"На дне" как социально - философская драма. Смысл названия пьесы

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького – пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «На дне» М. Горького. Судьба пьесы в жизни, на сцене и в критике (Иван Кузьмичев) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Введение. Современен ли Горький?

Лет тридцать-сорок назад сам по себе вопрос – современен ли Горький? – мог бы показаться, по меньшей мере, странным, кощунственным. Отношение к Горькому было суеверно-языческим. На него смотрели как на литературного бога, беспрекословно следовали его советам, подражали ему, учились у него. А сегодня это уже – проблема, которую мы открыто и откровенно обсуждаем9 .

Литературоведы и критики по-разному относятся к поставленной проблеме. Одних она серьезно тревожит, другие, наоборот, не видят особых причин для беспокойства. По их мнению, Горький есть явление историческое, а внимание даже к величайшему писателю – величина не постоянная, а переменная. Третьи склонны приглушить остроту вопроса и даже снять его. «В последние годы, – читаем в одном из трудов, – некоторыми критиками за рубежом и у нас была создана легенда о том, что интерес к творчеству Горького сейчас резко снизился, что его читают мало – вследствие того, что он будто бы «устарел». Однако факты говорят о другом – заявляет автор и в подтверждение приводит число подписчиков на академическое издание художественных произведений писателя, которое перевалило за триста тысяч…

Конечно, Горький был и продолжает оставаться одним из популярных и любимых художников. С его именем связана целая эпоха в нашей и мировой литературе. Началась она накануне первой русской революции и достигла расцвета перед второй мировой войной. Шли трудные и тревожные предвоенные, военные и первые послевоенные году. Горького уже нет в живых, но его влияние не только не ослабевает, но даже усиливается, чему способствуют труды таких горьковедов, как В. А. Десницкий, И. А. Груздев, Н. К. Пиксанов, С. Д. Балухатый. Несколько позднее создаются капитальные исследования С. В. Касторского, Б. В. Михайловского, А. С. Мясникова, А. А. Волкова, К. Д. Муратовой, Б. А. Бялика, А. И. Овчаренко и других. В них в разных аспектах исследуется творчество великого художника и раскрывается его кровная и разносторонняя связь с народом, с революцией. Институт мировой литературы АН СССР создает многотомную «Летопись» жизни и деятельности писателя и вместе с Государственным издательством художественной литературы в 1949-1956 годы выпускает тридцатитомное собрание его сочинений.

Было бы в высшей степени несправедливо недооценивать результаты развития горьковедческой мысли 40 – 50-х годов, оказавшей благотворное влияние не только на пропаганду творческого наследия Горького, но и на общий подъем эстетической культуры. Горьковеды не теряют своих высот и сейчас, хотя, быть может, и не играют той роли, какую играли в былые времена. Об уровне их нынешних исследований можно составить представление по академическому изданию Полного собрания сочинений М. Горького в 25 томах, предпринятому Институтом мировой литературы имени А. М. Горького и издательством «Наука».

Однако, отдав должное нынешним горьковедам, нельзя не подчеркнуть и другого, а именно: наличия некоторого нежелательного несоответствия между словом о Горьком и живым восприятием слова самого Горького сегодняшним зрителем, слушателем или читателем, особенно молодым. Случается, и нередко, что слово о Горьком, произнесенное с университетской кафедры, в школьном классе или опубликованное в печати, само того не подозревая, становится между писателем и читателем (или слушателем) и не только сближает, но, случается, и отдаляет их друг от друга.

Как бы то ни было, но в отношениях между нами и Горьким за последние десятилетия что-то сместилось. В повседневных литературных* заботах мы стали реже и реже упоминать его имя, ссылаться на него. Пьесы этого величайшего драматурга идут на сценах наших театров, но с ограниченным успехом и без былого размаха. Если в конце тридцатых годов премьеры горьковских пьес, бывало, достигали чуть ли не двухсот спектаклей в год, то в пятидесятые годы в театрах Российской Федерации исчислялись единицами. В 1968 году, который обычно называют «годом Горького», было поставлено 139 спектаклей по его произведениям, но 1974 год оказался для драматурга вновь нерепертуарным. Особенно же тревожно положение с изучением Горького в школе.

В чем или в ком причина, в нас или в Горьком?

Если причина в самом писателе, то тут особенно хлопотать не о чем. Мало ли литературных знаменитостей забыто! Стареют темы, идеи, блекнут образы… Сам Горький не раз заявлял, что недоволен своими произведениями. Например, о самой лучшей своей пьесе «На дне» он на склоне лет своих сказал: «На дне» – пьеса устаревшая и, возможно, даже вредная в наши дни».

Но не следует спешить искать причину некоторого – несомненно временного – «разлада» между нами и Горьким в самом Горьком. Он принадлежит к числу тех немногих художников, творения которых времени не подвластны. «Горькому не грозит забвенье, и нет Горькому конца как драматургу, – сказала С. Бирман, исполнительница роли Вассы Железновой. – Ведомы ему паузы, но это паузы перед новым рождением»10 .

К слову, не раз провозглашали «конец» Горького. Едва ли не впервые эта сакраментальная фраза была высказана Д. В. Философовым еще в эпоху первой русской революции и потом время от времени повторялась у нас и за границей. Зинаида Гиппиус во французском журнале «Mercure de France» (1908, май) писала, что Горький как писатель, как художник «если и расцветал для кого-нибудь, то давно уже отцвел, забыт. Его уже не видят, на него не смотрят». Ю. Айхенвальд чуть позже скажет, что Горький не только кончился, но никогда не начинался. После Октября Горького найдет «не в форме» Виктор Шкловский и даже Луначарский однажды мимоходом заметит, что в революционные Мильтоны Горький не годится. Толки о «конце» Горького встречаются и в наши дни. Джон Пристли в книге «Литература и человек Запада», отметив популярность писателя в начале прошлого века, утверждает, что сегодня влияние Горького якобы вообще исчерпано.

Однако все утверждения такого рода до сих пор рассыпались в прах перед реальным положением. Оно же заключается в том, что Горький оказался во главе прогрессивного литературного движения XX столетия. Недаром Ромен Роллан подчеркивал, что «никогда и никому, кроме Горького, не удавалось столь великолепно связать века мировой культуры с революцией». «Он совершил переворот в литературе нашего века», – заявит Акоп Акопян, а английский критик и публицист Ральф Фокс выскажется еще определеннее: «Сейчас появляется все больше и больше писателей, видящих единственную свою надежду в этом пути, который нам впервые был указан Горьким».

А. И. Овчаренко в своей содержательной, богатой фактическим материалом книге «М. Горький и литературные искания XX столетия» убедительно показал Горького как писателя, открывшего «новую страницу в мировом искусстве». В качестве одного из доводов он приводит высказывания крупнейших писателей, составляющих цвет мировой литературы, о влиянии А. М. Горького на современный литературный процесс (Р. Роллана, А. Барбюса, А. Жида, Ш. Андерсона, Т. Драйзера, Дж. Голсуорси, К. Гамсуна, Р. Тагора и многих других). «Горький расширил область литературного творчества, открыл новые пути и перспективы для мировой литературы», – писал Генрих Манн, а Томас Манн подчеркнул, что он, Горький, вне всякого сомнения, «великое явление мировой литературы». От него «исходит обновление, которому уготована долгая жизнь»11 .

Из сказанного следует, что причина «разлада» между нами и Горьким кроется в конечном счете не в Горьком, а в нас самих, в той конкретной эстетической ситуации, которая сложилась в настоящее время, в тех сдвигах, которые произошли в восприятии его произведений и которые, по всей видимости, недостаточно учитываются и школой, и театром, да и самим горьковедением.

Среди литературоведов и критиков, режиссеров, артистов, преподавателей средней и высшей школ и вообще всех, кто имеет прямое отношение к пропаганде горьковского наследия, наметилось, по крайней мере, две тенденции. Одни полагают, что в восприятии художественного творчества М. Горького сегодня ничего не изменилось и что, следовательно, нет нужды и в пересмотре уже сложившихся суждений по поводу тех или иных его произведений. Сторонники устойчивых взглядов ревностно охраняют традиционные концепции и, по справедливому замечанию академика М. Б. Храпченко, «склонны оценивать всякий свежий подход к творчеству писателя как простое заблуждение»12 . Другие, наоборот, считают, что приспела пора нового прочтения его произведений и в этом видят основное средство для устранения всех тех трудностей, которые возникли и в школе, и в театре, и в критике.

Отвечая на анкету, составленную «Вопросами литературы» в связи со столетием со дня рождения А. М. Горького, Юрий Трифонов писал: «Горький по-настоящему еще не прочтен и не понят. Вульгарный социологизм нанес ему вред более, чем кому бы то ни было. Горький как лес – там есть и зверь, и птица, и ягоды, и грибы. А мы несем из этого леса только грибы»13 .

С суждением Ю. Трифонова соприкасаются слова А. Арбузова, сказанные по тому же поводу: «Огромная беда в том, что ни одному из русских классиков так не мешает хрестоматийность, как Горькому. Далее Маяковскому не в такой мере. Общепринятое, общезначимое нередко довольно плотно заслоняет вершины его творчества. Многим они не известны вовсе. В этом смысле открытие Горького еще впереди»14 .

М. Б. Храпченко с сочувствием процитировал слова Ю. Трифонова в вышеупомянутой статье и назвал верной мысль «о возможности и необходимости нового осмысления художественного наследия Горького». По его мнению, преодоление вульгарно-социологических взглядов, тех или иных привычных, односторонних представлений о Горьком «позволит более глубоко понять его особенности, общественно-эстетическую значимость».

Б. Бабочкин, большой знаток и тонкий ценитель драматургии Горького, в своих «Заметках о «Дачниках» (1968), отметив огромное влияние драматургии Горького на советский театр и дав высокую оценку постановкам «На дне» и «Врагов» во МХАТе, «Варваров» в Малом театре, «Егора Булычова» в театре имени Евгения Вахтангова, вместе с тем указал, что все эти достижения «относятся к более или менее отдаленному прошлому». «На сцене большинства наших театров, – писал он, – Горький в последние годы превратился в некий противоестественный гибрид идеологического начетчика с бытописателем-жанристом конца XIX века». Знаменитый актер и режиссер надеялся, что скоро такое понимание Горького уйдет в прошлое и наш театр обратится к горьковскому наследию «с новыми силами, с новыми планами, с новыми желаниями». Он мечтал о том, что «начнется новое открытие Горького в театре», новая сценическая жизнь «Фальшивой монеты», «Достигаева», «Дачников», и был убежден, что скоро «с новой силой, по-современному зазвучит «На дне…»15 .

Спор между сторонниками устойчивых взглядов и ревнителями обновления (назовем их так) в конечном счете сводится к вопросу о соотношении истории и современности, к проблеме современного прочтения классиков. Классики же, как правило, связаны с прошлым. Не исключение среди них и Горький, ибо подавляющее большинство его произведений, в том числе и драматических, написано о дореволюционной России.

Дело в том, что в довоенные годы (имеется в виду Beликая Отечественная) эта проблема, особенно по отношению к Горькому, не ощущалась так остро, можно сказать, её вовсе не было постольку, поскольку для подавляющего числа читателей и зрителей дореволюционная Россия еще не успела стать далеким прошлым и воспринималась не объективно, не исторически, а скорее публицистически, как недавняя, но еще живая реальность. Сама историческая наука вплоть до 30-х годов трактовалась многими как политика, опрокинутая в прошлое, а реализм воспринимался по преимуществу как искусство разоблачающее, призванное срывать с покрова действительности «все и всяческие маски». Публицистически воспринимался и Горький. Он выступал едва ли не как самый главный свидетель обвинения «свинцовым мерзостям прошлого», и в довоенные годы, особенно в двадцатые, в начале тридцатых годов, это звучало вполне современно.

После войны положение существенно изменилось. В театр пришел новый зритель, который родился и вырос уже после Октября и о дореволюционном прошлом знал только понаслышке, из книг. Он с любопытством смотрел постановки горьковских пьес в исполнении хороших артистов, но уже не соотносил всего того, что видел, прямо и непосредственно со своим личным жизненным опытом. Следует помнить, что большинство постановок, особенно периферийных театров, не отличалось самостоятельностью, преобладало, по словам Г. Товстоногова, публицистическое начало над психологическим16 . Отсюда почти неизбежная прямолинейность, однотипность в решении конфликтов, сценические штампы, тематическое однообразие и прочее. Представление о самой дореволюционной России в предвоенные и особенно в военные годы у советских людей сильно изменилось. В своем прошлом люди стали видеть не одни недочеты. Вслед за древнерусским летописцем они теперь могли бы сказать, что Святослав, Игорь, Владимир Мономах – «не беси, а предки наши». Все это привело к тому, что интерес к традиционным постановкам пьес Горького стал ослабевать. Если в 1940 году из 250 классических пьес, поставленных в российских театрах, на «долю Горького» приходилось более 170, то в 1950 году – только 32. Тогда-то и возникла проблема «Горький и современность». В 1946 году Всероссийское театральное общество организовало конференцию в Москве под девизом: «Горький сегодня». На этой конференции и было сказано, что долг театра – «вновь и вновь возвращать Горького сюда, к нам, в наше сегодня»17 .

Что классику надо ставить современно, в этом сейчас нет никаких сомнений. Театр тем и отличается от других видов искусства, что к какой бы теме он ни обращался, подтекст современности для него является непременным и обязательным условием. Алексей Баталов в одной из своих статей вспоминает, что в 1936 году в день смерти Алексея Максимовича, в Киеве, где в то время гастролировал МХАТ, шел спектакль «На дне». Спектакль со сцены без всяких режиссерских усилий звучал как величественный реквием писателю. Театр, по мнению А. Баталова, быстрее других реагирует на окружающую жизнь. «Каждый вечер, приходя в театр, актер приносит с собой все, чем дышит сегодняшний день»18 .

Возвращение Горького сегодняшнему дню оказалось делом чрезвычайно сложным и трудным, и не только для режиссеров-постановщиков, артистов, но и горьковедов, и театральных критиков, и учителей. Парадоксально, но факт: в сегодняшний день легче «вписывались» Толстой, Достоевский и Чехов, нежели… Горький.

Если сказанное верно, то вполне возможно, что часть вины за «разлад» между нами и Горьким – и не малую – должны взять на себя горьковеды.

Наше горьковедение сложилось и даже пережило свой расцвет в те годы, когда в критике господствовал идейно-тематический подход к анализу произведений искусства, но явно недооценивались специфические художественные средства их создания. Горьковеды в свое время неплохо раскрыли идейно-тематическую основу творчества великого пролетарского писателя, но недостаточно глубоко охарактеризовали эстетическое и нравственное содержание его произведений, не высветили перед читателем все богатство и разнообразие красок его художнической палитры. В результате был осознан лишь самый первый, поверхностный слой горьковского наследства, но его глубинное содержание осталось в значительной мере как бы скрытым от нас. За последние десятилетия существенно усовершенствовался аналитический инструментарий нашей литературной науки. Мы стали глубже вникать в эстетическую сущность искусства, в природу прекрасного, возвышенного, трагического, комического и т. д. Это существенно продвинуло нашу эстетическую мысль и позволило нам заново перечитать и Чехова, и Достоевского, и Толстого, и других классиков отечественной и зарубежной литературы. Но этот благотворный процесс, к сожалению, мало коснулся Горького. Горьковеды перестраиваются на новый лад крайне медленно и весьма неохотно идут на новое прочтение его произведений.

Где же истина? Есть ли действительная необходимость в новом подходе к Горькому? Или это всего лишь преходящая мода, своего рода критическая болезнь, поветрие, ничем не обоснованное дилетантское желание отдельных деятелей забежать вперед? Чтобы ответить на этот жизненно важный вопрос, надобно изучить функциональную роль художественных произведений Горького для современности. Задача эта столь же сложна, сколь интересна и захватывающа, и может быть по плечу только коллективу, так как реальное влияние Горького на исторический процесс всегда носило универсальный и всеобъемлющий характер.

В предлагаемых вниманию читателя очерках мы остановимся лишь на одном произведении Горького – на пьесе «На дне». Выбор объяснить нетрудно. «На дне», – одно из главных произведений Горького и всей драматургии XX столетия.

Вот уже около больше сотни лет эта пьеса читается с неослабевающим интересом и не сходит со сцен театров у нас и за рубежом. Не умолкают и споры вокруг этого изумительного творения, причем не только среди профессиональных критиков, артистов, режиссеров, педагогов, но и читателей, включая учащихся и студентов. К героям пьесы каждое новое поколение проявляет живейший интерес, пытаясь по-своему осмыслить загадочного Луку и других бродяг «философской» ночлежки.

Книга состоит из трех глав.

Первая – «В поисках истины» – посвящена анализу нынешней эстетической ситуации, сложившейся вокруг пьесы «На дне» в школе, театре и критике. Опираясь на конкретный и вполне достоверный фактический материал, мы стремимся выявить действительное отношение к Горькому и его героям читателей, слушателей и зрителей 50-70-х годов и понять суть разногласий, царящих среди горьковедов и критиков.

Во второй главе – «Перед судом современников» – рассматриваются споры, которые вызвала публикация пьесы и её постановка в Московском Художественном, берлинском Малом и других театрах. Споры эти поучительны, так как многое из того, что волнует сейчас и читателей и критику, в свое время волновало и современников её первых постановок.

В третьей, заключительной главе – «Идея „дна“ и его обитатели» – предпринимается попытка раскрыть глубинное идейно-художественное содержание пьесы и дать объективную характеристику её героев. Признаемся, нам очень хотелось бы избежать той вольной или невольной односторонности, которая обычно сопровождает анализ этого произведения Горького. Но насколько это удалось – не нам судить.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН

СТЕРЛИТАМАКСКИЙ ФИЛИАЛ ФЕДЕРАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО БЮДЖЕТНОГО ОБРАЗОВАТЕЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

“БАШКИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ"

КУРСОВАЯ РАБОТА

«СЦЕНИЧЕСКАЯ СУДЬБА ПЬЕСЫ М. ГОРЬКОГО «НА ДНЕ»

Стерлитамак 2018

Введение 3

Глава 1. Вопросы теории драмы 4

1.1 Драма как род литературы 4

1.2 Жанры драмы 8

ВЫВОДЫ ПО 1 ГЛАВЕ 11

Глава 2. История сценических постановок пьесы М. Горького «На дне» 12

2.1 Пьеса М. Горького «На дне» во МХАТе 12

2.2 судьба пьесы М. Горького «На дне» в театре и кинематографе 12

Заключение 13

Список литературы 14

Введение

Глава 1. Вопросы теории драмы

1. Драма как род литературы

Драма как литературный жанр получила распространение в литературе XVIII-XIX веков, постепенно вытеснив трагедию. Для драмы характерен острый конфликт, однако, он менее безусловен и глобален, чем конфликт трагический. Как правило, в центре драмы – частные проблемы отношения человека и общества. Драма оказалась очень созвучна эпохе реализма, так как допускала большее жизнеподобие. Драматический сюжет, как правило, ближе к реальности «здесь и сейчас», чем сюжет трагический.

В русской литературе образцы драм создали А. Н. Островский, А. П. Чехов, А. М. Горький и другие крупнейшие писатели.

За двести лет своего развития драма, впрочем, освоила и иные, далекие от реалистических способы изображения действительности, сегодня вариантов драмы очень много. Возможна символистская драма (обычно ее возникновение связывают с именем М. Метерлинка), абсурдистская драма (ярким представителем которой являлся, например, Ф. Дюрренматт) и т. д.

Роды и жанры литературы – один из мощнейших факторов, обеспечивающий единство и преемственность литературного процесса. Это некоторые выработанные столетиями «условия обитания» слова в литературе. Они затрагивают особенности повествования, позицию автора, сюжетику, отношения с адресатом, особенно лирические жанры, например, послание или эпиграмма, и т. д., и т. п.

«Род литературный, – пишет Н. Д. Тамарченко, – категория, введенная, с одной стороны, для обозначения группы жанров, обладающих сходными и при этом доминирующими структурными признаками; с другой – для дифференциации важнейших, постоянно воспроизводимых вариантов структуры литературного произведения» .

Драма (др.-гр. drama - действие) - род литературы, отражающий жизнь в действиях, совершающихся в настоящем. Принадлежит одновременно двум видам искусства: литературе и театру. Текст в драме представлен в виде реплик персонажей и авторских ремарок и разбит на действия и явления. К драме относится любое литературное произведение, построенное в диалогической форме, в том числе комедия, трагедия, драма, фарс, водевиль и т. д.

Драматические произведения предназначены для постановки на сцене, этим определяются специфические черты драмы:

Из опыта работы. Социально-философская драма М.Горького «На дне»

Цели:

• дать начальное представление о социально-философской драме как жанре драматургии;
• познакомить с идейным содержанием пьесы Горького «На дне»;
• развивать умение анализировать драматическое произведение.

Задачи:

• определить философский смысл названия пьесы Горького «На дне»;
• выяснить авторские приемы передачи атмосферы духовного разобщения людей, раскрытия проблемы мнимого и реального преодоления унизительного положения, сна и пробуждения души.

Ход уроков

I. Вступительное слово.

1. Учитель. Горький стал новатором не только в русском романтизме, но и в драматургии. Оригинально он сказал о новаторстве Чехова, который «убивал реализм» (традиционной драмы), поднимая образы до «одухотворенного символа». Но и сам Горький следовал за Чеховым.

Драме Горького в 2007 году исполняется 105 лет (премьера состоялась 18 декабря старого стиля 1902 года в Московском Художественном театре); с тех пор пьеса ставилась, экранизировалась в России и за границей многократно, ей посвящены десятки критических, научных работ, но вряд ли кто-нибудь рискнет утверждать, что даже сегодня об этом произведении известно все.

2. Индивидуальное сообщение учащегося «Сценическая судьба пьесы Горького «На дне».

В архиве МХАТа хранится альбом, содержащий свыше сорока фотографий, сделанных художником М. Дмитриевым в нижегородских ночлежках. Они служили наглядным материалом для актеров, гримеров и костюмеров при постановке пьесы в МХТ Станиславским.

На некоторых фотографиях рукой Горького сделаны замечания, из которых следует, что многие из персонажей «На дне» имели реальных прототипов в среде нижегородского босячества. Все это говорит о том, что и автор, и режиссер для достижения максимального сценического эффекта стремились, прежде всего, к жизненной достоверности.

Премьера «На дне», состоявшаяся 18 декабря 1902 г., имела феноменальный успех. Роли в пьесе исполняли: Сатин – Станиславский, Лука – Москвин, Барон – Качалов, Наташа – Андреева, Настя – Книппер.

Такое соцветие знаменитых актеров плюс оригинальность авторского и режиссерского решения дали никем не ожидаемый результат. Слава «На дне» сама по себе является своеобразным культурно-общественным феноменом начала XX века и не имеет себе равных во всей истории мирового театра.

«Первое представление этой пьесы было сплошным триумфом, – писала М. Ф. Андреева. – Публика неистовствовала. Вызывали автора несчетное число раз. Он упирался, не хотел выходить, его буквально вытолкнули на сцену».

21 декабря Горький писал Пятницкому: «Успех пьесы – исключительный, я ничего подобного не ожидал...» Сам Пятницкий писал Л. Андрееву: «Драма Максимыча – восторг! Он как оглоблей хватит ею по лбу всех тех, кто толковал об упадке его таланта». «На дне» высоко оценил А. Чехов, который писал автору: «Она нова и несомненно хороша. Второй акт очень хорош, это самый лучший, самый сильный, и я когда читал его, особенно конец, то чуть не подпрыгивал от удовольствия».

«На дне» – первое произведение М. Горького, которое принесло автору мировую славу. В январе 1903 г. премьера пьесы состоялась в Берлине в театре Макса Рейнгардта в постановке режиссера Рихарда Валлетина, исполнившего роль Сатина. В Берлине пьеса выдержала 300 спектаклей подряд, а весной 1905 г. отметили ее 500-е представление.

Многие из современников отмечали в пьесе характерную черту раннего Горького – грубоватость.

Одни называли ее недостатком. Например, А. Волынский после спектакля «На дне» писал Станиславскому: «У Горького нет того нежного, благородного сердца, поющего и плачущего, как у Чехова. Оно у него грубовато, как бы недостаточно мистично, не погружено в какую-то благодать».

Другие видели в том проявление недюжинной цельной личности, пришедшей из народных низов и как бы «взорвавшей» традиционные представления о русском писателе.

3. Учитель. «На дне» – программная для Горького пьеса: создававшаяся на заре только что наступившего XX столетия, она выразила многие его сомнения и надежды в связи с перспективами человека и человечества изменить себя, преобразить жизнь и открыть необходимые для того источники творческих сил.

Это заявлено в символичном времени действия пьесы, в ремарках первого акта: «Начало весны. Утро». О том же направлении раздумий Горького красноречиво свидетельствует его переписка.

Накануне Пасхи 1898 года Горький многообещающе приветствовал Чехова: «Христос воскресе!», а вскоре написал И. Е. Репину: «Я не знаю ничего лучше, сложнее, интереснее человека. Он – все. Он создал даже Бога... Я уверен, что человек способен бесконечно совершенствоваться, и вся его деятельность – вместе с ним тоже будет развиваться... из века в век. Верю в бесконечность жизни, а жизнь понимаю как движение к совершенству духа».

Через год в письме к Л. Н. Толстому он почти дословно повторил этот принципиальный для себя тезис в связи с литературой: «Даже великая книга только мертвая, черная тень слова и намек на истину, а человек – вместилище Бога живого. Бога же я понимаю как неукротимое стремление к совершенствованию, к истине и справедливости. А потому – и плохой человек лучше хорошей книги».

4. А каковы ваши впечатления от прочитанной пьесы Горького?

II. Работа по теме урока. Работа с текстом пьесы Горького.

1. Как вы понимаете название пьесы: «На дне»?

Учитель. Как соединял Горький веру в человека – «вместилище Бога живого», способного «бесконечно совершенствоваться», веру в жизнь – «движение к совершенствованию духа» – и прозябание «На дне жизни» (таков один из вариантов названия драмы)?

Не кажутся ли его слова в сравнении с персонажами пьесы издевательством над человеком, а ее персонажи на фоне этих слов – карикатурой на человечество?

Нет, поскольку перед нами две стороны единого мироощущения Горького: в письмах – идеальные порывы, в творчестве – художественное исследование людских возможностей.

Богочеловек и «дно» – контрасты, а контраст заставлял искать невидимые, но существующие тайные законы бытия, духа, способные «гармонизировать нервы», изменить человека «физически», вырвать его со дна и вернуть «в центр процесса жизни».

Эта философия реализована в системе образов, композиции, лейтмотивах, символике, в слове пьесы.

Дно в пьесе многозначно и, как многое у Горького, символично. В названии соотнесены обстоятельства жизни и душа человека.

Дно – это дно жизни, души, крайняя степень падения, ситуация безысходности, тупика, сравнимая с той, о которой Мармеладов Достоевского с горечью говорил – «когда некуда больше идти».

«Дно души» – это сокровенное, далеко запрятанное в людях. «Выходит: снаружи, как себя ни раскрашивай – все сотрется», – констатировал Бубнов, вспомнив яркое, раскрашенное в прямом и переносном смысле свое прошлое, и вскоре, обратившись к Барону, уточнил: «Что было – было, а остались – одни пустяки...»

2. Что вы скажете о месте действия? Каковы ваши впечатления от обстановки, в которой происходят основные события?

Ночлежка Костылевых напоминает тюрьму, недаром обитатели ее поют тюремную песню «Солнце всходит и заходит». Попавшие в подвал принадлежат к различным слоям общества, но участь у всех одна, они отщепенцы общества, и никому не удается выбраться отсюда.

Важная деталь: внутри ночлежного дома не так мрачно, холодно и тревожно, как снаружи. Вот описание внешнего мира в начале третьего акта: «Пустырь – засоренное разным хламом и заросшее бурьяном дворовое место. В глубине его – высокий кирпичный брандмауэр. Он закрывает небо... Вечер, заходит солнце, освещая брандмауэр красноватым светом».

На дворе ранняя весна, недавно сошел снег. «Холодище собачий...», – говорит, поеживаясь, Клещ, входя из сеней. В финале на этом пустыре повесился Актер.

Внутри все-таки тепло и здесь живут люди.

– Кто они?

3. Викторина по содержанию произведения.

А) Кто из персонажей пьесы «На дне»...

1) …заявляет, что у него, «кажется, нет характера»? (Барон.)

2) ...не хочет примириться с жизнью на «дне» и заявляет:
«Я рабочий человек... и с малых лет работаю... Вылезу... Кожу сдеру, а вылезу»? (Клещ.)

3) ...мечтал о такой жизни, «чтобы самому себя можно было уважать»? (Пепел.)

4) ...живет мечтами о большой, настоящей человеческой любви? (Настя.)

5) ...верит, что на том свете ей будет лучше, а все же хочет хотя бы еще немного на этом свете пожить? (Анна.)

6) ...«лег среди улицы, играет на гармошке и орет: «Ничего не хочу, ничего не желаю»? (Сапожник Алешка.)

7) ...говорит человеку, который предлагал ей выйти за него замуж: «... замуж бабе выйти – все равно как зимой в прорубь прыгнуть»? (Квашня.)

8) ...прикрываясь служением богу, грабит людей! «...и я на тебя полтинку накину, – маслица в лампадку куплю... и будет перед святой иконой жертва моя гореть...»? (Костылев.)

9) ...возмущается: «И зачем разнимают людей, когда они дерутся? Давать бы им бить друг друга свободно... стали бы меньше драться, потому побои-то помнили бы дольше...»? (Полицейский Медведев.)

10) ...очутился в ночлежке потому, что ушел от своей жены, боясь убить ее, ревнуя к другому? (Бубнов.)

11) ...всех утешал красивой ложью, а в трудную минуту «исчез от полиции... яко дым от огня...»? (Странник Лука.)

12) ...избитая, ошпаренная кипятком, просит, чтобы ее забрали в тюрьму? (Наташа.)

13) …утверждал: «Ложь – религия рабов и хозяев... Правда – бог свободного человека!»? (Сатин.)

Б) Какие обстоятельства привели в ночлежку Костылева каждого из них?

1) Бывшего чиновника в казенной палате? (Барон за растрату казенных денег попал в тюрьму, а затем оказался в ночлежке.)

2) Сторожа на даче? (Ночлежка для Луки – лишь один из пунктов его странствий.)

3) Бывшего телеграфиста? (Сатин из-за сестры «убил подлеца в запальчивости и раздражении», попал в тюрьму, после тюрьмы оказался в ночлежке.)

4) Скорняка? (Бубнов некогда был владельцем собственной мастерской; уйдя от жены, лишился «своего заведения» и оказался в ночлежке.)

Учитель. Эти люди вынуждены жить в одном помещении, что только тяготит их: они не готовы хоть чем-то помочь друг другу.

– Перечитайте начало пьесы (до появления Луки в ночлежке).

1. Горький передал устойчивость отчуждения людей в форме полилога, составленного из не стыкующихся друг с другом реплик. Все реплики звучат из разных углов – предсмертные слова Анны чередуются с выкриками ночлежников, играющих в карты (Сатин и Барон) и в шашки (Бубнов и Медведев):

Анна. Не помню – когда я сыта была…. Всю жизнь в отрепьях ходила... всю мою несчастную жизнь... За что?

Лука. Эх ты, детынька! Устала? Ничего!

Актер (Кривому Зобу). Валетом ходи... валетом, черт!

Барон. А у нас – король.

Клещ. Они всегда побьют.

Сатин. Такая у нас привычка...

Медведев. Дамка!

Бубнов. И у меня... н-ну...

Анна. Помираю, вот...

2. В отдельных репликах выделяются слова, имеющие символическое звучание. Слова Бубнова «а ниточки-то гнилые» намекают на отсутствие связей между ночлежниками. Бубнов замечает о положении Насти: «Ты везде лишняя». Это еще раз указывает на то, что жильцы Костылева с трудом «терпят» друг друга.

3. Изгои общества отвергают многие общепринятые истины. Стоит, например, Клещу сказать, что ночлежники живут без чести и совести, как Бубнов ответит ему: «На что совесть? Я – не богатый», а Васька Пепел приведет слова Сатина: «Всякий человек хочет, чтобы сосед его совесть имел, да никому, видишь, не выгодно иметь-то ее».

5. Чем отличается атмосфера 2 и 3-го актов от 1-го?

Учащиеся размышляют, приводя примеры из текста.

Атмосфера 2 и 3 актов другая по сравнению с 1. Возникает сквозной мотив ухода обитателей ночлежки в какой-то иллюзорный мир. Обстановка изменяется с появлением странника Луки, который своими «сказками» возрождает в душах ночлежников мечты и надежды.

Беспаспортный бродяга Лука, которого много «мяли» в жизни, пришел к выводу, что человек достоин жалости, и щедро одаряет ею ночлежников. Он выступает как утешитель, желающий ободрить человека или же примирить его с безрадостным существованием.

Умирающей Анне старик советует не бояться смерти: она ведь несет покой, которого вечно голодная Анна никогда не знала. Спившемуся актеру Лука внушает надежду на излечение в бесплатной лечебнице для алкоголиков, хотя знает, что такой лечебницы нет. Ваське Пеплу он говорит о возможности начать новую жизнь вместе с Наташей в Сибири.

Но все это лишь утешительная ложь, которая только на время может успокоить человека, приглушив тяжелую реальность.

Это понимают и ночлежники, но с удовольствием слушают старика: им хочется верить его «сказкам», в них просыпаются мечты о счастье.

Бубнов. И чего это... человек врать так любит? Всегда – как перед следователем стоит... право!

Наташа. Видно, вранье-то... приятнее правды... Я – тоже...

Наташа. Выдумываю... Выдумываю и – жду...

Барон. Чего?

Наташа (смущенно улыбаясь). Так... Вот, думаю, завтра... приедет кто-то... кто-нибудь... особенный... Или случится что-нибудь... тоже – небывалое... Подолгу жду... всегда – жду... А так... на самом деле – чего можно желать?

В репликах ночлежников ощущается обманчивое освобождение от обстоятельств. Круг существования будто замкнулся: от равнодушия – к недостижимой мечте, от нее – к реальным потрясениям или к гибели (умирает Анна, убит Костылев). Между тем именно в этом состоянии героев драматург находит источник их душевного перелома.

III. Итог уроков.

– Сделайте обобщение: в чем особенности драмы Горького – в развитии действия, в содержании?

Это пример социально-философской драмы. Как вы понимаете это определение?

В пьесе «На дне» автор не ограничился только изображением характерных социально-бытовых сторон русской действительности. Это не бытовая, а социально-философская пьеса, в основе которой лежит спор о человеке, его положении в обществе и отношении к нему. И в споре этом (в той или иной мере) участвуют почти все обитатели ночлежки.

Домашнее задание.

Индивидуально: проблема Человека в пьесе Горького «На дне».

3) Выучить наизусть знаменитые монологи Сатина о правде и о человеке (акт 4).

Учащийся, подготовившийся к уроку самостоятельно, читает стихотворение Н. Заболоцкого “Не позволяй душе лениться”.

Министерство образования Российской Федерации

Ульяновский государственный университет

Факультет культуры и искусства

Кафедра филологии

Реферат по курсу: «Теория и история русской литературы»

Тема: «Театральная история «Бесприданницы» А. Н. Островского

Выполнила:

Студентка группы К-11

Вихерева М. А.

Проверил:

Доцент кафедры филологии

Матлин М.Г.

Ульяновск 2009

В 1878 году Н. Островский написал драму «Бесприданница», о которой он говорил своим друзьям: «Это будет сороковое мое оригинальное произведение». Он писал ее около четырех лет.

У «Бесприданницы» странная судьба. Вначале принятая критикой

как заурядная пьеса, она со временем стала общепризнанным шедевром.

Премьера состоялась в Москве и в Петербурге в ноябре 1878 г.

Современник Островского, критик П. Д. Боборыкин, дал пьесе следующее заключение: «В его последней драме все мотивы и положения - стары, взяты из его репертуара и не могут представлять никакого интереса для современного развитого зрителя». Сценическая судьба пьесы опровергла подобное суждение.

Лариса Огудалова молода, красива и талантлива, но у нее нет главного для этого мира - денег. Она - бесприданница. Матушка ее, Харита Игнатьевна, уже выдала замуж двух своих дочерей, теперь очередь Ларисы. Харита Игнатьевна бойка и предприимчива - в их доме бывают богатые и знатные люди, например, Кнуров - миллионер; Паратов - блестящий барин; Вожеватов - богатый купец. Лариса обладает удивительным обаянием и среди мужского населения вызывает восторг. Ее красота никого не оставляет равнодушным. Лариса - девушка не только красивая и талантливая, но еще и обладает одним важным достоинством - богатой душой, стремящейся к высшей духовности. Она любит Паратова, владельца парохода «Ласточка». Он ею увлечен, но не думает делать предложения.

Однажды он уезжает по делам и возвращается женихом невесты «с золотыми приисками». Лариса, устав от ожидания Паратова, решает выйти замуж за Карандышева, мелкого чиновника, ничтожного и тщеславного человека. По случаю помолвки Карандышев приглашает Кнурова, Паратова и Вожеватова. Напоив вином Карандышева, Паратов уговаривает Ларису «поехать с ним на ночь» на «Ласточку». Лариса, поверив в любовь Паратова, соглашается.

На пароходе она отдается ему, но утром он сообщает ей о своей помолвке. Кнуров и Вожеватов бросают жребий, кому она достанется в любовницы. Карандышев стреляет в Ларису, она умирает со словами благодарности. Самой ей не хватило силы броситься в Волгу.

Современники увидели в «Бесприданнице» обличение существующего социального строя жизни, сформированного под влиянием власти денег, но Островский в этой пьесе исследовал также и внутренний мир человека. Пьеса называется «Бесприданница», но драма героини, молодой, красивой, талантливой девушки Ларисы Огудаловой не в том, что она бесприданница. Она хочет изменить свою жизнь и сознательно идет на бедность, решаясь выйти за Карандышева. Ее драма в том, что она не находит в своей среде равных себе по душевному складу. «Я любви искала и не нашла». Вокруг Ларисы хоровод мужчин, по-своему любящих ее. Но что они могут предложить ей?

Кнуров и Вожеватов - деньги, Паратов - наслаждение. Карандышев полагает, что приносит Ларисе в жертву свою честь. Но никто не хочет, да и не может заглянуть в ее душу. Лариса прекрасна именно красотой своей души, все тянутся к ней, всем хочется засвидетельствовать свое присутствие, но все они существуют в мире своих привязанностей, им не дано подняться над уровнем своего существования.

Они все живут в материальной сфере, в своей среде. И в этой среде задыхается Лариса, чья жизнь подчиняется законам души.

Поклонники Ларисы чувствуют ее непохожесть, это и привлекает их. «Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет», - говорит Кнуров. Но они в меру своих представлений о женщине полагают, что Ларисе нужна роскошь. Лариса названа в пьесе бесприданницей, но она не страдает оттого, что бедна, она даже равнодушна к богатству: соглашается выйти замуж за Карандышева и уехать в деревню, чтобы уйти от меркантильной суеты города. Деньги не принесли бы Ларисе счастья, но оградили бы ее от унижений, которые испытывает бесприданница. Она погибает, потому что была безгранично одинока среди людей, которые хотели от нее каждый своего.

История театральных постановок драмы «Бесприданница».

Первыми исполнительницами роли Ларисы Огудаловой явились

сразу три не просто лучшие, но выдающиеся актрисы эпохи, но, как это ни странно, ни одной из них не удалось создать интересную сценическую интерпретацию.

На премьере Малого театра выступала Г. Н. Федотова. Это была яркая актриса, которой удавались равно и драматические, и комедийные роли. Роль Ларисы в исполнении Федотовой была признана неудачной. Вот некоторые реплики критиков: «Окончательно лишила правды и оригинальности»; «пропасть между мелодраматическим тоном, взятым актрисой, и «всей остальной бытовой средой» сделала лицо актрисы «фальшивым и банальным», и т. д.

Вскоре роль была передана М. Н. Ермоловой. На фоне неудачной игры Федотовой Лариса Ермоловой явно выигрывала. Критика признала Ермолову очень убедительной. Она любила играть в пьесах Островского, и в силу своего трагического темперамента наделяла героинь его пьес нравственной силой, возвышающей их над окружающими.

Но именно из-за особенностей своего таланта она сделала Ларису натурой цельной и бескомпромиссной, решительной и гневно протестующей, что в общем-то изменило характер героини «Бесприданницы», которому были свойственны и слабость, и надрыв, и надлом.

В Петербурге Ларису сыграла М. Г. Савина. Сама Савина была недовольна своей игрой. На гастролях в провинции, куда она возила свои любимые роли, она сыграла «Бесприданницу» три раза и бросила навсегда. В «Бесприданнице» она играла Ларису «слишком идеальной», «слишком непостижимой» с точки зрения здравого смысла.

В Петербурге «Бесприданница» сошла со сцены в 1882 г. и не появлялась на ней 15 лет. В Москве пьеса держалась дольше - до 1891 г. Возобновили «Бесприданницу» на обеих столичных сценах в 1896 и 1897 гг. И к этому времени взгляд на пьесу изменился.

Вера Федоровна Комиссаржевская, выступая в роли Ларисы Огудаловой, сделала эту пьесу самой знаменитой пьесой Островского.

Более того, имя Комиссаржевской - стало частью истории «Бесприданницы». По мнению критика А. В. Амфитеатрова, она сделала для этой роли гораздо больше, чем сам Островский. «Ни Федотова, ни Ермолова, ни Савина не угадали, что такое Лариса, как и Островский не понимал глубины, которую создал». Такова особенность судьбы тех художественных произведений, в которых автор «угадывает» своей художественной интуицией вечные проблемы.

Какой же была Лариса в исполнении Комиссаржевской, для которой эта роль тоже стала особой в ее судьбе? Она, как уже много позже писали критики, - «роль историческая, ибо историю творящая».

Сам Островский и первые исполнительницы видели в судьбе Ларисы

социальную драму.

Лариса, с ее тонкой душой, страдающая от отсутствия любви, гибнет среди людей, озабоченных своими меркантильными и тщеславными интересами. Комиссаржевская была актрисой нового времени, начала XX в., занятого поисками новых форм в искусстве.

Сама актриса говорила, что она, может быть, давала свое понимание Ларисы, а не Островского. Ей интересна «прежде всего обобщенная женская душа со всем вечным, что в ней есть». Другими словами, Комиссаржевская ушла от социального конфликта. Трагедия ее Ларисы не в том, что она бесприданница, а в том, что она душевно одинока среди людей: ей страшно за свою душу, обреченную на страдания. Комиссаржевская играла Ларису «трагически одинокой и трагически обреченной».

Вероятней всего, вся история постановок «Бесприданницы»

может быть разделена на два резко противоположных периода: до Комиссаржевской и после нее.

«Маленькие трагедии» ставились на сцене по отдельности. Больше всего «повезло» «Моцарту и Сальери» и «Каменному гостю», меньше – «Скупому рыцарю» и совсем мало – «Пиру во время чумы».

«Каменный гость» впервые был поставлен в 1847 г. в Петербурге. В. Каратыгин выступил в роли Дон Гуана, В. Самойлова – в роли Доны Анны.

«Скупой рыцарь» тоже впервые поставлен в Петербурге в 1852 г. с В. Каратыгиным в главной роли. А в Москве в Малом театре в 1853 г. Барона играет М. Щепкин.

В 1899 г. по случаю 100-летия со дня рождения Пушкина впервые идет «Пир во время чумы».

Медленное проникновение драматургии Пушкина на сцену объяснялось не только цензурными запретами. Театр еще не был готов воспринимать новаторство драматургии, которое заключалось в иной системе образов, в психологической обрисовке характеров, в свободе от классицистских «единств» места и времени, в обусловленности поведения героя обстоятельствами.

Все «маленькие трагедии» впервые появились в кино: в 1970-80-х гг. появился фильм режиссера Швейцера, в котором вся тетралогия нашла свою трактовку. Критика оценила фильм как достойную попытку проникновения в суть пушкинского замысла.

До появления этого фильма (в начале 60-х гг.) была создана телевизионная версия «Моцарта и Сальери», в которой Сальери играл замечательный трагический актер нашего времени Николай Симонов, а Моцарта – молодой Иннокентий Смоктуновский. Это была интереснейшая работа великих актеров. В фильме Швейцера Смоктуновский уже играл Сальери, не менее талантливо, как когда-то Моцарта. Моцарта в фильме играл Валерий Золотухин. Он оказался слабее Сальери- Смоктуновского. И мысль о том, что «гений и злодейство несовместимы» как-то не прозвучала.

Значение драматургии Пушкина в развитии русского театра.

Драмы Пушкина реформировали русский театр. Теоретический манифест реформы выражен в статьях, записках, письмах.

По мысли Пушкина, драматург должен обладать бесстрашием, догадливостью, живостью воображения, но главное – он должен быть философом, у него должны быть государственные мысли историка и свобода.

«Истина страстей, правдоподобие чувствований в предполагаемых обстоятельствах…», то есть, обусловленность поведения героя обстоятельствами, – эта формула Пушкина, по сути, является законом в драматургии. Пушкин убежден, что за душой человека всегда интересно наблюдать.

Цель трагедии, по мысли Пушкина, – человек и народ, судьба человеческая, судьба народная. Классицистская трагедия не могла передать судьбу народную. Для утверждения подлинно народной трагедии придется «ниспровергнуть обычаи, нравы и понятия целых столетий»(А.С. Пушкин).

Драматургия Пушкина опередила свое время и дала основания для реформирования театра. Однако, резкого перехода на новую драматургическую технику быть не могло. Театр постепенно приспосабливался к новой драматургии: должны были вырасти новые поколения актеров, воспитанных на новой драматургии.

Н.В. Гоголь и театр

Николай Васильевич Гоголь (1809-1852) – один из сложнейших русских писателей, противоречивых, во многом запутанных (рядом с ним можно поставить только Достоевского и Толстого).

В Гоголе, как и в Пушкине, живет художник и мыслитель. Но как художник Гоголь несравненно сильнее Гоголя-мыслителя. Между его мировоззрением и творчеством существует противоречие, которое иногда объясняли его болезнью. Но это верно лишь отчасти. По своим убеждениям Гоголь был монархист, он считал существующий государственный строй справедливым; был убежден, что своим творчеством он служит укреплению государства. Но законы используются плохо, потому что есть нерадивые чиновники-бюрократы, которые искажают законы и сам государственный строй. И своим творчеством Гоголь критиковал этих чиновников, надеялся, что укрепляет таким образом государство.

Чем объясняются такие противоречия между мировоззрением и творчеством?

Истинное творчество всегда правдиво. Сердце художника всегда понимает больше, чем голова. Когда художник полностью отдается творчеству, он не может одновременно и анализировать его, потому что творчество – процесс подсознательный. Творческий процесс полностью захватывает художника, и он, помимо воли, отражает правду жизни (если, конечно, это большой художник).

Театру и драме Гоголь придавал большое значение. Его мысли о театре и драме разбросаны в его письмах (к актеру Малого театра М.С. Щепкину, к своим современникам-писателям, а также в статье «Театральный разъезд», некоторых других и в «Предуведомлении к «Ревизору»). Эти мысли можно суммировать таким образом:

«Драма и театр – душа и тело, их нельзя разделять».

А существовало мнение, что театр может обойтись без драматургии, как и драма без театра.

Гоголь видел высокое предназначение театра в просвещении и воспитании народа, он придавал ему значение храма.

«Театр ничуть не безделица и вовсе не пустая вещь, если примешь во внимание то, что в нем может поместиться вдруг толпа из пяти, шести тысяч человек, и что вся эта толпа, ни в чем не схожая между собою, разбирая ее по единицам, может вдруг потрястись одним потрясением. Зарыдать одними слезами и засмеяться одним всеобщим смехом. Это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра…»

«Театр – великая школа, глубоко его назначение: он целой толпе, целой тысяче народа за одним разом читает живой и полезный урок…»

Огромное значение поэтому Гоголь придавал репертуару театров. Театральный репертуар того времени состоял во многом из переводной западноевропейской драматургии, нередко в искаженном виде, с большими сокращениями, иногда не переведенные, а «пересказанные». Шли в театрах и русские пьесы, но они были незначительного содержания.

Гоголь считал, что в репертуаре театров должны быть старые классические пьесы, но их «надо увидеть своими очами». Это означало, что классику надо осмыслить в русле современных проблем, выявить ее актуальность.

«…Нужно ввести на сцену во всём блеске все совершеннейшие драматические произведения всех веков и народов. Нужно давать их чаще, как можно чаще… Можно все пиесы сделать вновь свежими, новыми, любопытными для всех от мала до велика, если только сумеешь их поставить, как следует, на сцену. Публика не имеет своего каприза; она пойдет, куда ее поведут».

О публике и ее суде очень ярко Гоголь написал в работе «Театральный разъезд после представления новой комедии» , где в форме диалогов разных зрителей охарактеризовал их вкусы и нравы по отношению к театру.

Интересовали Гоголя и вопросы актерского искусства . Классицистская манера исполнения роли его не удовлетворяла, она была далека от реалистического существования актера на сцене. Гоголь говорил, актер должен не представлять на сцене, а доносить до зрителя мысли, заложенные в пьесе, а для этого надо полностью зажить мыслями героя. «Артист должен передавать душу, а не показывать платье».

Спектакль , по мысли Гоголя, должен представлять собой художественное целое. Это означало, что актеры должны играть в ансамбле. А для этого актерам нельзя в одиночку заучивать текст; необходимо репетировать всем вместе импровизационно. Об этом Гоголь говорит, в частности, в «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора». В этих его замечаниях усматриваются начатки режиссуры и того метода репетиционной работы, который впоследствии будет назван методом действенного анализа пьесы и роли.

Дружба Гоголя с великим русским актером Щепкиным сказалась на его взглядах на искусство театра и на актерское искусство. Отдавая «Ревизора» Щепкину, он полагал, что Щепкин будет руководить постановкой. Это было в правилах, что первый актер труппы руководил постановкой. В своих «Предуведомлениях» Гоголь отмечал самое существенное в каждом персонаже, то – что впоследствии Станиславский назовет «зерном» роли . Не случайно Станиславский первую репетицию по созданной им системе воспитания актера проводил на основе «Ревизора».

В творчестве Гоголя присутствуют элементы фантастики, иногда даже – мистики. (Известно, что Гоголь был религиозен, а в последние годы жизни ударился в мистику; у него есть статьи этого периода.)

Художественный вымысел, воображение, фантастика – необходимые элементы творчества. И правдивость художника не в том, что он описывает то, что часто действительно бывает , а и в том, что может быть.

Искусство Гоголя гиперболично . Это его художественный прием. Искусство начинается с процесса отбора явлений жизни в их последовательности. Это – начало творческого процесса. Фантастические элементы в творчестве Гоголя, его гротеск не умаляют, а подчеркивают его реализм. (Реализм не есть натурализм).

Гоголь осознавал необходимость написать общественную комедию. Он написал комедию «Владимир III степени», но она была громоздка, и Гоголь понял, что для театра она не годится. К тому же сам автор замечает: «Перо толкается в такие места, … которые не могут быть пропущены на сцену… Но что такое комедия без правды и злости?»

Любопытны мысли Гоголя о комическом : «Смешное обнаруживается само собой именно в той серьезности, с какою занято каждое из действующих лиц хлопотливо, суетливо, даже жарко своим делом, как бы важнейшею задачей своей жизни. Зрителю только со стороны виден пустяк их заботы».

В 1833 г. Гоголь пишет комедию «Женихи», где ситуация такова: невеста не хочет упустить ни одного из женихов и, по-видимому, теряет их всех. Подколесина и Кочкарева в ней не было. А в 1835 г. была закончена комедия, где уже фигурировали Подколесин и Кочкарев. Тогда же установилось новое название – «Женитьба». Осенью того же года Гоголь приготовил текст комедии, чтобы отдать ее в театр, но, занявшись в октябре – декабре 1835 г. «Ревизором», отложил свое намерение.

В печати «Женитьба» появилась в 1842 г. в Собрании сочинений Гоголя (т.4). Она была поставлена в Петербурге в декабре 1842 г. в бенефис Сосницкого и в Москве – в феврале 1843 г. в бенефис Щепкина.

В Петербурге пьеса никакого успеха не имела, актеры играли, по замечанию Белинского, «гнусно и подло. Сосницкий (он играл Кочкарева) не знал даже роли…» Не удовлетворила Белинского и московская постановка, хотя «и тут исполнители центральных ролей Щепкин (Подколесин) и Живокини (Кочкарев) были слабы.

Причиной сценической неудачи «Женитьбы» была необычная форма пьесы (отсутствие внешней интриги, медленное развитие действия, вставные эпизоды, купеческий бытовой материал и т.п.).

Но всё это случилось после того, как был написан «Ревизор».

«Театр должен быть зеркалом», – считал Гоголь. Вспомним эпиграф к «Ревизору»: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». Но его комедия стала еще и «увеличительным стеклом» (так о театре скажет Маяковский).

«Ревизор был написан Гоголем за два месяца (в октябре 1835 г. Пушкин подсказал ему сюжет, а к началу декабря пьеса была готова). Неважно, подсказан был сюжет или позаимствован, важно, что скажет писатель этим сюжетом.

В течение восьми лет Гоголь шлифует слово, форму, образы, нарочито подчеркивает какие-то стороны комедии (значащие имена персонажей, например). Вся система образов несет глубокую мысль. Художественный прием – гротеск – сильное преувеличение. В отличие от карикатуры, он наполнен глубоким содержанием. Гоголь широко пользуется приемом гротеска.

Но приемы внешнего комизма – это не путь гротеска. Они ведут к измельчанию произведения, к водевильному началу.

Времена любовной интриги для комедии прошли.

Гоголь кладет в основу сюжета естественные человеческие стремления – служебную карьеру, стремление добыть наследство удачной женитьбой и т.д.

Современники Гоголя не поняли, не прислушались к замечаниям автора. Гоголь считал главным героем своей комедии Хлестакова. Но что такое Хлестаков? Хлестаков – ничто. Это «ничто» очень трудно сыграть. Он не авантюрист, не жулик, не прожженный прохвост. Это человек, который на миг, на момент, на минуточку хочет стать чем-то. И в этом – суть образа, поэтому он современен в любую эпоху. Гоголь боролся с пошлостью пошлого человека, обличал человеческую пустоту. Поэтому стало обобщающим понятие «хлестаковщина». Окончательная редакция «Ревизора» – 1842 г.

Но первые премьеры состоялись еще до окончательной редакции.

19 апреля 1836 г. впервые «Ревизор» был сыгран на сцене Александринского театра. Гоголь был недоволен этой постановкой, в частности, актером Дюром в роли Хлестакова, который, будучи водевильным актером, играл Хлестакова по-водевильному. Образы Добчинского и Бобчинского были совершенными карикатурами. Один только Сосницкий в роли городничего удовлетворил автора. Он играл Городничего крупным бюрократом с хорошими манерами.

Последняя – немая сцена – тоже не получилась: актеры не прислушались к голосу автора, а он предостерегал от карикатуры.

Позже Городничего играл В.Н. Давыдов, Осипа – Васильев, затем К. А. Варламов.

Сатира может и не вызывать смех в зрительном зале, а гнев, негодование.

Передавая пьесу в Малый театр, Гоголь надеялся, что Щепкин будет руководить постановкой и учтет всё, что беспокоило автора.

Московская премьера состоялась в том же 1836 г. (намечалась она на сцене Большого театра, но игралась в Малом: там меньше зрительный зал). Реакция публики была не такая шумная, как в Петербурге. Гоголя тоже не вполне устроила эта постановка, хотя здесь удалось избежать некоторых ошибок. Но реакция зрительного зала, довольно сдержанная, обескуражила. Правда, после спектакля друзья объяснили, в чем дело: половина зрительного зала – это те, кто дает взятки, а вторая половина – те, кто их берет. Вот причина, почему не смеялся зал.

В Малом театре Хлестакова играл Ленский (и тоже водевильно), позже – Шумский (его игра уже удовлетворяла требованиям автора), еще позднее эту роль играл М.П. Садовский. Городничего играл Щепкин (позже – Самарин, Макшеев, Рыбаков). М.С. Щепкин, игравший Городничего, создал образ жуликоватого плута, который запанибрата со своими подчиненными; с ними он и чинит все безобразия. Осипа играл Пров Садовский. Анну Андреевну играли – Н.А. Никулина, позже – А.А. Яблочкина, Е.Д. Турчанинова, В.Н. Пашенная.

Сценическая история «Ревизора» богата. Но не всегда в постановках выявлялось сатирическое содержание, обращенное к современности. Иногда комедия ставилась, как пьеса о прошлом.

В 1908 г. в Московском Художественном театре «Ревизор» был поставлен как галерея ярких характеров, в спектакле было много подробностей быта, то есть это была бытовая комедия (режиссеры – Станиславский и Москвин). Но правда, следует заметить, что этот спектакль был экспериментальным в том смысле, что Станиславский на этой постановке опробовал свою «систему»; именно поэтому было обращено внимание на характеры и бытовые подробности.

А в сезон 1921/22 г. во МХАТе – новое сценическое решение «Ревизора». В этом спектакле отсутствовали натуралистические подробности быта. Режиссура пошла по линии поисков гротеска. Хлестакова играл Михаил Чехов – яркий, острый, гротесковый актер. Его исполнение этой роли вошло в историю театра как яркий пример гротеска в актерском искусстве.

В 1938 г. в Малом театре Хлестакова играет И. Ильинский.

В середине 50-х годов появилась экранизация «Ревизора», в которой играли в основном актеры МХАТа, а Хлестакова – студент исторического факультета Ленинградского университета И. Горбачев, впоследствии ставший актером, художественным руководителем Александринского театра.

Самой интересной постановкой середины нашего столетия, пожалуй, можно считать спектакль БДТ, поставленный в 1972 г. Г.А. Товстоноговым. Городничего играл К. Лавров, Хлестакова О. Басилашвили, Осипа – С. Юрский.

В этом спектакле важным действующим лицом был Страх – страх возмездия за содеянное. Воплощено это было в образе черной кареты, которая обычно везет ревизора. Эта карета висела, как дамоклов меч, над планшетом сцены на протяжении всего спектакля. Прочитывалось: все чиновники под дамокловым мечом. Страх, даже ужас вселялся порой в Городничего так, что он не мог с собой совладать. В первой сцене он очень по-деловому приказывает чиновникам навести такой порядок, чтобы «пронесло». Но когда Страх подбирается к нему, он не может с собой совладать.

Примерно в то же время появился «Ревизор» и в Московском театре Сатиры. Он был поставлен В. Плучеком, главным режиссером этого театра. Играли в нем известнейшие актеры: Городничего – Папанов, Хлестакова – А. Миронов, в других ролях были заняты не менее популярные артисты, появлявшиеся еженедельно в серийной телепередаче «Кабачок 13 стульев». Спектакль не только не нес никакой сатиры, а только смех, вызываемый тем, что участники спектакля воспринимались через персонажей «кабачка», а не гоголевской пьесы. Вероятно, именно так и были сыграны первые постановки этой комедии в столицах, которыми Гоголь был недоволен.

Н.В. Гоголь не просто вывел на всеобщее осмеяние служебные преступления, но и показал процесс превращения человека в сознательного взяточника. Всё это делает комедию «Ревизор» произведением большой обличительной силы.

Гоголем заложен прочный фундамент для создания русской национальной драматургии. До «Ревизора» можно назвать лишь «Недоросля» Фонвизина и «Горе от ума» Грибоедова – пьесы, в которых художественно полноценно были изображены наши соотечественники.

«Ревизор» приобрел силу документа, обличающего существующий строй. Он оказал влияние на развитие общественного самосознания современников Гоголя, а также и на последующие поколения.

Комедия «Ревизор» способствовала тому, что наше русское актерское мастерство смогло отойти от заимствованных у зарубежных актеров приемов игры, господствовавших на сцене с XVIII века, и овладеть реалистическим методом.

В 1842 г. появилась одноактная комедия «Игроки». По резкости реалистических красок, по силе сатирической направленности и по совершенству художественного мастерства она может быть поставлена рядом с прославленными комедиями Гоголя.

Трагикомическая история опытного шулера Ихарева, остроумно и изобретательно обманутого и ограбленного еще более ловкими мошенниками, приобретает широкий, обобщенный смысл. Ихарев, обыграв краплеными картами провинциала, рассчитывает «исполнить долг просвещенного человека»: «одеться по столичному образцу», пройтись в Петербурге «по Аглицкой набережной», пообедать в Москве у «Яра». Вся «мудрость» жизни его в том, чтобы «обмануть всех и не быть обмануту самому». Но он оказался сам обманутым еще более ловкими хищниками. Ихарев негодует. Он взывает к закону, дабы наказать мошенников. На что Глов замечает, что он не имеет права обращаться к закону, потому что сам поступал беззаконно. Но Ихареву кажется, что он абсолютно прав, потому что он доверился мошенникам, а они его ограбили.

«Игроки» – это маленький шедевр Гоголя. Здесь достигнута идеальная целеустремленность действия, завершенность сюжетного развития, раскрывающего в конце пьесы всю гнусность общества.

Напряженный интерес действия сочетается с раскрытием характеров. При всем лаконизме событий персонажи комедии проявляют себя с исчерпывающей полнотой. Самая интрига комедии кажется выхваченным из жизни заурядным бытовым случаем, но благодаря таланту Гоголя этот «случай» приобретает широкий разоблачительный характер.

Значение Гоголя для развития русского театра трудно переоценить.

Гоголь выступает как замечательный новатор, отбрасывая уже изжившие себя условные формы и приемы, создавая новые принципы драматургии. Драматургические принципы Гоголя, его театральная эстетика знаменовали победу реализма. Величайшей новаторской заслугой писателя явилось создание театра жизненной правды, того действенного реализма, той общественно-направленной драматургии, которая проложила дорогу дальнейшему развитию русского драматического искусства.

Тургенев в 1846 г писал о Гоголе, что «он указал дорогу, по которой со временем пойдет наша драматическая литература». Эти прозорливые слова Тургенева полностью оправдались. Всё развитие русской драматургии XIX века, вплоть до Чехова и Горького, многим обязано Гоголю. В драматургии Гоголя с особенной полнотой сказалось общественное значение комедии.