни характер Раскольникова либо, напротив, характер Раскольникова требует именно такого сюжетного раскрытия?»

По Аристотелю, доминирует первый ответ, современные ученые скорее согласятся со вторым. Литература новейшего времени зачастую «скрывает» внешние события, перенося центр тяжести на психологические нюансы. Тот же В. Е. Хализев в другой работе, анализируя пушкинский «Пир во время чумы», заметил, что у Пушкина взамен динамики событий доминирует действие внутреннее .

Кроме того, дискуссионным остается вопрос, из чего складывается сюжет, где тот минимальный «кусочек действия», который подлежит сюжетному анализу. Более традиционной является точка зрения, указывающая, что в центре сюжетного анализа должны быть поступки и действия героев. В крайнем виде она была в свое время высказана А. М. Горьким в «Беседе с молодыми» (1934 г.), где автор выделяет три важнейшие основы произведения: язык, тему / идею и сюжет. Горький трактовал последний как «связи, противоречия, симпатии, антипатии и вообще взаимоотношения людей, истории роста и организации того или иного характера» . Здесь явно сделан акцент на том, что в основе сюжета – становление характера, поэтому сюжетный анализ превращается, по сути, в анализ опорных звеньев развития характера героя. Пафос Горького вполне понятен и исторически объясним, но теоретически такое определение некорректно. Подобное толкование сюжета применимо лишь к очень узкому кругу литературных произведений.

Противоположная точка зрения была сформулирована в академическом издании теории литературы В. В. Кожиновым. Его концепция учитывала многие новейшие для того времени теории и состояла в том, что сюжет – это «последовательность внешних и внутренних движений людей и вещей» . Сюжет есть везде, где чувствуется движение и развитие. При этом мельчайшим «кусочком» сюжета становится жест , а изучение сюжета есть интерпретация системы жестов.

Отношение к этой теории неоднозначное, поскольку, с одной стороны, теория жестов позволяет увидеть неочевидное, с другой – всегда есть опасность слишком «измельчить» сюжет, потерять границы большого и малого. При этом подходе весьма сложно отделить сюжетный анализ от собственно стилевого, поскольку речь фактически идет об анализе словесной ткани произведения.

В то же время изучение жестовой структуры произведения может быть весьма полезным. Под жестом при этом следует понимать любое проявление характера в действии. Сказанное слово, поступок, физический жест – все это становится предметом интерпретации. Жесты могут быть динамическими (то есть собственно действием) или статическими (то есть отсутствие действия на каком-то меняющемся фоне). Во многих случаях именно статический жест наиболее выразителен. Вспомним, например, знаменитую поэму Ахматовой «Реквием». Как известно, биографическим фоном поэмы является арест сына поэтессы Л. Н. Гумилева. Однако этот трагический факт биографии переосмысливается Ахматовой в гораздо большем масштабе: социально-историческом (как обвинение сталинскому режиму) и нравственно-философском (как вечное повторение мотива неправедного суда и материнского горя). Поэтому в поэме постоянно присутствует второй план: драма тридцатых годов двадцатого века «просвечивается» мотивом казни Христа и горя Марии. И тогда рождаются знаменитые строки:

Магдалина билась и рыдала.

Ученик любимый каменел.

А туда, где молча Мать стояла,

Так никто взглянуть и не посмел.

Динамика здесь создается контрастом жестов, из которых самым выразительным является молчание и неподвижность Матери. Ахматова здесь обыгрывает парадокс Библии: ни в одном из Евангелий не описано поведение Марии во время пыток и казни Христа, хотя известно, что она присутствовала при этом. По Ахматовой, Мария молча стояла и смотрела, как мучают ее сына. Но ее молчание было настолько выразительным и жутким, что в ее сторону все боялись взглянуть. Поэтому авторы Евангелий, подробно описав мучения Христовы, не упоминают его матери – это было бы еще страшнее.

Строки Ахматовой являют собой блестящий пример того, насколько глубоким, напряженным и выразительным может оказаться у талантливого художника статический жест.

Итак, современные модификации классической теории сюжета так или иначе признают связь сюжета с характером, при этом остается открытым вопрос об «элементарном уровне» сюжета – является ли им событие / поступок или жест. Очевидно, не стоит искать определения «на все случаи жизни». В одних случаях корректнее интерпретировать сюжет через жестовую структуру; в других, где жестовая структура менее выразительна, от нее можно в той или иной степени абстрагироваться, сосредоточившись на более крупных сюжетных единицах.

Другим не очень проясненным моментом в усвоении классической традиции является соотношение значений терминов сюжет и фабула . В начале нашего разговора о сюжете мы уже говорили, что эта проблема исторически связана с погрешностями перевода «Поэтики» Аристотеля. В результате возникло терминологическое «двоевластие». Одно время (приблизительно до конца ХIХ века) эти термины употреблялись как синонимы. Затем, по мере того как анализ сюжета становился все более тонким, ситуация изменилась. Под фабулой стали понимать события как таковые, под сюжетом – их реальную представленность в произведении. То есть сюжет начал пониматься как «реализованная фабула». Одна и та же фабула могла продуцироваться в разные сюжеты. Достаточно вспомнить, сколько произведений, например, построено вокруг фабульного ряда Евангелий.

Такая традиция связана прежде всего с теоретическими исканиями русских формалистов 10-х – 20-х годов ХХ века (В. Шкловский, Б. Эйхенбаум, Б. Томашевский и др.). Впрочем, надо признать, что теоретической четкостью их работы не отличались, поэтому термины сюжет и фабула часто менялись местами, что совсем запутало ситуацию.

Традиции формалистов напрямую или опосредованно были восприняты западноевропейским литературоведением, поэтому сегодня в разных пособиях мы находим разные, порой противоположные понимания значения этих терминов.

Остановимся лишь на самых основных.

1. Сюжет и фабула – синонимические понятия, всякие попытки развести их лишь излишне усложняют анализ.

Как правило, при этом рекомендуется отказаться от одного из терминов, чаще всего фабулы. Эта точка зрения была популярной у части советских теоретиков (А. И. Ревякин , Л. И. Тимофеев и др.). В поздний период к подобным выводам пришел и один из «возмутителей спокойствия» – В. Шкловский, в свое время настаивавший на разделении сюжета и фабулы . Однако среди современных специалист ов эта точка зрения не является доминирующей.

2. Фабула – это «чистые» события, без фиксации какой-либо связи между ними. Как только в сознании автора события обретают связь, фабула становится сюжетом. «Король умер, а затем умерла королева» – это фабула. «Король умер, и королева умерла от горя» – это сюжет . Такая точка зрения не является самой популярной, однако в ряде источников встречается. Недостатком такого подхода является нефункциональность термина «фабула». Фактически, фабула представляется просто хроникой событий.

3. Сюжет – основной событийный ряд произведения, фабула – его художественная обработка. По выражению Я. Зунделовича, «сюжет – канва, фабула – узор». Такаяточка зрения весьма распространена и в России, и за рубежом, что нашло отражение в ряде энциклопедических изданий . Исторически такая точка зрения восходит к идеям А. Н. Веселовского (конец ХIХ века), хотя сам Веселовский не драматизировал терминологические нюансы, а его понимание сюжета, как мы увидим ниже, отличалось от классического. Из школы формалистов такой концепции придерживались прежде всего Я. Зунделович и М. Петровский, в чьих работах сюжет и фабула стали разными терминами.

В то же время, несмотря на солидную историю и авторитетные истоки, такое понимание термина и в русском, и в западно-европейском литературоведении не является определяющим. Более популярна противоположная точка зрения.

4. Фабула – это основной событийный ряд произведения в его условно-жизнеподобной последовательности (то есть герой сначала рождается, потом с ним что-то происходит, наконец , герой умирает). Сюжет – это весь событийный ряд в той последовательности, как он представлен в произведении . Ведь автор (особенно после ХVIII века) вполне может начать произведение, например, со смерти героя, а затем рассказать о его рождении. Любители английской литературы могут вспомнить известный роман Р. Олдингтона «Смерть героя», который именно так и построен.

Исторически такая концепция восходит к наиболее известным и авторитетным теоретикам русского формализма (В. Шкловский, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Р. Якобсон и др.), она нашла свое отражение в первом издании «Литературной энциклопедии» ; именно эта точка зрения представлена в уже разбиравшейся статье В. В. Кожинова, ее придерживаются многие авторы современных учебников, она наиболее часто встречается и в западно-европейских словарях.

По сути, отличие этой традиции от той, которую мы описали до нее, носит не принципиальный, а формальный характер. Термины просто зеркально меняют значение. Важнее понимать, что обе концепции фиксируют сюжетно-фабульные несовпадения , что дает филологу инструмент для интерпретации. Достаточно вспомнить, например, как построен роман М. Ю. Лер­монтова «Герой нашего времени». Фабульное расположение частей явно не совпадает с сюжетным, что сразу вызывает вопросы: почему так? чего этим добивается автор? и т. п.

Кроме того, еще Б. Томашевский заметил, что в произведении есть события, без которых логика сюжета рушится (связанные мотивы – в его терминологии), а есть такие, которые «можно устранять, не нарушая цельности причинно-временного хода событий» (свободные мотивы ). Для фабулы, по Томашевскому, важны только связанные мотивы. Сюжет же, напротив, активно пользуется свободными мотивами, в литературе новейшего времени они играют порой решающую роль. Если мы вспомним уже упоминавшийся рассказ И. А. Бунина «Господин из Сан-Франциско», то легко почувствуем, что фабульных событий там немного (приехал – умер – увезли), а напряжение поддерживается нюансами, эпизодами, которые, как может показаться, не играют решающей роли в логике повествования.

Композиция - это сопоставление, соразмещение отдельных частей произведения (пьесы, сценария, спектакля). То есть композиция «отвечает» за построение произведения, принимая в этом процессе непосредственное участие.

Каждому произведению свойствен свой «порядок построения». Он определяется общепринятым, нам известным, условным делением на «основные моменты действия»: завязка (где исходное событие), кульминация (где главное событие), развязка (где происходит окончательное «разрешение» сквозного действия/сюжета).

Композиция устанавливает определенные закономерности связи между отдельными частями произведения - основными моментами действия, эпизодами, сценами и, при необходимости, внутри них. То есть, установление определенной взаимосвязи и взаимозависимости между предыдущим и последующим действиями, событиями - как и чем они влияют друг на друга - это и есть «установление закономерностей связи между отдельными частями произведения», что и должно быть основной «заботой» композиции.

В классическом варианте драматургии выделяют следующие части художественного произведения: пролог, экспозиция, завязка, развитие, кульминация, эпилог.

Данный список и порядок не являются обязательными. Пролог и эпилог могут не присутствовать в повествовании, а экспозиция может расположиться в любом месте и не обязательно целой частью.

Сюжеты современных произведений часто строятся по облегченной схеме: завязка – развитие действия – кульминация – развязка или по еще более облегченной завязка – действие – кульминация (она же развязка).

Пролог - вступительная (начальная) часть литературно-художественного, произведения, которая предваряет общий смысл, фабульно-сюжетную основу или основные мотивы произведения, или же кратко излагает события, которые предшествуют главному содержанию.

Функция пролога - передать события, подготавливающие основное действие.Однако пролог – это не первый эпизод повествования, насильственно от нее отрезанный.

События пролога не должны дублировать события начального эпизода, но должны порождать интригу именно в сочетании с ним.

Экспозиция - изображение расстановки персонажей и обстоятельств, непосредственно предваряющей развертывание фабульного действия.

Функции экспозиции:

Определить место и время описываемых событий;

Представить действующих лиц;

Показать обстоятельства, которые явятся предпосылками конфликта.

Завязка - момент, с которого начинается движение сюжета. Завязка – первое столкновение конфликтующих сторон.

Событие может быть глобальным или мелким, или герой в первый момент вообще может не оценить его важность, но по любому, событие меняет жизнь героев. Герои начинают развиваться согласно идее произведения.

Кульминация - вершина сюжета, высшая точка конфликта произведения, точка его разрешения.

Развязка сюжета - исход событий, решение противоречий сюжета.

Эпилог - заключительная часть, прибавленная к законченному художественному произведению и не обязательно связанная с ним неразрывным развитием действия.

Как пролог представляет действующих лиц до начала действия или сообщает то, что ему предшествовало, так эпилог знакомит с судьбой действующих лиц, заинтересовавших его в произведении.

М.А. Чехов определял композицию спектакля как трехчленное целое. «Начало вы переживете как зерно, из которого развивается растение; конец - как созревший плод, и середину - как процесс превращения зерна в зрелое растение, начала - в конец». Он утверждал, что «в хорошо построенной пьесе (или спектакле) имеются три кульминации, в соответствии с тремя основными частями. Они находятся в том же соотношении друг с другом, как и сами эти части (завязка, развитие, развязка)». Затем каждая из трех основных частей целого может быть подразделена на любое количество более мелких со своими кульминациями, вспомогательными. Кроме того, в других напряженных моментах необходимо расставить акценты, позволяющие режиссеру не отклоняться от основной идеи и одновременно осуществить свой, собственный режиссерский замысел.

Композиция - это главное, что отличает работу одного режиссера от другого. Композиция никогда не должна быть искусственно сочиненной, этакой выдуманной микросхемой. Это - биография пространства, возникающая из актеров, из воздуха, и конкретной сцены, из взаимоотношений вокруг спектакля. Композиция - масса воплощений в реальных обстоятельствах.

Композиция спектакля «Маша и Витя против «Диких гитар»:

Экспозиция: Волшебница начинает рассказывать, «творить» сказку.

Она знакомит зрительный зал с главными героями – Машей, которая верит в сказки и Витей, который в них не верит. У ребят возникает спор, в результате которого Маша решает доказать свою правоту – сказка существует.

Завязка: Маша и Витя узнают о похищении Снегурочки.

Дед Мороз рассказывает ребятам, что Кощей украл Снегурочку и теперь Новый год никогда не наступит. Ученики младших классов решают отправиться в сказочный лес, и во что бы то ни стало, спасти внучку Деда Мороза.

Развитие сюжета: школьники, попав в сказочный лес, встречаются с нечистой силой, справится с которой, им помогает дружба и смелость.

Узнав, что ребята идут выручать Снегурочку, нечистая сила решает их разлучить и поодиночке одолеть. Главная их задача - не дать ребятам найти Царство Кощея. Однако, на помощь Маше и Вите приходят обиженные нечистью лесные жители, которых по пути выручают ученики. В благодарность за свое спасение, «положительные герои» помогают детям найти дорогу к Кощею.

Кульминация: Освобождение Снегурочки из плена.

Маша, попав в Кощеево Царство, идет с главным злодеем на сделку – обменивает «волшебный» рецепт от зубной боли (Кощей давно «мается» зубами) на Снегурочку.

Развязка: Победа над нечистой силой.

Витя, спасая Машу из лап Кощея, вступает с ним в драку, в которой одерживает победу. Баба Яга, Леший, Дикий Кот Матвей и прочая нечисть, пускается в погоню за детьми. На помощь ребятам приходит Волшебница и зрительный зал.

Эпилог: Дети возвращаются в школу, где их ждут Дед Мороз и Снегурочка.

Спектакль завершается общим весельем – пришел Новый год.

Об этих вещах я говорил в своих прошлых статьях довольно подробно. Но вопросы, как ни странно, все остаются. Хорошо, тогда я объясню понятнее.

Завязка – развитие и кульминация – развязка – это четыре составляющих элемента любого сюжета в литературе . Поскольку я имею дело с театром – я расскажу, как эти четыре элемента воплощаются в сценическом пространстве, при интерпретации постановщиком драматургического произведения (драматургии).

Драматургия – это (если говорить упрощенно) – вид прозаической литературы, которая создается по определенным принципам сценического действия , существующим в театре. Любая драматургия построена на диалоге между персонажами, который имеет (или должен иметь) ярко выраженную действенную (целевую) природу.

Ах, да. То здесь, а то там – я встречаю непонимание, что такое проза и какова ее роль в литературе. Многие их путают, многие вообще не понимают, что к чему. Запомните: все, что мы читаем – есть литература. Литература условно подразделяется на два основных вида или направления: поэзия (ритмичное изложение) и проза (неритмичное или вольное (не имеющее четкой ритмовой структуры) изложение мыслей автора). Проза, в свою очередь, имеет множество разновидностей , есть как устная, так и письменная проза. Есть некая «хитренькая» проза, которую многим до сих пор непонятно, куда отнести. Это — драматургия.

Древние мыслители (времен Аристотеля, например) относили драматургию к виду поэзии. Впрочем, «почему» они так делали — совершенно понятно. Ибо драматургия тех времен сильно напоминала стихотворные формы (и редко подавалась в прямой «неритмичной» речи так, как это существует сейчас).

Но – много времени прошло с тех пор. И сейчас – драматическое произведение не имеет (почти) ничего общего с поэзией.

Считается, что любая драматургия имеет письменное воплощение (в виде пьесы) и сценическое (в виде интерпретации режиссера). Это и так, и не так – одновременно. Ибо – будучи сформированной в конкретное произведение, имеющее четыре элемента сюжета, ее и, как следствие, его (произведение) можно и должно называть разновидностью прозы (литературы). Как потом перескажет пьесу режиссер – Бог его знает. Но изначально – драматургическое произведение – есть разновидность прозы. Которая, в свою очередь, является «столпом» (направлением) самой литературы.

Безусловно, драматургия – очень несамостоятельна как разновидность или жанр, ибо «заточена» она — не на описательное, а на действенное восприятие, что так востребовано в театре. Но это никак не отменяет ее литературных «корней».

Да, любая пьеса — это изначально литературное (прозаическое) произведение, которое пишется по законам сценического действия. Явным или неявным.

Надеюсь, я не сильно затуманил Вам мозги. Нет? Это хорошо. Что поделать, без четкого определения подобных правил игры, к сожалению, нет смысла писать ни о чем другом. Ибо – тогда мы просто запутаемся в частностях. И Вы ничего не поймете. И я – буду кидать информацию – как об стенку горох. Оно нам надо? Вряд ли.

Итак, давайте приступим к так мною горячо любимым деталям. Отмечу, что «завязку, развитие, кульминацию и развязку», я буду рассматривать через призму драматургических произведений.

Итак, что такое «завязка»? Это то, с чего началась сама история . Возьмем для примера драматургическое произведение (пьесу) «Чайка» А.П. Чехова.

С чего именно начинается «Чайка»? С того, что Костя Треплев со своей возлюбленной – Ниной Заречной – готовится показать спектакль для своей мамы — изредка приезжающей в имение своего брата Сорина – Аркадиной, где проживает Костя. Важнейшая отправная точка этой истории («завязка») – приезд Аркадиной. И вот почему. Приезжает «прима», «светская львица». И для Кости показ спектакля – повод вернуть (или заслужить) уважение матери.

С непростых отношений Кости с матерью, что получит наглядное подтверждение в сцене со спектаклем, и начинается данная история. Кстати сказать, в ходе спектакля мать ведет себя неуважительно, постоянно комментируя те или иные сюжетные ходы и насмехаясь над их неумелостью.

«Развитие» состоит из нескольких поворотных моментов и событий. Это – процесс созревания основного конфликта пьесы. ПРОЦЕСС. Помните, развитие состоит не из одного момента, это всегда комплекс моментов, который усиливает конфликт . Каков основной конфликт в пьесе «Чайка» — каждый режиссер должен понять сам.

Чехов в смысле определения конфликта его пьес – автор не простой. Точнее, есть некоторые его пьесы, в которых конфликт – многоуровневый. «Чайка» — как раз из таковых. В данной пьесе можно искать конфликт между нуждами и интересами поколений (как творческий, так и – возрастной – «отцов и детей»). Можно – конфликт в области «цены успеха» (до какой грани можно и возможно дойти, чтобы получить успех). Можно даже сформулировать конфликт в области стыка времен (это не возрастной конфликт, это конфликт, скорее, технотронный).

И та «завязка», о которой я писал выше – проистекает от возрастного конфликта отцов и детей. Но если Вы ищите (используете) другой конфликт для отбора постановочных решений – Вам будет полезно определять «завязку, развитие, кульминацию, развязку», исходя из конфликта . Об этом я более подробно расскажу далее.

Какие поворотные моменты и события можно назвать «развитием» в пьесе «Чайка»? Это и фактический разрыв отношений Треплева и Нины Заречной в сцене с мертвой чайкой. И неудавшаяся попытка самоубийства Кости некоторое время спустя (сцена, когда Аркадина бинтует сыну голову). И вызов Костей на дуэль супруга Аркадины – писателя Тригорина, который последний не принимает.

Кульминацией сюжета в случае, если мы определяем конфликт в области «отцов и детей» — отъезд (а фактически – побег) матери с супругом — из поместья ее брата – Сорина . «Не договорились». Поколения не поняли друг друга и решили разойтись, чтобы не допустить чего-то совсем уж плохого.

«Развязка» — смерть Кости Треплева в финале. Молодое поколение проигрывает старшему – в смелости, решимости, воле – во всем. «Развязка» — это то, чем в итоге завершается конфликт .

И напоследок – я расскажу, как лучше формулировать «завязку, развитие, кульминацию и развязку», с учетом выбранного мною конфликта поколений .

В начале нашей истории происходит столкновение поколений. Так и назовем «завязку» — «столкновение». В «развитии» мы наблюдаем борьбу и возможность (попытки) приспособления поколений друг к другу. Назовем его – «противоборство» или перетягивание каната». Кульминация – «не договорились». «Развязка» – оказавшись вне противоборства – молодое поколение разрушает себя (Костя кончает жизнь самоубийством, а Нина – теряется в бесконечных жизненных и профессиональных тяготах). «Гибель».

Оптимальная структура Художественного произведения:

Не правда ли, это уже нечто очень знакомое? Что то древнее, точней, древнегреческое, просматривается в этой формуле? Ну и что - древние греки были восе не глупы и Исскуство любили по настоящему. Просто теперь мы можем доверять этой канонической и давно известной формуле безоговорочно. - Ну вот, приплыли... - слышу я хор скептиков. - И надо было городить всю это философскую галиматью, что б открыть заново давно известное? - Да! - отвечу я им уверенным голосом. - Надо было! Потому, что найдя интуитивно эту верную формулу, многие и многие поколения Художников использовали ее на практике, но при этом, не могли объяснить, почему она так успешно работает. Теперь вместо смутных догадок и всевозможных спекуляций на песке субъективной веры, мы можем однозначно определять, что и как нам надо делать, что б добиваться максимального эффекта. Ведь эта формула - только часть того, что дает анализ. Зная, какой продукт должна выпускать фабрика, мы можем настроить производство эффективным именно для этого продукта. Наша фабрика "Искусство" должна выпускать первосортный продукт в виде инсайта - озарения, посещающего душу человеческую в момент осознания того, что Человек волен сам выбирать Правила, и сам же их отвергать, когда ему это удобно. Согласитесь, что это понимание дорогого стоит - оно позволяет не бродить в потемках вокруг да около, скуля по поводу мучительности "творческого процесса", а зажечь прожектор понимания, целенаправленно добиваясь наивысшей эффективности снесения крыши потребителю продукта с торговой маркой "искусство"... И вместо торчества алхимического, мы теперь достигаем уровня современных высоких технологий... Но вернемся к нашей структурной формуле и поговорим о том, какие конкретные функции выполняет каждый из членов этой формулы, не забывая, о том, какова Главная Функция. То есть, разберемся с тем, как каждый из отдельных фрагментов произведения влияет на конечный результат. Маленькое замечание - эта структурная формула (ХП = П + Эк + К + Эп) абсолютно универсальна и применима для любого художественного произведения в любом жанре. Ей подчиняется и музыка, и изобразительное искусство, и танец, а не только литературное творчество, но в качестве примеров я буду разбирать в основном произведения литературного жанра, и потому потребителей вашего Искуства я буду обобщенно называть читателем. Принцип можно понять на примере любого жанра - и однажды его освоив, вы примените его везде одинаково успешно. Вот только изобразительное искусство (графика, живопись, скульптура) потребует дополнительного анализа некоторых неочевидных аспектов. Мы с вами обязательно это сделаем в дальнейшем... Итак, рассмотрим структуру Художественного Произведения детально: ПРОЛОГ - часть художественного произведения, в которой читатель знакомится с теми законами, которые царят в виртуальном мире, в который предложил ему заглянуть автор. С эпилога начинается вживание читателя в этот мир, понимание того, что составляет структуру рационального... ЭКСПОЗИЦИЯ - главная часть повествования. В экспозиции продолжается освоение читателем рационального, пропитывание читательского подсознания этими законами, в результате чего любой, самый вымышленный, самый виртуальный мир станет читателю родным и близким. Ввести рациональное на уровень подсознания в зону привычного - самый убедительный способ демонстрации примата логики. Сила привычки велика - и ее и надо воспользоваться... Но здесь же, в экспозиции обозначается и развивается конфликт рационального и иррационального - у читателя подспудно должно возникнуть ощущение, что не все правильно в этом благоустроенном мире, живущем по законам логики, что грядет катастрофа... КУЛЬМИНАЦИЯ - Момент Истины. Это и есть интуитивно ожидаемая катастрофа, в которой окончательно рушится изначальная вера в непогрешимость правил. Читатель убеждается, что самое крепкое здание, выстроенное на логике, имет изъян, что логика не может предусмотреть всего, что Его Величество Жизнь гораздо многообразней любой схемы. Кульминация есть торжество Иррационального, его лебединая песня - и этот урок, который преподает читателю Искусство, он вынужден будет запомнить надолго... ЭПИЛОГ - закрепеление в подсознании читателя примата иррационального над рациональным. Как говорят психологи - "гештальт должен быть завершен". Гештальт - это совокупный образ какого то явления в психике и данная фраза означает, что нужно создать в психике целостный образ победы, в чем эпилог и помогает, завершая тему... Такова каноническая структура Художественного Произведения, его психологическая суть. Но важно помнить, что каждый из упомянутых главных структурных элементов формулы сам по себе является художественным произведением со своей отдельной художественной задачей, а значит... выполнен по тем же структурным принципам! Поэтому выпишем отдельно следующее правило: Художественное произведение строится по принципу матрешки - каждая его часть выполнена в соответствии с главной структурной формулой:
пролог - экспозиция - кульминация - эпилог Это означает, что тот же, к примеру, пролог состоит из микро-пролога, микро-экспозиции, микро-кульминации, микро-эпилога и у этого художественного микро-произведения есть своя микро-цель, не обязательно точно совпадающая с формальной целью произведения в целом. Само же главное произведение соткано из множества эпизодов, у каждого из которых есть свои микро-прологи, микро-кульминации и так далее... вплоть до бесконечности. Количество таких иерархических уровней - вложенность матрешки - ничем, кроме воли автора не ограничивается. Независимость частного от целого порождает необходимое многообразие - как в шахматах, на шестидесяти четырех клетках можно разыгрывать бесконечное число комбинаций, так и независмость иерархических уровней вкупе с матрешечной структурой позволяют гарантировать, что никогда Художественное себя не исчерпает и что любое поколение Художников будет способно произнести свое новое слово, не копируя предыдущие поколения. А с другой стороны, это означает, что плагиат и вторичность художественного произведения с головой выдают душевную леность авторов, прибегающих к такому способу "творчества" - ведь нет никаких объективных причин, препятствующих тому, что бы заработать творчеством на хлеб насущный честно, не крадя мысль у других. Сама первичная структура Художественного гарантирует это. Да не покажется вам кощунством такой неожиданный тезис, но кормушка эта вечна. Она прокормит бесконечные поколения Художников, поскольку и сам этот товар - вера в иррациональное - будет всегда востребован... Следует также отметить такое важное обстоятельство - обладая матрешечной структурой, художественное произведение само по себе может служить отличной моделью любого явления в нашем мире, поскольку сама наша вселенная обладает аналогичной матрешечной структурой, а значит мы вправе обратиться к Художнику с лозунгом "Зри в корень!", что означает "смело отражай в своем опусе любой объект мира, в котором ты живешь". Причем, факт наличия у художественного произведения своего собственного структурного скелета позволяет значительно расширить творческий арсенал, используя прием раздельного сотворения формальной структуры и ее внутреннего наполнения. Не совсем понятно, что я имею ввиду? Сейчас поясню - главной задачей художественного произведения, напомню, является доказательство примата иррационального над рациональным, реализуемое через специфический конфликт, в котором иррациональное взламывает рациональность. Создавая свой нетленный шедевр, Художник не сможет изменить этот принцип, иначе сотворенное перестанет быть Искусством. А вот выбрать ристалище, на котором в гладиаторском поединке иррациональное укокошит привычную логику, автор как раз вправе - наличие у художественного произведения независимых друг от друга структурной формы и наполняещего эту структуру содержания, позволяет перенести весь художественный конфликт или его часть на этот системный уровень. Пусть содержание конфликтует с формой, в которой ведется изложение - не правда ли, интересный и перспективный поворот творческой мысли? И уж коль мы заговорили о художественном конфликте, то предельно важно выяснить, где конкретно происходит схватка иррационального с рациональным - ошибка в представлениях о том, как и где эта борьба происходит, приведет к созданию произведения низкокачественного. Амбиции на сотворение на нетленки придется отставить и позабыть их навсегда... Привычно считать, что упомянутый художественный конфликт происходит в художественном произведении - так наверняка сейчас думаете и вы. Правильно? Мы ж говорим "художественное произведение должно выполнить такие то и такие то функции", подчас не вспоминая про то, что на самом деле художественное произведение никому и ничего восе не должно - художественное произведение не одушевленный объект, а всего навсего... канал передачи информации. Поэтому выдвинем еще один важный тезис: Схватка иррационального с рациональным происходит только в воображении читателя. Учитывая этот тезис, мы отчетливо теперь понимаем, что художественное произведение не ограничивается рамками только лишь вкладываемого в него создателем - в той части произведения, в которой заданы рационалные правила, используется весь жизненный опыт читателя. Автор в прологе и экспозиции провоцирует читательскую память, заставляя вспомнить уже известные правила и использовать их в качестве мишени для последующей атаки иррационального. Вполне очевидно, что умелость достижения нужного эффекта (извлечения рационального из памяти) никак не регламентируется описанными выше принципами - и именно здесь начинаются отличия в мастерстве разных художников. Этим же обстоятельством объясняется разное воздействие одного и того же произведения на разных субъектов - у каждого читателя свой внутренний опыт, который он применяет для восприятия искусства! Скажу по секрету, что законы воздействия на читательскую психику, в том числе, и с целью возбуждения в ней нужных автору представлений, к настоящему моменту очень хорошо изучены - это, по сути, есть предмет рассмотрения науки под названим "психология". Более того, все происходящее с потребителем художественного произведения, хорошо описывается на языке психологии. Это описание выглядит так: в результате конфликта иррационального с логическим читатель получает то, что психологи именуют разрывом шаблона, в результате чего в душе читателя происходит катарсис, обязательно заканчивающийся инсайтом (озарением) Эти законы психологии надежно изучены и на них можно уверено опираться. Совмещение описанных в этой статье принципов с психологией представляется более, чем естественным - раньше психологию тыкали в художественную ткань наугад со степенью успешности, определяемой лишь изначальной талантливостью автора. Теперь же становится ясна задача, которую надо решить, применяя психологические законы - эффективно и лаконично извлечь из памяти читателя его представления о рациональном и подставить их под атаку иррационального. Знание автором элементарных правил того, как это достигается - а эти знания легко почерпнуть даже не из учебников психологии, а из многочисленной популярной психологической литературы, поскольку глубинного профессионального психологического уровня тут и не требуется и нужно добиваться всего лишь "эффекта присутствия" - способно многократно увеличить творческую мощь создателя художественных образов. И неужели этими возможностями надо пренебрагать? Мне очень интересно было бы обсудить с вами, уважаемые читатели, все нюансы, которые возникают при использовании на практике описанной теории, включая правила, заимствованные из психологии, но это невозможно в рамках данной статьи ввиду ограниченности места. Если эта тема вас заинтересовала - ну, хотя б заинтриговала и вы хотите узнать, "что будет дальше", - я готов это все рассказать, насытив обсуждение многочисленными и очень конкретными примерами из практики самых разных видов искусства, включая изобразительные. В рамках тематики журнала "Шоу-Мастер", это будут прежде примеры музыкальные (взаимодействие мелодии, гармонии, текста). Но этим дело не огрничивается - сам указанный конфликт иррационального, возводящий событие в ранг Художественного Произведения, распространяется буквально на все - на световую партитуру, на сценографию, и даже на... выбор технического оснащения!!! То есть, описанные критерии применимы и к той части шоу, которая по традиции относится к чисто техническим обстоятельствам и никем не рассматривается, как влияющая на художественную компоненту восприятия - а ведь художественный образ, созданный артистом у зрителя един и неразрывен. Пользуясь современным молодежным жаргоном - главное, что б колбасило. Вот как достигнуть этого пресловутого колбасенья, можно легко и просто объяснить на языке описанной теории. Но для того. что б это произошло и у статьи появилось такое практически полезное продолжение, вам нужно продемонстрировать, что для вас тема оказалась важной и нужной, для чего сообщить в редакцию вашу оценку предложенного материала. Если у меня не будет читательской обратной связи, то вряд ли продолжение последует.
А в заключение - давайте в качестве небольшого примера оценим вместе художественность такого известного произведения, как "Черный квадрат" Малевича. Вспомним, сколько споров оно вызываат - является ли намалеванный черной краской квадрат художественным произведением или нет? Мой ответ такой - да, является! Почему? Доказываю: Разрыв шаблона происходит? Несомненно, происходит!... Разрыв какого шаблона происходит? Происходит разрыв шаблона зрительского восприятия "примитивный объект не является объектом Искусства" - мол и я так могу!.. Задумался ли бы над этим вопросом зритель, не будь провокации Художника, поместившего примитивный черный квадрат в рамку и повесившего его на стенку в картинной галерее среди произведений искусства? Очевидно, что не задумался бы... Обогащает ли этот разрыв шаблона зрительское представление о Мире? Да, несомненно... Является ли это победой иррационального над рациональным? Да, несомненно... Вот и ответ - простой и убедительный, без всяких заумствований, который трудно опровергнуть, поскольку совершенно очевидно произошел прорыв иррациональности. Вдогонку такой вопрос - превосходит ли "Красный квадрат" по своей художественной ценности "Черный квадрат"? Ответ теперь тоже очевиден - нет, не превосходит, поскольку после первой провокации с черным квадратом зритель уже готов играть по новым правилам и воспринимает красный квадрат, как нечто знакомое. Является ли в этом случае "Красный квадрат" произведением искусства? Да, является - он выполняет роль эпилога! Он дополнительно убеждает в доминировании тех взглядов, которые раньше представлялись невозможными. Видите, как теперь, после применения теории доминирования иррационального в художественном произведении, становится просто разобраться в таких сложных и неоднозначных искусствоведческих проблемах? Ну, и в качестве домашнего задания - найдите ответы на три таких вопроса: 1. Является ли дерево в лесу Художественным Произведением? 2. Возможно ли найти истинную художественность в таком всеми порицаемом музыкальном жанре, как попса?? 3. Является ли кич врагом искусства? Евгений А. Петров Москва, ноябрь 2003

Еще со школьной скамьи нас учат незыблемой формуле «вступление-основная часть-заключение». Насколько важно автору помнить о структуре текста и нужно ли это вообще?

Не стоит писать наобум

Казалось бы, писательство - процесс творческий и не очень связанный с такими приземленными понятиями, как планирование, систематизация и структурирование. Но это не совсем так. Писателю нужно не только выплеснуть свои идеи на бумагу, ему нужно донести их до читателя. А форма, в которую мы облекаем мысли, напрямую влияет на их восприятие.

Если писать бездумно, то результат может оказаться непредсказуемым и лишенным логики. Традиционно выделяют пять элементов структуры литературного произведения: экспозиция, завязка, развитие, кульминация, развязка. Без завязки, кульминации и развязки сложно говорить о связном повествовании.

Значение элементов структуры

В экспозиции автор вводит нас в повествование, подает предысторию, показывает время и место действия, знакомит с героями. В завязке зарождается основной конфликт произведения, подготавливается почва для раскручивания сюжета. Здесь определяется ход и начинается раскрытие основной линии событий. Пропуск завязки равнозначен отказу поведать врачу о симптомах болезни в ожидании правильного диагноза. В развитии мы узнаём саму историю: обозначаются конфликты и противоречия, мы начинаем лучше понимать персонажей. К моменту кульминации всё достигает апогея: характеры героев проявляются ярко, конфликт накален до предела, события разворачиваются стремительно. Затем происходит ключевой поворот, который является определяющим для произведения.

В зависимости от количества сюжетных линий и замысла автора в произведении может несколько кульминаций, но доминировать среди них будет все-таки одна. Здесь уместно вспомнить о принципе золотого сечения, в соответствии с которым каждая часть целого относится к другой, как все целое к первой части. Этот принцип присутствует во всех видах искусства, в том числе и в литературе. Нет-нет, мы вовсе не призываем высчитывать количество знаков каждого элемента структуры, но эти элементы должны гармонично сочетаться друг с другом и с объемом всего произведения.

Развязка описывает события, которые происходят после того, как точка невозврата пройдена. Мы узнаём о дальнейшей судьбе героев, о тех последствиях, которые повлекли за собой события кульминации. Иногда развязка наступает вместе с кульминацией. Она может быть как прямым продолжением событий, так и внезапной и неожиданной, но все же связанной с предыдущими этапами повествования.

Если события книги продуманы и являются частью одной истории, тогда за ними интересно и просто следить, тогда читатель сможет сконцентрироваться и оценить ваш стиль и оригинальную идею, ему не придется судорожно перелистывать страницы в попытках вспомнить, почему герой оказался в такой ситуации и кто был тому виной.

Как это работает?

Не будем далеко ходить за примером, рассмотрим произведение, которое знают все: «Колобок». Сказки, кстати, очень наглядно иллюстрируют тот принцип структуризации, о котором мы говорили выше.

Какие события будут завязкой? Все, что произошло, пока Колобок не ушел от бабушки с дедушкой. Все встречи со зверями - это развитие, которое готовит нас к кульминации, которая наступает, когда Колобок попался Лисе. В этой сказке кульминация и развязка совпадают и заключаются в словах: «Лиса его - ам! - и съела».

Вот так на самом простом тексте можно посмотреть, как события связаны друг с другом и какие этапы есть у повествования.

В этой статье мы в общих чертах описали классическую сюжетную схему. Композиция, конечно, может быть разной - оригинальной, инновационной, провокационной, она может быть линейной, обратной, детективной, но она должна быть продуманной и логичной. И главное: она должна быть!

Иногда структура становится ярким художественным приемом. Например, «Игра в классики» Хулио Кортасара - самый известный антироман. Автором были задуманы разные схемы чтения романа, которые он сам описал в предисловии. Таким образом, в книге заключено несколько произведений, которые открываются читателю в зависимости от порядка глав. Стоит также вспомнить Набокова и его «Бледное пламя» - поэму из 999 строк с нелинейной структурой и несколькими вариантами прочтения.

С чего начать?

Перед началом работы сделайте несколько заметок о том, какие события будут в вашем произведении. Что будет в завязке, развитии, которое приведет к главному - кульминации, а затем обозначьте несколько основных пунктов развязки. Вам просто останется заполнить пробелы между обозначенными точками. Такая схема, как бы вы ее ни оформили, позволит вам всегда иметь перед глазами историю, которую вы задумали, но при этом вам не нужно все время удерживать ее в голове, что позволит сконцентрироваться непосредственно на творчестве.

В путь!

Мы часто говорим, что писательское дело не такое простое, что требуется много скрупулезной работы, чтобы облечь творческую мысль в красивую и понятную форму. Но на самом деле все эти знания призваны упростить жизнь писателя. Так и заранее обозначенная структура с набросками важных событий на каждом этапе позволит сосредоточиться именно на художественной составляющей. Поначалу будет трудно. Даже великим писательство не давалось легко: Гоголь, Толстой, Чехов по многу раз переделывали написанное. Но с практикой придет навык разрабатывать структуру быстро и просто. Так что не чурайтесь этой «черной» работы, она лишь дает основу продуктивной творческой деятельности.

Переходите в и начните писать книгу прямо сейчас или загружайте готовую рукопись, чтобы опубликовать ее в нашем каталоге!