Публицистика А. Учебно-методический материал по литературе (11 класс) на тему: Лексическое своеобразие рассказа А.И.Солженицына

Александр Исаевич Солженицын, лауреат Нобелевской премии, прожил сложную жизнь, полную испытаний. За нелицеприятные высказывания в адрес Сталина, он был отправлен в лагерь для осужденных.

Это поспособствовало раскрытию его литературных способностей, в своих знаменитых на весь мир произведениях "Один день из жизни Ивана Денисовича" и "В кругу первом" Солженицын описывал быт и нравы тех, кто оказался в ссылках, и мучения, которые пришлось пережить тем, чья деятельность не устраивала власть.

В 1975 году Александр Исаевич издал сочинение своих собственных воспоминаний, которое называлось "Бодался теленок с дубом".

Выделить главное направление деятельности этого гениального человека сложно, ведь он признанный писатель, влиятельный общественный деятель и талантливый публицист. Но то, сколько сумел Солженицын сделать за всю свою жизнь говорит о том, что он намного больше, чем эти три роли.

Краткое жизнеописание Солженицына

О Солженицыне всегда говорили, как об отдельном явлении, которое совместило в себя тенденции определенной исторической эпохи. Жизнеописание самого писателя говорит о том, что его судьба - это судьба многих людей, которым пришлось пережить сталинские репрессии.

Этому человеку пришлось пережить многое - арест, ссылку, восемь лет заключения, тяжелую болезнь и жестокую войну. И каждое испытание Александр Исаевич прошел с честью, его не уничтожила жестокость и несправедливость мира, именно это и подтолкнуло его к на написанию многих произведений о лагерях.

Жизнь Солженицына была полна противоречивых событий - он прошел Великую Отечественную Войну, но был арестован и выслан, как изменник; он пережил невыносимое заточение и реабилитировался; в годы "оттепели" стал известным, а в годы "застоя" исчез; пережил рак и исцелился; стал лауреатом Нобелевской премии и был выслан из России....

Эти события в его жизни говорят о том, насколько значимой и влиятельной личностью был Солженицын для России. Его литература посвящена правде - глубокой, ничего и никого не очерняющей и не обеляющей, цель его литературной деятельности всегда была в том, чтобы одни могли говорить правду, а другие смогли наконец-то ее услышать.

Благодаря его произведениям, молодые люди имеют возможность досконально понять ту атмосферу безволия и отчаяния, которая царила в России. Целью Солженицына было создать не самого себя, как писателя, а донести самым эффективным образом до людей истину.

Воспоминания писателя, которые раскрыты в книге "Бодался теленок с дубом", посвящены реальному взгляду на те вещи в биографии Солженицына, которые были хорошо известны общественности. В книге подробным образом описана ситуация с Нобелевской премией.

Тогда писатель боялся выехать из СССР, так как мог потерять гражданство, а если бы так случилось - он не смог бы продолжать бороться на Родине за справедливость и торжество правды. Из-за этого получение премии отложилось, а положение Солженицына в России лишь ухудшилось... Но несмотря ни на что, этот смелый и талантливый человек продолжал бороться за собственные убеждения и не боялся травли и ограничений со стороны власти.

Александр Исаевич Солженицын (1918-2008) -- русский писатель, публицист, поэт, общественный и политический деятель, живший и работавший в СССР, Швейцарии, США и России. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970). Диссидент, в течение нескольких десятилетий (1960-е -- 1980-е годы) активно выступавший против коммунистических идей, политического строя СССР и политики его властей. Помимо художественных литературных произведений, затрагивающих, как правило, острые общественно-политические вопросы, получил широкую известность своими историко-публицистическими произведениями по истории России XIX--XX веков.

С началом Великой Отечественной войны Солженицын не был сразу мобилизован, поскольку был признан «ограниченно годным» по здоровью. Активно добивался призвания на фронт. В сентябре 1941 года вместе с женой получил распределение школьным учителем в Морозовск Ростовской области, однако уже 18 октября был призван и направлен в грузовой конный обоз рядовым. В действующей армии с февраля 1943 года; служил командиром батареи звуковой разведки 794-го Отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона.

На фронте Солженицын продолжал интересоваться общественной жизнью, но стал критически относиться к Сталину (за «искажение ленинизма»); в переписке со старым другом (Николаем Виткевичем) ругательно высказывался о «Пахане», под которым угадывался Сталин, хранил в личных вещах составленную вместе с Виткевичем «резолюцию», в которой сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил о создании после войны «организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм. 7 лет в лагерях. Потом ссылка. Реабилитирован в 56-57 годах.

К марту 1963 года Солженицын утратил расположение Хрущёва (неприсуждение Ленинской премии, отказ печатать роман «В круге первом»). После прихода к власти Брежнева Солженицын практически потерял возможность легально печататься и выступать. В сентябре 1965 года КГБ конфисковал архив Солженицына с его наиболее антисоветскими произведениями, что усугубило положение писателя. Пользуясь определённым бездействием власти, в 1966 году Солженицын начал активную общественную деятельность. Диссидент. Советская пресса начала пропагандистскую кампанию против автора.

23 августа 1973 года дал большое интервью иностранным корреспондентам. В тот же день КГБ задержал одну из помощниц писателя Елизавету Воронянскую. В ходе допроса она выдала местонахождение одного экземпляра рукописи «Архипелага ГУЛАГ» и, вернувшись домой, повесилась. 5 сентября Солженицын узнал о случившемся и распорядился начать печатание «Архипелага» на Западе (в эмигрантском издательстве ИМКА-Пресс). Тогда же он отправил руководству СССР «Письмо вождям Советского Союза», в котором призвал отказаться от коммунистической идеологии и сделать шаги по превращению СССР в русское национальное государство. С конца августа в западной прессе публиковалось большое количество статей в защиту диссидентов и, в частности, Солженицына.

В СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 31 августа в газете «Правда» было напечатано открытое письмо группы советских писателей с осуждением Солженицына и А. Д. Сахарова, «клевещущих на наш государственный и общественный строй». 24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договорённостью с властями. В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком «литературного власовца». Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918--1956 годов), которое вообще не обсуждалось, а на якобы имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами».

В СССР в годы застоя «Август Четырнадцатого» и «Архипелаг ГУЛАГ» (как и первые романы) распространялись в самиздате.

12 февраля Солженицын был арестован, обвинён в измене Родине и лишён советского гражданства. 13 февраля он был выслан из СССР (доставлен в ФРГ на самолёте). 29 марта СССР покинула семья Солженицына.

В 90-е Солженицыну полностью восстановили советское гражданство.

Душевная боль за Россию, да и за все пять континентов Земли, - главное и в публицистических произведениях А.И. Солженицына, которые, начиная с 1992 г., не сходят со страниц журналов «Новый мир», «Диалог», «Звезда», «Новое время», «Москва», газет «Комсомольская правда», «Литературная газета» и других изданий. «Наши пять континентов - в смерче, - тревожится он. - Но в таких испытаниях и проявляются высшие способности человеческих душ. Если мы погибнем и потеряем этот мир - то будет наша собственная вина»

Публикация «ИЗ СТАТЬИ «РУССКИЙ ВОПРОС» К КОНЦУ XX ВЕКА» (1994г., в «Новом Мире»): о «Великой русской катастрофе 90-х годов» - о распаде обществе (и моральном, и фактическом-финансовом), об оскудении русского языка, «Русский вопрос» к концу XX века стоит очень недвусмысленно: быть нашему народу или не быть?». «Из нынешнего униженного потерянного состояния мы обязаны выйти - если уж не для себя, то в память предков, и ради наших детей и внуков». Выход Солженицын видит в волевом шаге русского народа. Русский вопрос, по его мнению, заключается в «сбережении народа». И это самое важное.

Г.П Семенова

А.И. Солженицын принадлежит к тому нередкому в отечественной литературе типу писателей, для кого Слово равно Делу, Нравственность состоит в Правде, а политика - вовсе и не политика, а «сама жизнь». По мнению некоторых критиков, это-то и уничтожает «мистическую сущность искусства», порождая перекос на политическое плечо в ущерб художественному. В лучшем случае такие критики говорят: «При однозначном восхищении Солженицыным-человеком я, к сожалению, невысоко ставлю Солженицына-художника». Впрочем, есть и другие, что «невысоко ставят» его и как мыслителя, как знатока российской истории и современной жизни и даже как знатока русского языка. Это не значит, будто на отношении к этому писателю подтверждается известное русское правило: в отечестве пророка нет. Как раз именно он и выдвигается многими на такую роль, причём, кое-кто считает, что время для критики А. Солженицына не наступило и, возможно, не наступит. Вот так, по-русски, не знает сердце середины: или-или...

Известно, что одна из постоянных тревог писателя - о том, почему люди часто не понимают друг друга, почему не каждое слово - художественное или публицистическое - доходит до сознания и сердца, почему иные слова уходят, не оставив следа. Отчасти он сам ответил на этот вопрос, сказав в «Нобелевской речи» (1970), что правдивое слово не должно быть безликим, «без вкуса, без цвета, без запаха», ему пристало соответствовать национальному духу, этой праоснове языка.

В поиске и отборе таких слов, в изменении словообразовательных элементов у наиболее «затёртых» из них - одна из немаловажных составляющих его творчества, его поэтики. Размышляя, к примеру, о тех, кто «самозабвенно или опрометчиво» называет себя интеллигенцией, по существу ею не являясь, он предлагает называть их «образованщиной», что, с его точки зрения, «в духе русского языка и верно по смыслу» («Образованщина»). Употребительный вариант «интеллигентщина» был отвергнут, вероятно, потому, что смысл исходного понятия «интеллигентность» шире, чем смысл, заключённый в понятии «образованность», и, значит, существительное «интеллигентщина» не выразило бы того, что хотел сказать автор.

При установке на гармоничное, адекватное языковое оформление всякого содержания А. Солженицын порой использует разный шрифт, чтобы выделить наиболее значимые, ключевые понятия и термины, связанные с темой, специфические слова и выражения, комментируя и объясняя их или в специальных примечаниях или непосредственно в тексте. «Ах, доброе русское слово - острог \ - читаем в его книге «Архипелаг Гулаг» (часть 1, глава 12), - и крепкое-то какое! и сколочено как! В нём, кажется, - сама крепость этих стен, из которых не вырвешься. И всё тут стянуто в этих шести звуках - и строгость, и острога, и острота (ежовая острота, когда иглами в морду, когда мёрзлой роже метель в глаза, острота затёсанных кольев предзонника и опять же проволоки колючей острота), и осторожность (арестантская) где-то рядышком тут прилегает, - а рог? Да рог прямо торчит, выпирает! прямо в нас и наставлен». Оценив слово как «доброе», писатель имеет в виду то, что оно добротно, хорошо, удачно сделано.

А вот то, что язык наш называет «добром» предметы быта, одежду, домашнюю утварь, ему представляется странным (см. «Матрёнин двор»). Странно, однако, другое - что при столь внимательном отношении к слову писатель в данном случае не почувствовал едва ли не на поверхности лежащей предопределённости этого просторечного словоупотребления народными этическими ценностями, бережным отношением к тому необходимому, что служит человеку в его повседневной жизни и что наживается не вдруг и не лёгким трудом. Чтобы выразить ироническое отношение к накопительству, скопидомству, повышенному интересу к вещам, народ пользуется другими словами - такими, как «тряпки», «барахло». Может быть, в этом случае писатель и сам оказался в каком-то смысле во власти тех «штампов принудительного мышления», которые, по его наблюдениям, так мешают людям понять друг друга, и захотел быть «нравственнее» веками складывавшихся и утверждавшихся элементов народной этики.

А вот темпераментная характеристика слова «массовизация» и обозначаемого им процесса как «мерзкого» таких сомнений не вызывает, хотя можно было бы сказать, что и здесь форма и содержание удивительным образом совпали: каков процесс, таково и слово, казённое, внеэстетичное, наскоро слепленное по канонам революционного новояза. Но А. Солженицын прав в том, что долгие годы такой массовизации из многих голов «выбили... всё индивидуальное и всё фольклорное, натолкали штампованного, растоптали и замусорили русский язык», наводнили его выспренними идеологизированными клише, проникшими в речь даже наиболее образованных и думающих представителей общества, вынужденно или привычно использовавших этот «подручный, невыразительный политический язык» («Образованщина»).

Феномен солженицынского «Одного дня из жизни Ивана Денисовича» - в нерасторжимости правдивого содержания и правдивого языка, которые в начале шестидесятых годов шли «вперерез» привычным политическим догмам, расхожим эстетическим штампам и моральным табу: никому не известный автор ошеломившего современников произведения выбрал для себя свободу «в устроении... собственного языка и духовного мира» (Вопросы литературы. 1991. № 4. С. 16). Тогда для многих стали событием не только герой и тема рассказа, но и язык, которым он был написан: в него «окунались с головой, дочитывали фразу - и нередко возвращались к её началу. Это был тот самый великий и могучий, и притом свободный, язык, с детства внятный, а позже всё более и более вытесняемый речезаменителями учебников, газет, докладов» (Новый мир. 1990. № 4. С. 243). Тогда А. Солженицын «не просто сказал правду, он создал язык, в котором нуждалось время - и произошла переориентация всей литературы, воспользовавшейся этим языком» (Новый мир. 1990. № 1. С. 243). Этот язык был ориентирован на стихию той устной речи, которую писатель слышал в «гуще народной», где, по его наблюдениям, ещё сохранилось «невыжженное, невытоптанное» массовизацией («Образованщина»).

Как известно, на основе аналитической проработки существующих словарей русского языка, а также лучших образцов отечественной литературы и всего слышанного «в разных местах... из коренной струи языка» А. Солженицын составил «Русский словарь языкового расширения», цель которого видел в том, чтобы послужить отечественной культуре, «восполнить иссушительное обеднение русского языка и всеобщее падение чутья к нему» («Объяснения» к «Русскому словарю...»).

Конечно, суть этой работы не в том, как это представляется некоторым лингвистам, чтобы попытаться вернуть современников к прошлому языковому сознанию. Не о замене иностранного слова «калоши» на русское «мокроступы», как предлагали задолго до него ревнители чистоты русского языка, идёт у него речь. И не о замене широкоупотребительной лексики забытыми или почти забытыми словами, собранными им: «зрятина» вместо «напраслины», «смехословие» вместо «иронизирования», «тщесловие» вместо «суесловия», «женобесие» вместо «женолюбия», «школить» вместо «воспитывать» или, может быть, «ругать», «звёздохват» вместо «хватающий звёзды с неба», «авосьничать» вместо «делать что-нибудь на авось» и т.д. Собранные слова предлагаются им лишь в качестве возможных синонимов к распространённым на том основании, что содержат дополнительные смысловые или экспрессивные оттенки. Подобно тому как исторически и философски творчество А. Солженицына нацелено на восстановление не вообще прежних порядков, а именно «дееспособных норм прежней российской жизни» (Вопросы литературы. 1991. № 1. С. 193), так и с лингвоэстетической точки зрения его словарь и писательский труд движимы стремлением вернуть в речевой обиход соотечественников, в русскую литературу из запасников языка «ещё вполне гибкие, таящие в себе богатое движение слова», которые могут найти применение, обогатить современную речь, выразить содержание, может быть, в должной мере невыразимое известными языковыми средствами.

Показательно, что сам А. Солженицын смог, как он считает, «вполне уместно» использовать в собственных произведениях лишь пятьсот лексических единиц из своего Словаря. Такой же осторожности в словоупотреблении он ждёт и от собратьев по перу, не приемля «языковых разухабств», когда литератор стремится «не в лад, не в уровень к предмету рассмотрения, не к задуманной высоте открытий напихать в текст грубых выражений, не слыша фальши собственного голоса» («...Колеблет твой треножник»). Несомненный образец такой безвкусицы для А. Солженицына - лагерный жаргон в эссе А. Терца (А. Синявского) «Прогулки с Пушкиным»: «насобачившийся хилять в рифму» и т.п. Со свойственной ему категоричностью он обвиняет уже не только этого автора, а отечественную эмиграцию вообще в стремлении «развалить именно то, что в русской литературе было высоко и чисто». «Распущенная и больная своей распущенностью, до ломки граней достойности, с удушающими порциями кривляний, она, - пишет А. Солженицын, - силится представить всеиронию, игру в вольность самодостаточным Новым Словом, - часто скрывая за ними бесплодие, вспышки несущественности, переигрывание пустоты» (Там же). Разумеется, это не может быть отнесено ко всей русскоязычной эмигрантской литературе, которая в лучших своих образцах немало сделала и для славы российской словесности, и для сохранения русского языка. И «Прогулки с Пушкиным» тоже никак не исчерпываются оценкой А. Солженицына. Но неистовство - в русском духе.

Не это ли неистовство порой мешает и самому А. Солженицыну в его работе над словом? И не проигрывают ли в таком случае его собственные тексты от того, что после первых публикаций на родине профессионально их, видимо, никто уже не редактировал, а в отечественных изданиях последних лет неприкасаемой оказалась даже его орфография: «девчёнка» («Раковый корпус»), «мьюзикал» («Нобелевская речь»), «мятель» («Архипелаг Гулаг»), «семячки» («Бодался телёнок с дубом») и др.? «Один день Ивана Денисовича», может быть, лучшее художественное произведение А. Солженицына, только выиграло от того, что, не уступив в главном - в подлинности характера и языка, - автор согласился «реже употреблять к конвойным слово «попки»... пореже - «гад» и «гады» о начальстве; сначала этих слов в тексте было «густовато»«, - признаётся он в «Очерках литературной жизни». Вот так же густовато бывает на некоторых страницах других его произведений от нарочитых языковых исканий, заставляющих читателя, как сказал бы сам Александр Исаевич, то и дело «упинаться», отвлекаясь от содержания, теряя остроту восприятия.

Возможно, к числу подобных неудач следует отнести такие словоупотребления писателя, как «обиходчивый Макс» («В круге первом»), что в контексте означает «обходительный», но по форме тяготеет к значению причастия «обихаживающий»; в выражении «нагуживает в душу нам» («Нобелевская речь») глагол смущает той же нечеткостью смысловой ориентации - «гужевой», «гадить»?.. Интересен, свеж, ритмически и даже по смыслу оправдан последний глагол в предложении об острогах: «... стало это всё опять подниматься, сужаться, строжеть, крожеть» («Архипелаг Гулаг»), напоминающем знаменитые цветаевские словесные эскапады, но взятый отдельно, без контекста, этот же глагол становится совершенно непонятным («раж», «рожа»?..). Вызывают сомнение и некоторые словообразования вроде «травы вокруг сочают после дождя» («Дыхание»), хотя ни один из «правильных» оборотов (источают аромат, распространяют запах, сочатся влагой и т.д.) - а писателю, к тому же, нужно только одно слово - не передал бы всей информации, обеднил прекрасную и живую картину, ибо травы после |дождя в самом деле не только пахнут свежестью, но ещё и, напоенные влагой, полнятся ею, дышат, роняют избыток, испаряют вовне, дымятся... Впрочем, при такой страстной увлечённости языкотворчеством и при таком абсолютном неприятии «расхожего языка», «расхожих понятий», издержки и передержки - воспользуемся его словом - «необминуемы»; к тому же их в произведениях А. Солженицына всё-таки куда меньше, чем находок.

Выпалывая из своих текстов приевшиеся формы, писатель не только борется со штампами, но часто уточняет или утяжеляет смысл, делает слово более значимым и содержательно, и эмоционально. При этом используемые им приёмы весьма разнообразны. Так, разговорные, просторечные слова продуктивно работают в языке не только героев, но и самого А. Солженицына. В одних случаях они употребляются, чтобы разнообразить, оживить речь, избавить её от повторений, как, например, глагол «пособить» наряду с нейтральным «помочь» в «Нобелевской речи»; в других - фонетико-грамматические просторечия, включённые в авторскую речь, становятся средством дополнительной характеристики персонажей, как «выпимши» и «для прилики» в «Пасхальном крестном ходе»; в третьих - просторечие, например, «роженые» должно нейтрализовать неуместное в контексте названного рассказа высокое звучание слова «рождённые». Попробуем в этом же рассказе вернуть на место «законный» глагол «обступили» или «окружили», и тотчас исчезнет эффект слова-находки, и упростится, обеднится смысл: «Девки в брюках со свечками и парни с папиросами в зубах, в кепках и в расстёгнутых плащах... плотно обстали и смотрят зрелище, какого за деньги нигде не увидишь». Этим целям служит и глагол «одерзел», употреблённый вместо «осмелел» («Бодался телёнок...»). При этом А. Солженицын по обыкновению строго следит за уместностью употребляемых слов: девчонки в брюках «перетявкиваются» в церкви со старухами («Пасхальный крестный ход»), а вот врач Гангарт и медсестра Зоя в присутствии неравнодушного к обеим Костоглотова - «перерекнулись». Оба глагола несут на себе печать авторского отношения к героям, авторской оценки - в этом ещё один немаловажный смысл производимых писателем замен.

Чтобы разъять привычный штамп, писатель то вместо нейтральных слов использует сниженные, скажем, «ухватки», а не «способы» или «приёмы» («Пасхальный крестный ход»); то вводит неожиданные, неизбитые определения, вроде «смутьянского Ленинграда» («В круге первом»), «раскалённого часа» («Нобелевская речь»); то соединяет слова, не очень подходящие с точки зрения нормативного употребления: «вперерез марксизму» («На возврате дыхания и сознания»), «бойкий оценщик» - о литераторе-критике («...Колеблет твой треножник»), «зудело ли... оптимистам» (Там же); то в сложном слове заменяет одну из частей или меняет их местами - «немоглухой» («Матрёнин двор»), «средолетний старик» («Раковый корпус»), «печалославная советская «Литературная энциклопедия»« («...Колеблет твой треножник»), «хвалословили тирана» («В круге первом»), «политические мимобежные нужды» («Нобелевская речь»), «простогубые» («Пасхальный крестный ход») и т.д.

Иногда, заменив в слове корень, А. Солженицын достигает иронического эффекта, шаржирует называемый предмет или лицо, например, когда называет автора упоминавшегося выше эссе о Пушкине «язвеистом», а «трибунальцев» - «истолюбивыми» («Архипелаг Гулаг»). В других случаях этот же приём используется для противоположных целей - чтобы явление «облагородить»; сказать о любимом герое, что он «окрысился», конечно же, язык не повернётся даже и у А. Солженицына, хотя суть всё же в том, что «оклычился» действительно ближе к характеру и состоянию Костоглотова; «окрыситься» в соответствии с концепцией романа мог бы, пожалуй, Русанов («Раковый корпус»). Наконец, замена привычного корня или образование нового слова по аналогии с той или другой группой слов путём подстановки корня, нужного по смыслу, даёт писателю замечательную возможность экономно и ёмко выразить необходимую полноту содержания. Так, в выражении «повальное... выголаживание страны» («Архипелаг Гулаг») первое слово, образованное от исходного «голод» по типу существительных «выхолаживание», «вымораживание», «выстуживание» и др. подчёркивает масштабность и преднамеренность бедствия; безличное «разотмилось» (Там же), произведённое от существительного «тьма» по образцу глагола «распогодилось», должно уточнить, какая именно перемена произошла в природе; в предложении «Искусство растепляет даже захоложенную затемнённую душу» («Нобелевская речь») глагол, построенный по известному образцу, удачнее другого говорит о постепенности процесса.

Другой часто используемый А. Солженицыным приём обновления употребительной лексики заключается в замене приставок и суффиксов при сохранении корней, что порой, как в следующем тексте, сопровождается переводом привычного слова в другую часть речи: «Что ж обещателъней, чем лозунги комбеда? что ж угрозней, чем пулемёты ЧОНа...!» («Архипелаг Гулаг»). Но чаще подобные эксперименты касаются только приставок, которые или сокращаются или отбрасываются целиком: «...нудила меня к какому-то прорыву» («Бодался телёнок...»), «в запрошлом году» («Раковый корпус»), «мир тусторонний» «В круге первом»); или, наоборот, добавляются там, где вы их не ждёте: «обминул меня Бог творческими кризисами» («Бодался телёнок...»), / «необминуемый магический кристалл» («...Колеблет твой треножник»); \ Или меняются на другие, чтобы выразить оттенок, не содержащийся в « нейтральном варианте, либо «освежить» последний: так, основные линии, которые «уже промечаются» («Архипелаг Гулаг») - не те, что только ещё намечаются или планируются, но те, что уже проступают и становятся видны. Там, где многие сказали бы «нахлынуло», автор романа «В круге первом» пишет: «пятерых из них охлынуло горько-сладкое ощущение родины». Выбранное слово вернее и удачнее для данного контекста, ибо глагол с приставкой «на-» часто означает действие, направленное на одну сторону предмета, тогда как действия, обозначенные глаголами «омыло», «овеяло», «обволокло» и т.п., распространяются на весь предмет со всех сторон. Точно так же «изгасшие глаза» больше, чем угасшие или погасшие, скажут читателю о длительности перенесённых человеком «искорчинах болей» («Раковый корпус»).

Пожалуй, особенно много и, по большей части, продуктивно на смысловое «утяжеление» текста у А. Солженицына работает приставка «из-»: «издавнее всех старожилов» («Раковый корпус»), «написал изнехотя воспоминания» («Архипелаг Гулаг») и т.д. При этом художественная логика писателя часто оказывается убедительней грамматических или стилистических правил, апелляций к частотности употребления тех или других форм. Глагол «излюбить», воспринимаемый читателями в значении, которое он имеет, например, в стихотворении Сергея Есенина «Излюбили тебя, измызгали...», в миниатюре А. Солженицына «Озеро Сегден» приобретает совсем иной смысл: «...это местечко на земле излюбишь ты на весь свой век». Писатель как будто и не помнит того, есенинского, толкования и, не удовлетворившись привычным «полюбишь», за счёт изменения приставки нагружает слово дополнительным содержанием, идущим от форм «излюбленный», «излюблен», то есть «любимый», «любим» - из всех больше всего. Такова и логика употребления этого глагола в «Раковом корпусе»: «он излюбил и избрал простенок».

Не менее разнообразна и поучительна работа А. Солженицына с суффиксами, из которых он по обыкновению отбирает неизбитые и, кроме того, более экономные: «усовершился по коневодству» («Архипелаг Гулаг»), «кое-что и усовершил» («В круге первом»), «обнадёжные предвидения раздумчивых голов» («Пасхальный крестный ход»), «всклочила... волосы» («Раковый корпус») и т.д. Как правило, это помогает уйти от книжного или канцелярского слога к разговорному, иногда - сказово-былинному; такой эффект возникает, например, при замене существительного «воззвание» на «воззыв» («На возврате дыхания и сознания»), «восклицания» на «всклик» («Бодался телёнок...»). Думается, что употребление слов, созданных путём замены или сокращения тех или иных словообразовательных элементов - как корней, так и аффиксов - способствует приумножению лексических богатств современного русского языка и в некоторых случаях его омоложению.

Солженицынские тексты убеждают, что в языке уже есть всё: у глагола, воспринимаемого как одновидовой, оказывается, возможна пара, хотя бы и просторечная; сказав «стали «революционные идеалисты» очунаться» («...Колеблет твой треножник»), писатель употребил форму, вобравшую в себя содержательные оттенки и от одновидового «очнуться», и от парного просторечного «очухиваться - очухаться». То же произведение напоминает, что у глагола совершенного вида «приютить» в запасниках языка есть видовая, сегодня неупотребляемая пара - «приючать». Не останавливается писатель и перед использованием редких в прозе - в поэзии было - деепричастных авторских образований типа «плача или стоня» («Раковый корпус»). Убедительно, сообщая дополнительный экспрессивный оттенок, не содержащийся в нейтральных словах, работают в его текстах просторечные страдательные причастия: «Было угрожено, что его же и расстреляют» («В круге первом»), «успето и о Достоевском» («...Колеблет твой треножник»). При этом удивительной особенностью языка А. Солженицына является то, что вводимые им просторечия порой теряют в его произведениях сниженную окраску и воспринимаются едва ли не как литературные благодаря точному выбору слова для каждой конкретной ситуации.

Конечно, народность и «русскость» языка А. Солженицына - не только в том, что его герои говорят на живом наречии, подслушанном «в гуще народной», но и в том, что в своей языкотворческой работе он учитывает опыт разных пластов отечественной культуры - фольклора, реалистической прозы, поэзии «серебряного века» и, может быть, особенно - Марины Цветаевой и Владимира Маяковского. У Цветаевой тоже не «влюбляются», а «влюбливаются», не «впадают», а «впадывают в: память»; вместо «думайте» у неё - «думьте», вместо «нанизывай» - «нижи» и т.д. (см.: Зубова Л.В. Поэзия Марины Цветаевой: Лингвистический аспект. Л., 1989); и, наконец, в её стихах и поэмах тоже «сполошный колокол гремит...», как и у Маяковского с его «мечусь, оря», «приходится раздвоиться» («Прозаседавшиеся»), «еле расстались, развиделись еле», «приди, разотзовись на стих» («Люблю») и т.д. Иногда солженицынский синтаксис заставляет вспоминать резко своеобразный стиль Андрея Платонова. Вот примеры откровенных реминисценций: «должен домучиться ещё двадцать лет ради общего порядка в человечестве», «мысль не дошла до ясности» («В круге первом») и др.

По-видимому, одна из главных причин возвращения А. Солженицына на родину состоит в его намерении лично и «вблизи» участвовать в «обустройстве России». Ещё в семидесятые годы во время эмиграции он предупреждал об опасности, подстерегающей писателей, которые берут на себя роль обвинителей своего отечества и народа и, отрешившись от чувства совиновности, требуют покаяния лишь от других: «Эта их чужеродность, - считал он, - наказывает их и в языке, вовсе не русском, но в традиции поспешно-переводной западной философии» («Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни»). У писателя же, который не отгораживается от народной боли, по его мнению, гораздо больше возможностей стать «выразителем национального языка - главной скрепы нации, и самой земли, занимаемой народом, а в счастливом случае и национальной души» («Нобелевская речь»).

С А.И. Солженицыным можно и нужно спорить, но сначала - услышать и понять. И - да будет Слово Делом...

Ключевые слова: Александр Солженицын, критика на творчество Александра Солженицына, критика на произведения А. Солженицына, анализ произведений Александра Солженицына, скачать критику, скачать анализ, скачать бесплатно, русская литература 20 в.

- 181.50 Кб

2.3. Идейная, композиционная и языковая специфика рассказа А.И.Солженицына «Матрёнин двор».

Знакомство с Солженицыным – писателем надо начинать с его рассказов, где в предельно сжатой форме, с потрясающей художественной силой автор размышляет над вечными вопросами.

В произведении «Матрёнин двор» Александр Исаевич описывает жизнь трудолюбивой, умной, но очень одинокой женщины – Матрёны, которую никто не понимал и не ценил, но всякий пытался воспользоваться её трудолюбием и отзывчивостью. Первоначальное (авторское) название рассказа – «Не стоит село без праведника» - несло в себе основную идейную нагрузку. А.Твардовский предложил ради публикации более нейтральное название – «Матрёнин двор». Само название рассказа «Матрёнин двор» можно истолковать по-разному. В первом случае, например, слово «двор» может означать просто уклад жизни Матрёны, её хозяйство, её чисто бытовые заботы и трудности. Во втором случае, пожалуй, можно сказать, что слово «двор» акцентирует внимание читателя на судьбе самого дома Матрёны, самого Матрёниного хозяйственного двора. В третьем случае – «двор» символизирует тот круг людей, которые были так или иначе заинтересованы в Матрёне. В каждом из приведенных выше нами значений слова «двор» заключает безусловно тот трагизм, который присущ, пожалуй, образу жизни каждой женщины, похожей на Матрёну, но всё же в третьем значении, как нам кажется, трагизм наиболее велик, так как здесь речь уже идёт не о трудностях жизни и не об одиночестве, а о том, что даже смерть не может заставить людей задуматься однажды о справедливости и должном отношении к достоинствам человека.

Идея рассказа «Матрёнин двор» и его проблематика подчинены одной цели: раскрыть красоту христианско-православного мировоззрения героини.

Идея: на примере раскрытия судьбы деревенской женщины показать, что жизненные потери и страдания только ярче проявляют меру

человеческого в каждом из людей.

Проблематика: русская деревня начала 50-х годов, её жизнь, обычаи, нравы; взаимоотношения власти и человека-труженика [Василенко, 39].

Что касается композиции, А.И.Солженицын разделил свой рассказ на три части:

1. Изображение русской деревни начала 50-х годов.

2. Жизнь и судьба героини рассказа.

3. Уроки нравственности.

В основе рассказа обычно – случай, раскрывающий характер главного героя. Через трагическое событие – гибель Матрёны – автор приходит к глубокому пониманию её личности.

Центральная фигура в повествовании – Матрёна Васильевна. Образ Матрёны показан через её быт, через сведения о ней её соседей, через её рассказ о себе, её поведение, её действия (горница), через отношения к ней родни, и через собственное восприятие автора-повествователя. Каждая композиционная часть несёт в себе новую характеристику Матрёны.

Лишь одна портретная деталь постоянно подчёркивается автором – «лучезарная», «добрая», «извиняющаяся» улыбка Матрёны. Уже в самой тональности фразы, подборе «красок» чувствуется авторское отношение к Матрёне: «От красного морозного солнца чуть розовым залилось замороженное окошко сеней, теперь укороченных, - и грел этот отсвет лицо Матрёны». И далее – уже прямая авторская характеристика: «У тех людей всегда лица хороши, кто в ладах с совестью своей». Запоминается плавная, певучая, исконно русская речь Матрёны, начинающаяся «каким-то низким тёплым мурчанием, как у бабушек в сказках».

Весь окружающий мир Матрёны в её темноватой избе с большой русской печью – это как бы продолжение её самой, частичка её жизни. Всё здесь органично и естественно: и шуршащие за перегородкой тараканы, шорох которых напоминал «далёкий шум океана», и колченогая, подобранная из жалости Матрёной кошка, и мыши, которые в трагическую ночь гибели Матрёны так метались за обоями, как будто сама Матрёна невидимо металась и прощалась тут, с избой своей» [Архангельский, 31].

Историю «житенки» Матрёны автор-рассказчик разворачивает не сразу. По крупицам, обращаясь к разбросанным по всему рассказу авторским отступлениям и комментариям, к скупым признаниям самой Матрены, собирают читатели полный рассказ о нелёгком жизненном пути героини. Много горя и несправедливости пришлось ей хлебнуть на своём веку: разбитая любовь, смерть шестерых детей, потеря мужа на войне, адский, не всякому мужику посильный труд в деревне, тяжёлая немочь – болезнь, горькая обида на колхоз, который выжал из неё все силы, а затем списал за ненадобностью, оставив без пенсии и поддержки. В судьбе одной Матрёны сконцентрирована трагедия деревенской русской женщины – наиболее выразительная, вопиющая.

Какой предстаёт Матрена в системе других образов рассказа, каково отношение к ней окружающих? Сестры, золовка, приёмная дочь Кира, единственная в деревне подруга, Фаддей – вот те, кто был наиболее близок Матрёне, кто должен был понять и по достоинству оценить этого человека. И что же? Жила она бедно, убого, одиноко – «потерянная старуха», измотанная трудом и болезнью. Родные почти не появлялись в её доме, опасаясь, по-видимому, что Матрёна будет просить у них помощи. Все хором осуждали её, что смешная она и глупая, на других бесплатно работающая, вечно в мужичьи дела лезущая.

Проработавшая всю жизнь «за палочки», Матрёна украсила свой дом горшками да кадками с фикусами, тусклым зеркалом и двумя яркими дешёвыми плакатами на стене. Автор неоднократно подчёркивает мысль о том, что государству нужны только рабочие руки, а не сам человек: «Была она одинока кругом, а с тех пор, как стала сильно болеть – из колхоза её отпустили»

«Она была больна, но не считалась инвалидом; она четверть века проработала в колхозе, но потому, что не на заводе, - не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно было только за мужа, то есть за кормильца».

Героиня перенесла много тягот в жизни, но не утратила способности сопереживать с другими радость и горе. Вместе со всеми впряглась она в соху и тащила её на себе, помогая близким и дальним родственникам, которые считали её глупой за охотно принимаемое бескорыстие. Рассказчик подмечает, как Матрёна искренне радуется чужому доброму урожаю, хотя у самой на песке его никогда не бывает.

Всё богатство Матрёны составляют грязно-белая коза, хроменькая кошка да большие цветы в кадках. Ничего, по сути, не имея, эта женщина умеет многое отдавать. Она - сосредоточие лучших черт национального характера россиянки: стеснительна, понимает «образованность» рассказчика, уважает его за это, старается угодить постояльцу, варит ему в отдельном котелке картошку покрупнее, а сама ест мелкую. Автор ценит в Метрёне её деликатность, отсутствие досаждающего любопытства к жизни другого человека, трудолюбие.

Особенность «Матрёниного двора» заключается и в том, что главная героиня раскрывается не только через восприятие постояльца и не только через его личные отношения с хозяйкой. Читатель узнаёт Матрёну, наблюдая за её участием в происходящих событиях, в описании которых слышится голос автора, но ещё отчётливее звучит он в обрисовке того, что происходит на глазах рассказчика. И они становятся почти неразличимыми. Именно автор позволяет увидеть героев в экстремальных условиях, когда активно действующим лицом становится повествователь. Образ рассказчика тесно связан с образом автора, родственен ему.

Если в первой части произведения всё повествование о Матрёне дано через восприятие автора, то во второй героиня рассказывает о себе сама.

Мы узнаем из её рассказа о прошлом, о молодости, о любви. В молодости ей выпало страшное испытание судьбой – не дождалась она любимого, пропавшего на войне без вести. Душа её давно поселилась в доме Фаддея, поэтому она близко к сердцу восприняла смерть его матери, сватовство его младшего брата. Любовь к Фаддею подтолкнула Матрёну к решению выйти замуж за нелюбимого [Литвинова, 1997, 19].

Смерть героини – это некий рубеж, это обрыв ещё державшихся при Матрёне нравственных связей. Возможно, это начало распада, гибели нравственных устоев, которые крепила своей жизнью Матрёна.

В связи с этим выводом следует признать, что взгляд Солженицына на деревню тех лет (рассказ написан в 1959 году) отличается суровой и жестокой правдой.

Главный урок нравственности Солженицына заключается в том выводе, к которому он подводит читателя: юношеские мечты могут не сбыться, счастье не состояться, успех – не прийти. Человек должен пройти свой путь, предназначенный судьбой, сохранив в себе и мужество, и благородство, и всё высокое, что заложено в нём самой природой. Этим он продолжает традицию, привнесённую в русскую литературу Д.И.Фонвизиным: «Имей сердце, имей душу, и будешь человек во всякое время» [Литвинова, 1997, 22].

В процессе анализа мы старались чаще обращаться к тексту рассказа, цитировать, чтобы ещё раз почувствовать силу и красоту исконно русского языка, который Солженицын возвращает нам во все более скудеющую нашу речь.

Говоря о мастерстве писателя, об особенностях его языка и стиля, мы вновь обращаемся к выразительному чтению отдельных эпизодов, авторских размышлений. Хочется добавить ко всему сказанному, что рассказ в целом, несмотря на трагизм событий, выдержан на какой-то очень тёплой, светлой, пронзительной ноте, настраивает на добрые чувства и серьёзные размышления.

Главной особенностью литературного языка Солженицына является то, что автор сам дает пояснительную трактовку по многим репликам героев рассказа. Это и приоткрывает ту завесу, за которой кроется само настроение Солженицына, его личное отношение к каждому из героев [Литвинова, 1997, 37].

Речь сельских жителей передана в неповторимой диалектной окраске. Впервые мы слышим её от женщины на «базарце», торговавшей молоком: «Пей, пей с душою жела дной. Ты, потай, приезжий?». Здесь же даётся и собственное восприятие автором этого говора: «Меня поразила её речь. Она не говорила, а напевала умильно…» [Солженицын, 1991, 131]

Солженицын в рассказе даёт мало возможности высказаться героям. Практически всегда говорит автор. Безусловно, больше всех остальных персонажей мы слышим речь Матрёны.

Пользуясь различными художественными приёмами, Солженицын ярко и динамично описывает то или иное событие. Так, например, эпизод с горницей изображён большим количеством глаголов: «… застучали в пять топоров, завизжали и заскрипели открываемыми досками». С помощь этого создалось некое звуковое описание процесса. Так же изображена сцена пьянки после погрузки брёвен: «… прогремели мимо моего стола и оттуда нырнули под занавеску в кухоньку. Оттуда глуховато застучали стаканы, иногда звякала бутыль, голоса становились всё громче, похвальба – задорнее». Здесь подчёркивается безликость участников, серая масса.

Звуки у Солженицына повсюду. При описании быта Матрёны:

«… редкое быстрое шуршание мышей под обоями покрывалось слитным, единым, непрерывным, как далёкий шум океана, шорохом тараканов за перегородкой». Даже приход жены председателя сопровождается звуками: «… наставляла председательша и уходила, шурша твёрдой юбкой». Так же и рассказ Матрёны о себе начинается под звуки: «…в тишине избы под шорох тараканов и под стук ходиков Матрёна вдруг из темного своего угла сказала…» [Солженицын, 1991, 129]

Как мы видим, самый частый звук в солженицынском рассказе – шорох, шуршание.

Мы встречаем целую симфонию звуков на страницах рассказа: шелест листьев, рокот леса, шуршанье мышей, шорох тараканов, громкие голоса темной ночью, резкий стук, кричащий властный голос, причитания сестёр и золовок на разные лады, гул на поминках…

Звуки не только фон в повествовании. Они дают определённый эмоциональный тон происходящему. Автор умело пользуется этими приёмом.

Глубинное чувство языка Солженицыным по праву достойно восхищения.

Заключение

Творчество Солженицына отличает постановка масштабных эпических задач, демонстрация исторических событий глазами нескольких персонажей разного социального уровня, находящихся по разные стороны баррикад. Для его стиля характерны библейские аллюзии, ассоциации с классическим эпосом (Данте, Гёте), символичность композиции, не всегда выражена авторская позиция (подаётся столкновение разных точек зрения). Отличительной особенностью его произведений является документальность; большинство персонажей имеет реальных прототипов, лично знакомых писателю. «Жизнь для него более символична и многосмысленна, нежели литературный вымысел». Для Солженицына, как в художественной прозе, так и в эссеистике, характерно внимание к богатствам русского языка, использование редких слов из словаря Даля (анализом которого он начал заниматься в молодости), русских писателей и повседневного опыта, замена ими слов иностранных; эта работа увенчалась отдельно изданным «Русским словарём языкового расширения».

Краткое описание

Русскую литературу можно и должно рассматривать как основное национальное хранилище, где собраны бесценные свидетельства о «неучтённых» чувствах и помыслах крестьянского «немотствующего большинства», «людей без архивов». Во второй половине ХХ века традиционный крестьянин, сменив пьедестального героя колхозной литературы соцреализма, получил слово в деревенской прозе Ф. Абрамова, В. Астафьева, Е. Носова, В. Шукшина, В. Белова, В. Распутина и др. Но вначале был Солженицын. Факт, долгое время замалчивавшийся в официальной критике.

Содержание

Введение…………………………………………………………………………...3
Глава 1. Понятия «композиция» и «язык» в их теоретическом толковании………………………………………………………………………...6
Глава 2. Языковые и композиционные особенности рассказов А.И.Солженицына
2.1. Содержательные, композиционные и языковые особенности рассказа «Один день Ивана Денисовича»………………………………………………..10
2.2. Композиционное и языковое своеобразие рассказа А.И.Солженицына «Захар-Калита» ………………………………………………………………….22
2.3. Идейная, композиционная и языковая специфика рассказа А.И.Солженицына «Матрёнин двор»…………………………………………..26
Заключение……………………………………………………………………….33
Список литературы………………………………………

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

хорошую работу на сайт">

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

И зучени е языка А.И. Солженицына

при проведении занятий элективного курса

«Основы исследовательской деятельности »

(для учащихся филологического профиля)

А.И.Солженицын - один из самых популярных и влиятельных писателей нашего времени. Его творчество, жизненный путь, политические взгляды, мировоззрение являлись и являются предметом интереса и изучения не только в России, но и во всем мире. Это писатель, открывший деревенскую литературу для широкого круга читателей, это мастер «лагерной» прозы, это политик, озабоченный обустройством России.

К сожалению, в школьной практике сложилась традиция изучения творчества Солженицына по двум рассказам, опубликованным в 60-е годы: «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор». П.Е. Спиваковский в своем научном труде «Феномен Солженицына: Новый взгляд» отмечает: «… чтобы отделаться от творческого наследия А.И.Солженицына, лучше заключить писателя в своего рода гетто из двух его художественно наиболее совершенных рассказов (можно выбрать даже и один - «Матренин двор»)». Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына: Новый взгляд. - М., 1998. - С.7.

Между тем, в «Методических рекомендациях по расширению изучения творческого наследия А.И. Солженицына в общеобразовательных учреждениях» от 4 сентября 2008 г. № 03 - 1905 предлагаются для изучения на уроках русского языка и литературы миниатюры «Крохотки», дающие «богатый материал для комплексного анализа текста, обучающих и проверочных диктантов».

Кроме того, как указано в данных методических рекомендациях, творчество А.И. Солженицына может стать основой для создания ряда программ элективных курсов, как относящихся к курсу литературы, так и интегративных. В частности, тема «Своеобразие языка А. И. Солженицына» может быть предложена старшеклассникам и в качестве основы для исследовательской работы и написания рефератов.

Мы предлагаем учителю материалы для занятий со старшеклассниками по теме «Своеобразие языка «Крохоток» А.И. Солженицына 90-х годов». Данные материалы можно использовать при проведении занятий элективного курса «Основы исследовательской деятельности» (для учащихся филологического профиля). Итогом работы должны стать самостоятельные исследования старшеклассников по теме «Язык Солженицына». В данной статье мы приводим примеры из исследовательской работы по данной теме ученицы 11 класса гимназии № 3 г. Хабаровска Черненко Екатерины.

Кратко охарактеризуем доступную учителю и учащимся литературу по данной теме.

Раскрыть уникальность солженицынского стиля и языка пытались многие литературоведы: Жорж Нива в книге «Солженицын» (глава «Писать по-русски!») подвергает внимательному анализу и осмыслению язык писателя, отмечает влияние М. Цветаевой и Е. Замятина на творчество А.И.Солженицына, выражающееся прежде всего в «синтаксической сгущенности, родственной речи народа, поиске предельно энергичного слова» Нива Ж. Солженицын. - М., 1992. - С.143. ; В.А.Чалмаев в монографии «Александр Солженицын: Жизнь и творчество» рассматривает приемы языкового расширения как «средство преодоления именно деревянного советского «новояза» и называет Солженицына «своеобразным словесным нумизматом, археологом языка» Чалмаев В.А. А. Солженицын: Жизнь и творчество. - М., 1994. - С. 234 ; в монографии В.А.Юдина «Русские феномены» сопоставляется поэтика А.С.Пушкина и А.И.Солженицына.

Мы предлагаем также изучить статьи П.Е. Спиваковского «Лексическое расширение», Г.П. Семеновой «О языке произведений Солженицына», А.Д. Шмелева «Об орфографических воззрениях А.И. Солженицына», В.Б. Синюк ««Сиянье белое, сиянье розовое, сиянье фиолетовое» (эпитеты в рассказах А.И. Солженицына)» (см. список литературы).

П.Е. Спиваковский указывает на принцип «живых морфем» как главный источник «необычных» слов, раскрывает роль иностранных выражений, диалектизмов, архаизмов в произведениях писателя. Г.П. Семенова останавливается на вопросе использования А.И. Солженицыным разных шрифтов, разговорных и просторечных слов, неожиданных определений, частом употреблении писателем просторечных страдательных причастий, деепричастных авторских образований. А.Д.Шмелев раскрывает мотивы, побудившие писателя выбрать то или иное написание слова по традиционным правилам или по фонетическому принципу с целью дифференциации смысла. В.Б Синюк уделяет внимание анализу эпитетов в произведениях А.И.Солженицына.

Обязательно стоит обратиться к статье Бронислава Кодзиса «Лирические миниатюры Александра Солженицына» в газете «Литература» и работе Лидии Колобаевой (статья «Крохотки» в журнале «Литературное обозрение»).

Целесообразно проведение не менее пяти занятий по анализу языка «Крохоток».

Мы предлагаем такое распределение учебного материала по занятиям.

Занятие № 1 «Взгляды Солженицына на обогащение языка».

Занятия № 2- 3 «Анализ лексики «Крохоток» 90-х годов».

Занятие № 4 «Основные способы образования «необычных» слов Солженицына».

Занятие № 5 «Своеобразие морфологии и синтаксиса «Крохоток».

Занятие № 6 «Роль графических маркеров в тексте «Крохоток».

Материалы к занятию по теме «Взгляды Солженицына на обогащение языка»

Проблема сокращения активного словарного запаса современного русского языка волновала А.И. Солженицына давно. Солженицын считает потерянным лад языка, его музыкальный строй.

В России, по мнению Солженицына, есть две причины, отдаляющие людей от «коренной струи языка». Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. Объяснение. // Русская речь. - 1990. - №3. - С.42. Во-первых, это безликая идеологизированная речь, советский «новояз», заученные формулировки, возрождающие механические действия и мысли у людей. Во-вторых, это наплыв иноязычных слов. Писатель не возражает против употребления иностранных слов, связанных с названиями техники (компьютер, лазер, ксерокс) или играющих важную роль (в редких случаях) в художественных произведениях. Но в то же время он не допускает использование иностранных слов, заменяющих простые понятия в родном языке («уик-энд», «брифинг», «имидж», «истеблишмент» и даже «истеблишментский»)

«Лучший способ обогащения языка, - замечает Солженицын,- это восстановление прежде накопленных, а потом утерянных богатств. Так и французы в начале 19 века (Ш. Нодье и др.) пришли к этому верному способу: восстанавливать старофранцузские слова, уже утерянные в 19 веке». Там же. - С. 43

А.И. Солженицын на основе аналитической проработки существующих словарей русского языка, а также лучших образцов отечественной литературы и всего слышанного «в разных местах… из коренной струи языка» Там же. - С. 42 составил «Русский словарь языкового расширения» и опубликовал его в 1990 году. Это итог сорокалетней работы, направленной на возрождение лексического богатства современного русского языка. Цель создания «Русского словаря языкового расширения» писатель видел в том, чтобы послужить отечественной культуре, «восполнить иссушительное обеднение русского языка и всеобщее падение чутья к нему». Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. Объяснение. // Русская речь. - 1990. - №3. - С.42.

В сущности, собственный словарь, основу которого составляет народное слово, есть у каждого писателя. Например, часто И.А. Бунин в своих произведениях использовал пословицы, поговорки, прибаутки, которых собрал ни много ни мало одиннадцать тысяч.

А.И. Солженицын во время работы над словарём «опирался на личное языковое чутьё» Там же. - С. 44 , поэтому данный труд отличается несоответствием привычным для словарей нормам. А.И. Солженицын преследовал не научную, а скорее художественную цель. Писателя интересовало не то, «что живет сегодня, а что еще может иметь право жить». Там же. - С. 45 Собранные слова предлагаются в качестве возможных синонимов к распространенным словам на том основании, что содержат дополнительные смысловые и экспрессивные оттенки.

Солженицын является новатором в прояснении подлинного смысла слов путем возвращения им первоначального значения. В произведениях борца за чистый родной язык эти возрожденные слова оживляют речь, придают ей выразительность и гибкость, а также расширяют семантические и стилистические просторы художественного языка.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЦИКЛА «КРОХОТКИ»

Первые «Крохотки» писались в разное время с 1958 по 1960 год, многие по впечатлениям от велосипедных поездок А.И.Солженицына по Средней России. Попытки напечатать их на Родине оказались безрезультатными, поэтому первая публикация была осуществлена за границей - в журнале «Грани» (Франкфурт, 1964, № 56).

Серия «Крохоток», появившаяся в печати с 1996 по 1999 год, продолжает «Крохотки» 50-60-х годов. Писатель признается, что, только оказавшись у себя на Родине, спустя тридцать лет, он вновь обретает способность писать их. Видимо, «крохотки» - жанр для Солженицына настолько сокровенный, что на чужбине он не может их писать.

В критике существуют разные точки зрения на жанровую природу «Крохоток».

Б. Кодзис полагает, что Солженицын «возродил жанр лирической миниатюры [или стихотворения в прозе], которая в русской литературе советского периода долгое время была в опале, и, творчески используя опыт Тургенева, Пришвина, Бунина, искусно сочетая беллетристику, элементы публицистики, мемуаристики и документа, придал ей свежий и весьма мобильный характер». Кодзис Б. Лирические миниатюры Александра Солженицына // http:// www .1september.ru

Действительно, Солженицын иногда уходит от явного выражения своих мыслей и на первый план выдвигает зарисовки мелких эпизодов окружающего мира, придавая им форму мимолетных мгновений, зафиксированных как будто наспех героем-повествователем и отражающих его настроение. Но именно эти мгновения выражают более глубокий, чем кажется на первый взгляд, смысл. Жанровая аналогия со стихотворением выражается в ритме словесных повторов, в интонационных перебоях, в эмоциональной выразительности инверсий.

Другая точка зрения на жанр «Крохоток» принадлежит Л.Колобаевой, которая настаивает на том, что «Крохотки» Солженицына - это малый эпос. В «Крохотках» отражается не только субъективное авторское впечатление от тех или иных моментов жизни, но и сама суть, смысл, скрытый в этом моменте. Смысл же Солженицын выражает эпически-повествовательно, если не в последовательности событий, то в связке знаменующих их подробностей. «Крохотки» - «это чаще всего «сгущенные» до грани афоризма рассказы, самый малый эпос». Колобаева Л. «Крохотки» // Литературное обозрение. - 1999. - №1. - С.44

Солженицын говорит, что ему неудобно, неловко в произведениях, где слишком много места. Его мастерство «в малых формах» подтверждает это замечание. Нива Ж. Солженицын. - М., 1992. - С. 139 Писатель со свойственной ему сдержанностью открывает в «Крохотках» свои заветные думы - о свободе, о боли России, о радости жить и дышать, об освобождении от страха, о красоте и о творчестве. В «крохотках» 58-60-го годов - и в этом их отличие от поздних - обнаженнее обозначены волнующие писателя социальные проблемы. В рассказах же 90-х все отчетливее выдвигаются на первый план вопросы всечеловеческие, философские. Например, миниатюры «Лиственница», «Молния», «Колокол Углича» пронизаны раздумьями писателя о трагических судьбах людей, о жизненной стойкости, желанием пробудить в людях чувство тревоги перед наступающей «Смутой Третьей» в России. «Крохотки» «Колокольня», «Старение», «Позор» наполнены чувством боли писателя за Родину. В миниатюрах «Лихое зелье», «Завеса» и «Утро» автор выносит на обозрение свои лирические раздумья о течении человеческой жизни, о бренности мира, о силе зла, о том, что люди продолжают жить, надеяться и любить, радоваться новому началу дня.

В «Крохотках» 60-х и 90-х также есть различия в художественно-выразительной палитре. Если в ранних миниатюрах можно наблюдать чередование световых и звуковых эффектов, мрака, цвета и разных его оттенков, то в поздних «Крохотках» арсенал выразительных средств расширяется: здесь и прием лексических и синтаксических повторов, сообщающих тексту музыкальность, и широкое использование неологизмов и символов.

В «Крохотках» отражены основные идейно-художественные тенденции, главные мотивы всего творчества А.И.Солженицына и в особенности художественный почерк писателя, своеобразно сочетающего исповедь и проповедь, импрессионистические зарисовки, публицистическое начало и документ.

Материалы к занятию по теме

«Анализ лексики «Крохоток» 90-х годов»

Лексика Солженицына удивляет. Быть может, первое, что бросается в глаза при знакомстве с любым произведением писателя, - это появление большого количества «странных» слов.

П.Е. Спиваковский, исследуя «необычную» лексику романа «Август Четырнадцатого», выделил три группы лексики в произведении Солженицына:

1. Лексика, в современном русском литературном языке отсутствующая (этих слов нет ни в одном из словарей современного русского языка).

2. Лексика, присутствующая в современном русском литературном языке, но малоупотребительная.

3. «Обычные» слова, переосмысленные Солженицыным и несущие новую семантику или новый семантический оттенок. Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына: Новый взгляд. - М., 1998. - С. 85

Мы предлагаем рассмотреть эти группы лексики на примере «Крохоток». Лучше всего попытаться сделать это учащимся самостоятельно.

Возможные (но не бесспорные!) результаты данной работы

К первой группе можно отнести слова, придуманные писателем и видоизмененные посредством солженицынской «игры с корнями и аффиксами слов» Чалмаев В.А. А. Солженицын: Жизнь и творчество. - М., 1994. - С.232 (более подробно об этом способе словообразования говорится в главе «Словообразование. Принцип «живых» морфем»). Надо отметить, что «смысл «непонятных» слов оказывается понятен без объяснений». Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына: Новый взгляд. - М., 1998. - С. 88 Приведем примеры из «Крохоток» 90-х годов.

«Опять же нет: ее древесная ткань наинадежная в мире, и топор ее не всякий возьмет, и для сплава неподымна, и покинутая в воде не гниет, а крепится все ближе к вечному камню».

В приведенном отрывке из миниатюры «Лиственница» сразу же привлекает внимание читателей слово «неподымна» . При первом прочтении данное слово ассоциируется с глаголом поднимать. Неужели автор имел в виду, что это дерево нельзя поднять, оно такое тяжелое? Нам кажется, что слово «неподымна » имеет более глубокий смысл. Если взять за основу значение «нельзя поднять», то можно предположить, что лиственница - это символ стойкости перед жизненными невзгодами, даже «непробиваемости», то есть не каждый может совладать с таким деревом, а в контексте - с таким человеком. Л.Колобаева отмечает, что в «Лиственнице» есть нечто от символического автопортрета художника - крепость духовной породы и одновременно потаенная мягкость сердца.

Или отрывок из «крохотки» «Молния»:

«Так и нас, иного: когда уже постигает удар кары-совести, то - черезо все нутро напострел, и черезо всю жизнь вдоль.

И кто еще остоится после того, а кто и нет».

Обращают на себя внимание яркое наречие «напострел» и глагол «остоится ». Наречие «Напострел» заставляет вспомнить слово «стрелять». Возможно, Солженицын сравнивает «удар кары-совести» с выстрелом или выстрелами, не оставляющими «живого» места в человеке, попадая в самое нутро. Слово же «остоится» напоминает глаголы «остаться», «стоять», «остановиться». Солженицын расширяет образное значение слова. Каждый читатель сам постигает смысл, вложенный в него автором. Возвращаясь к данному глаголу, можно домыслить, что кто-нибудь останется в живых после удара-выстрела совести, а может, останется стоять до конца или остановится совершать неблагоразумные поступки.

Заметим, что слова с корнем -благ - очень часто встречаются в текстах «Крохоток». Например, «благодать» в «Старении», «благие издумки» в «Лихом зелье», «благословенный мир» в «Петушином пенье», «благословенное незнание», «благо » в «Завесе», «благодатные мысли » в «Ночных мыслях», «благодатные эти миги » в миниатюре «Утро» и др. Частое употребление таких слов наталкивает на мысль, что Солженицын преследует определенную цель. Здесь, как нам кажется, надо исходить из того, что А.И.Солженицын - художник-христианин, придерживающийся принципов русской классики (реалистической школы), проповеднической, учительской миссии литературы. Поэтому мы предполагаем, что даже через эти эпитеты писатель пытается помочь читателю вспомнить о забытых христианских ценностях.

Продолжая исследование «необычных» слов, рассмотрим предложение из миниатюры «Позор»:

«Какое это мучительное чувство: испытывать позор за свою Родину…

Унизительное чувство, неотстанное ».

Из содержания всей миниатюры можно судить о негативной эмоциональной окраске слова «неотстанное». Автор рассказывает о чувстве «позора за свою Родину», которое еще непривычное, несвойственное, но в то же время не отстает , не покидает человека. Возможно, «неотстанное » от слова «не отстать », то есть чувство, пока еще не оставляющее душу писателя (он пытается от него избавиться, надеясь, что «прорвут» «черту обреченности», «еще - в силах»).

Огромный эмоциональный порыв несет слово «запусть » («Колокольня»). Нельзя не согласиться с точкой зрения Л.Колобаевой, так раскрывающей смысл этого отглагольного существительного: «Так, автор «крохоток» вместо «запустения» скажет - «запусть», что звучит энергичнее и более явственным делает заложенное в корне ощущение пустоты и за пущенности». Колобаева Л. «Крохотки» // Литературное обозрение. - 1999. - №1. - С.42.

Очень интересное слово встречается в миниатюре «Утро» - «бесколышность» - очередное авторское новообразование. «Бесколышность» от глагола «не колыхать », то есть не делать никаких незначительных движений, чтобы не нарушить «чуткой натяженности», то есть подвижного равновесия поэтического вдохновения утра.

Вспоминается стихотворение К.Д. Бальмонта «Безглагольность»:

Есть в русской природе усталая нежность,

Безмолвная боль затаенной печали,

Безвыходность горя, безгласность , безбрежность ,

Холодная высь, уходящие дали.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.

Глубокая тишь. Безглагольность покоя.

Луга убегают далеко-далеко.

Во всем утомленье - глухое, немое.

К.Д. Бальмонт в этом стихотворении, как и А.И. Солженицын в «Крохотке» «Утро», раскрывает всю нежность своей души. Душа лирического героя восторгается величием Божьего мира, желая не нарушить эту гармонию, «безглагольность покоя », «бесколышность ».

К новым солженицынским словам относятся также «в длении » («Колокол Углича»), «просквоженными » («Колокольня»), «неотъёмный » («Старение»), «устояние » («Ночные мысли»), «обезлюженье »(«Петушье пенье») и др.

Ко второй группе (малоупотребляемые слова) можно отнести, например, слова «разор » («Позор») и «выпев » («Петушье пенье») - отглагольные существительные - одни из любимых частей речи писателя.

«Разор » - от глагола «разорять », автор выбрал именно эту форму слова, несущего большую эмоциональную напряженность: горечь, гнев, стыд. «Разор » рифмуется со словами «раздор », «позор ». Одно-единственное слово, а столько оттенков!

Слово же «выпев » Солженицын образовал от глагола «выпеть », а глагол «выпеть » образован соответственно от «петь », но «выпев » ассоциируется не со словом «песня », а с каким-то «вы криком», «вы плескиванием» звука.

Можно еще отметить редко употребляемые слова, например, «ежедень » вместо «ежедневно » (Солженицын усиливает внутреннюю действенную форму слова). «Колымага » («Колокол Углича»), «пойло » («Позор») - слова с ярко выраженной экспрессивной (негативной, иронической) окраской. «Пособить » («Поминовение усопших») - просторечное слово, не свойственное литературной речи. Но даже такие вводимые слова воспринимаются едва ли не как литературные благодаря точному выбору слова в каждой конкретной ситуации.

К третьей группе (переосмысленные писателем слова) можно отнести некоторые эпитеты, несущие новую семантику и оттенки.

Стоит посвятить отдельное занятие анализу эпитетов Солженицына .

В этом учителю существенную помощь окажет работа В.Б. Синюка, который раскрывает особенности эпитетов в произведениях А.И. Солженицына и распределяет их на несколько групп.

При подробном изучении эпитетов «Крохоток» 90-х годов мы выявили следующее:

1. Неожиданные связи эпитета с существительным:

«Благодатные крупные мысли» («Ночные мысли»), «желчно упрекать » («В сумерки»), «лукаво здоров» («Завеса»), «благословенное незнание» («Завеса»), «равнодушных и скользких руках» («Позор»), «заносчивых, или коварных, или стёртых лицах» («Позор»), «исконной мягкости» («Колокольня»), «израненным, грустным уцелевшим улочкам» («Колокольня»), «фальшивая набережная» («Колокольня») и др.

Писатель совмещает несовместимые слова с целью рассмотреть предметы с разных сторон, понять, какое настроение они вызывают, какое впечатление ими создается, какой след они оставляют в сознании людей.

2. Окказиональные эпитеты:

«Изневольный Китеж» («Колокольня»), «непротронутой гладью» («Утро»), «мелькучие обстоятельства» («Позор»), «нерастреблённый смысл» («В сумерки»), «безмысло и корыстно правящих» («Позор»), «унизительное чувство, неотстанное » («Позор») и др.

Неожиданная комбинация слов, языковых элементов придает эпитетам новизну, даже диковинность, отражает авторское видение действительности.

3. Сложные эпитеты (в духе поэтов «серебряного века» - В. Иванова, А. Белого, К. Бальмонта), то есть сложносоставные определения, придающие особую торжественность словосочетанию:

«Высокостройная колокольня» («Колокольня»), «один-единственный день» («Завеса»), «бело-оранжевый , со знатным рыцарским гребнем» («Петушье пенье»), «дальнем-дальнем давне» («Лихое зелье»), «желто-розовое отравленное облако газа» («Позор»), «живых, щедродушных , родных людей» («Позор»), «медленном-медленном переходе» («Старение»), «мягко-печальная улыбка» («Старение») и др.

Эпитеты А.Солженицына обостряют внимание читателей благодаря их нешаблонности, свежести, выразительности. Они приобщают нас к красоте и заставляют увидеть в простых вещах то, чего раньше мы не замечали. Не это ли главная задача творца слова?

Немаловажная черта лексики А.И.Солженицына - большое количество отрицаний, «они будто нанизаны друг на друга», - так об этом явлении сказала Т.В. Гордиенко, анализируя особенности языка и стиля рассказа «Матренин двор». Гордиенко Т.В. Особенности языка и стиля рассказа А.И.Солженицына «Матренин двор» // Русская словесность. - 1997. - №3. - С. 67

При анализе языка «Крохоток» очень полезным оказался метод количественного анализа текста. Предложите ученикам посчитать общее число отрицаний в «Крохотках» 1996-99гг. В это число стоит включить и отрицательную частицу «не», усилительную частицу «ни», слова со словообразовательными приставками «не» и «ни» (существительные, прилагательные, наречия, отрицательные местоимения).

Итог нашего подсчета - 126 отрицаний! Одна из учениц предположила, что главная роль отрицаний - это выражение протеста А.И.Солженицына против складывающейся неблагополучной среды не только в стране, но и внутри человека, это укор тем, кто собственными руками довел Отчизну до Смуты Третьей.

В ходе данного занятия учащиеся увидели, что солженицынская лексика - это средство оживления речи, придания ей повышенной гибкости, художественной выразительности, расширения семантических и стилистических возможностей современной русской лексики.

Материалы к занятию по теме

«Основные способы образования «необычных» слов Солженицына»

У Солженицына в силу малого объема рассказа весомо каждое слово. В своей «Нобелевской речи» (1970) писатель сказал, что «правдивое слово не должно быть безликим, «без вкуса, без цвета, без запаха», ему пристало соответствовать национальному духу, этой праоснове языка». Нобелевские речи И.А.Бунина, М.А.Шолохова, А.И. Солженицына и И.А.Бродского. - М., 1996.

Чтобы добиться равенства Слова Делу, Солженицын прибегает к принципу «живых» морфем . По утверждению П.Е.Спиваковского, «именно по тому же принципу «живых» морфем составлен и «Русский словарь языкового расширения», по этому же принципу отобраны почти все «необычные» слова, которыми пользуется писатель в «Красном Колесе». Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына: Новый взгляд. - М., 1998.

На занятии предлагаем рассмотреть применение данного принципа в «Крохотках» 1996-99 гг.

В данной статье мы приводим примеры из исследовательской работы по данной теме ученицы 11 класса Черненко Екатерины. Все рассуждения школьницы самостоятельны, во многом субъективны и, конечно, не претендуют на научную полноту.

Первый способ образования писателем нового слова - замена привычного корня на корень, нужный Солженицыну по смыслу. Данный прием дает автору замечательную возможность экономно и емко выразить необходимую полноту содержания и часто используется для достижения иронического эффекта. Пример этому можно найти в миниатюре «Колокольня»: «… все бы спасла вторая плотина, да поскудились большевики на нее».

Слово «поскудились » не встречается ни в одном из изученных нами словарей, есть только слово - «поскупились» , означающее «проявлять скупость, жалеть отдать что-нибудь». Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 2003. - С. 567 Почему же автор заменяет корень «скуп » на «скуд »? Нам кажется, что в данном случае необходимо исходить из значения слова «скудный »: «1. Недостающий, убогий; 2. Бедный в каком-нибудь отношении». Там же. - С. - 726 Значит, слово «поскудились » указывает не на само действие (по жадничать, не дать что-либо), а на последствие этого действия - опустение, оскудение . Важно также обратить внимание на установку автора на слово звучащее, на особое «слышание» лексики, откуда можно понять всю полноту смысла солженицынского слова «поскудились », приобретающего негативный оттенок в глазах читателей.

Второй способ - замена приставки. Для обновления употребительной лексики Солженицын часто заменяет приставки, сохраняя корни в словах. Так, в «крохотке» «Лиственница» об осени пишет «при ступает», а не «на ступает». В этом слове присутствует элемент жестокости, неизбежности; «приступ» осени несет почти гибель лиственным.

Или в «Колоколе Углича» читаем: «Всего один удар …, а додлевается минуту полную…». «До длевается вместо «про длевается». Заменив приставку про- на до-, Солженицын образует глагол со значением завершения действия, до ведения его до предела, до конца вместо глагола со значением незначительной или неполной меры действия.

Часто А.И. Солженицын наоборот сокращает или вовсе отбрасывает приставку: «… и во всю, и во всю эту даль не лошади везли заклятую клажу , но тянули на себе наказанные угличане…»(«Колокол Углича»). Писатель убирает приставку «по-» (поклажа ) и оставляет резкое слово «клажа ». Наверное, из-за того, что «по-» значит, что колокол по ложили (нейтральный оттенок), но на самом деле его нагрузили на бедные плечи угличан, поэтому «клажа» - это что-то тяжкое и невыносимое.

Бывает и так, что приставку можно встретить там, где не ждешь, например, «по вдоль и по вдоль ствола» («Молния»). Не просто вдоль, а именно «по вдоль». В этом случае автор наоборот присоединяет приставку «по-», придавая дополнительное значение - «по чему-то, по какой-то поверхности».

Или интересное словосочетание - «непро тронутой глади воды» («Утро»). «Непро тронутой» вместо «нетронутой». «Нетронутой» значит отрицание даже малейшего прикосновения, а «непро тронутой» - это что-то вроде непро деланной, непро думанной. Возникает значение абсолютной неиспробованности, неиспытанности, «непро тронутости».

Одна из любимых приставок Солженицына - приставка «из-», часто уточняющая, утяжеляющая смысл, делающая слово более значимым и содержательно и эмоционально: «из невольный» («Колокольня»), «из думками» («Лихое зелье») и др.

Примечательно, что приставки, оканчивающиеся на -з-с, у Солженицына не всегда пишутся по правилам орфографии. В «Крохотках» это яркое слово «без преградный», автор хочет подчеркнуть значение приставки без-: «лишенный чего-н., не имеющий чего-н., отсутствие или крайний недостаток чего-либо».

Можно отметить слово до революция. В речи такое слово не употребляется, но именно присоединенная приставка до - разделяет историю России на две эпохи: до и после революции. Недаром сам А.И.Солженицын говорил, что все творчество посвятил родине, с ответственностью подходя к проблеме прошлого, настоящего и будущего.

Солженицын использует также словообразовательный (морфемный) повтор, примером являются рядом поставленные слова: «ис сиялось», «ис силясь» («Молния»), «при кован к при говору» («Завеса»), «вз ламывает, вс тряхивает» («Утро»), «в живе» - «в двойне» («Старение») и др.

Г.П. Семенова в своей статье приводит из «Архипелага Гулаг» пример замены Солженицыным приставки «на-» на «о-» в слове «охлынуло». Семенова Г.П. О языке произведений А.Солженицына // Русская речь. - 1996. - №3. - С. 25 Замененная (новая) приставка имеет значение «распространения на весь предмет со всех сторон». В наших же «Крохотках» есть подобное слово с тем же значением - «оснеженном» («Старение»).

Третий способ лексического расширения текстового пространства - работа с суффиксами. У А.И. Солженицына суффиксы выполняют словообразовательную функцию и являются средством эмоциональной окраски.

Вызывают удивление образованные с помощью суффиксов новые слова: «дружливый » (такая форма слова усиливает действие), «безмысло », «сумерничанье » и др.

Примерами использования суффиксов оценки служат такие слова, как «ударище » вместо «удар » («Молния») - усиление, «домишками » («Колокольня») - разговорный стиль, «мелькучая жизнь» - вместо «мелкая » - автор хочет показать суету, быстроту убегающей жизни, «стерженьки », «озерка » - уменьшительно-ласкательные суффиксы, создающие особую успокаивающую, ладную атмосферу. Запоминается из миниатюры «Утро» словосочетание «белой лилийки » - «будто по-детски трогательной и ласковой», «произрастающей из глубины внутреннего, молитвенного зова: «Почти не дыша, призываешь - тот светлый росток, ту верхушку белой лилийки , которая вот сейчас выдвинется из непротронутой глади вечной воды». Колобаева Л. «Крохотки» // Литературное обозрение. - 1999. - №1. - С. 44

Употребление слов, созданных путем замены или сокращения тех или иных словообразовательных элементов - как корней, так и аффиксов, - способствует преумножению лексических богатств современного русского языка и в некоторых случаях его омоложению.

Материалы к занятию по теме

«Своеобразие морфологии и синтаксиса «Крохоток»

Для А.И. Солженицына каждая часть речи имеет свое определенное значение.

«Повышенное внимание, - указывал Солженицын, - я уделял наречиям и отглагольным существительным, ценя их энергию». Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. Объяснение. // Русская речь. - 1990. - №3. - С. 44

К отглагольным существительным женского и мужского рода можно отнести уже упоминавшиеся нами яркие слова «запусть », «выпев », «разор ».

В «Крохотках» наречия «повдоль », «напострел », «вживе », «безмысло » - своего рода лингвистическая загадка для читателя. Автор употребляет редкие слова, например «ежедень». Заметим, что наиболее встречающиеся наречия у Солженицына - это «уж », «еще », «скоро », «тогда », «никогда » и др. Более того, А.И. Солженицын использует при употреблении наречий такой любимый художественный прием, как повтор: «сколько , сколько », «повдоль и повдоль », «медленно -медленно », «наскоро -наскоро ».

Здесь также целесообразно использовать метод количественного анализа текста.

Нами был проведен количественный подсчет наречий в «Крохотках», и мы увидели, что всего в текстах «Крохоток» 93 наречия.

Часто писатель использует также деепричастия типа «не отстав », «возвращаясь », «заперев », «не теряя », «не покосясь », «не искривясь », «сохраняя », «управляясь ». Деепричастия придают большую энергию и динамичность тексту.

Убедительно сообщая дополнительный экспрессивный оттенок, не содержащийся в нейтральных словах, работают страдательные причастия , например: «изрыта » («Молния»), «прорвана » («Молния»), «замутненным » («Колокол Углича»), «просквоженными », («Колокольня»), «израненным» («Колокольня»), «переломленный » («Колокольня»), «недобитый» («Колокольня»), «покинутых » («Колокольня»), «обманутых » («Колокольня»), «оснеженном » («Старение»), «непротронутой » («Утро») «изважены » («В сумерки») и др.

Мы подсчитали как действительные, так и страдательные причастия, результат - 56 причастий.

В подборе значимых для Солженицына частей речи проявляется один шаг из «огромной подвижнической и реформаторской работы писателя над языком» Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. Объяснение. // Русская речь. - 1990. - №3. - С. 45 , а именно за счет частей речи придание языку динамичности и «неизглаженности».

Все публикации произведений А.И.Солженицына в нашей стране предваряются уведомлением, что издатели сохраняют особенности авторской орфографии и пунктуации.

В отношении пунктуации Солженицын открыто кладет во главу угла именно фонетический принцип: «Запятые должны служить интонациям и ритму». Шмелев А.Д. «Об орфографических воззрениях А.И. Солженицына. // Русская речь. - 1993г. - №5. - С. 121 Отчасти наперекор представлению об автономности письменной речи, высказанному в связи с проблемами орфографии, Солженицын декларирует, говоря о пунктуации: «Я считаю нужным следить, чтобы не происходило такого резкого отрыва письменной речи от устной». Там же. - С. 121

Предлагаем провести наблюдение над использованием Солженицыным следующих синтаксических приемов:

1) Риторические вопросы , восклицания и обращения .

Прочитаем первые строки лирической миниатюры «Лиственница»:

«Что за диковинное дерево!

Сколько видим ее - хвойная, хвойная, да. Того и разряду, значит? А, нет. Приступает осень, рядом уходят лиственные в опад, почти как гибнут. Тогда - по соболезности? не покину вас! мои и без меня перестоят покойно - осыпается и она. Да как дружно осыпается и празднично - мельканием солнечных искр».

Автор сосредоточивает внимание на том, почему и как ведет себя лиственница. Солженицын использует для этого вводную конструкцию, состоящую из 3-х предложений, - вопрос автора или наш недоуменный вопрос и своеобразный «ответ» самой лиственницы. Такая особенность синтаксиса «одушевляет» дерево.

Необходимо отметить, что чуть ли не в каждой «Крохотке» есть риторический вопрос, отражающий огромный и напряженный диапазон чувств: от нежной любви и благодарности до горькой иронии, боли, горечи.

«Молния»: «Среди высочайших сосен избрала молния и не самую же высокую липу - а за что?»

«Колокольня»: «Да еще и на шпиле - каким чудом? - крест уцелел»

«Утро»: «Что происходит за ночь с нашей душой?»

«Поминовение усопших»: «И - своё земное тепло посылаешь им в обмен: может, и мы чем-то пособим?»

2) Обильное использование тире .

· А.И.Солженицын употребляет тире согласно традиционным пунктуационным правилам, чаще всего вставляя в середину предложения с целью пояснения или дополнения его, в тех случаях, когда выделение скобками может ослабить связь между вставкой и основным предложением, например:

«Те раскатные колокольные удары - клич великой Беды - и предвестили Смуту Первую » («Колокол Углича»).

Рассмотрим другой отрывок:

«Из проходившей грозы, среди дня - 1 да ослепил молненный блеск наши окна светлым золотом, и сразу же, не отстав и на полную секунду , - 2 ударище грома: шагов двести - 3 триста, не дальше ?» («Молния»). В данном примере мы видим три разных случая употребления тире А.И.Солженицыным. Первый случай - это авторское тире (подробнее об этом смотри ниже). Второй случай - это постановка тире на место пропуска одного из членов предложения (излюбленный художественный прием А.И.Солженицына - эллипсис). Третий случай - тире между двумя словами для обозначения пределов пространственных, временных или количественных (в этом случае тире заменяет по смыслу слова "от... до").

· Но наиболее часто встречающиеся знаки препинания - авторские тире для усиления эмоциональных оттенков предложения или для выделения наиболее значимых для писателя слов, например:

«Ведь - и люди такие есть» («Лиственница»). Авторское тире усиливает утверждение. А.И.Солженицын имеет в виду людей, готовых поддержать более слабых, способных быть и мягкими и твердыми, способных к постоянному обновлению и возрождению, благодарных небу за каждый миг жизни.

«Как - и бросили мы стольких и стольких …» («Старение»). Местоимение «как » отражает недоумение писателя, почему многие люди не понимают предназначение последнего этапа жизни, когда важен каждый прожитый день.

При языкотворческой работе А.И. Солженицын учитывает опыт разных пластов отечественной культуры. Поэтому многие литературоведы, например Г.П. Семенова, отмечают влияние Марины Цветаевой и Владимира Маяковского на пунктуационную организацию текста, а именно большое количество авторских тире.

3) Парцелляция .

А.И. Солженицын использует экспрессивный синтаксический прием: предложение интонационно делится на самостоятельные отрезки, графически выделенные как самостоятельные предложения. http://www.bookline.ru/book3001331.htm Нам кажется, применение парцелляции создает впечатление импровизации, того, что перед читателем не цельное произведение, а какие-то фрагменты авторских мыслей, например:

«И нам из него не выбиться - никогда, никакими благими издумками, никакими земными прожектами.

До конца человечества» («Лихое зелье»).

«И для них тут, и для всех, кто однажды увидел это диво: ведь стоит колокольня! Как наша надежда. Как наша молитва: нет, в с ю Русь до конца не попустит Господь утопить …» («Колокольня»).

«Садились тихо - один, другой, третий, как бы в задумчивости. И подолгу молчали» («В сумерки»).

А.И. Солженицын даже через знаки препинания является выразителем и национального языка, и национальной души, применяя их, не только подчиняясь пунктуационным правилам, но и экспериментируя с ними, используя их к качестве одного из средств выразительности.

Материалы к занятию по теме

«Роль графических маркеров в тексте «Крохоток»

На данном занятии необходимо познакомить учащихся с использованием приема графических маркеров в тексте произведений, раскрыть роль данного приема.

Предложите ученикам найти в текстах «Крохоток» слова, выделенные другим шрифтом, и попытаться объяснить это выделение.

Возможные результаты данной работы

В миниатюрах «Крохотки» можно выделить следующие шрифтовые выделения:

1) Прописные буквы :

Анализируя текст «Крохоток», мы заметили, что с прописной буквы пишутся слова:

а) Связанные с Богом :

Слова «Божье» («Старение»), «Бог» («Старение»), «Господь» («Утро»), «Божий луч» («Ночные мысли») явно говорят о религиозном восприятии мира Солженицыным (в то же время это традиционное написание слов данной группы).

Мир для писателя состоит из сокрытых символических значений, предопределенных Божьим замыслом. Поэтому Солженицын не принимает художника, мнящего себя творцом независимого духовного мира, взваливающего на свои плечи акт его творения. Солженицыну ближе художник, который знает над собой силу высшую и радостно работает маленьким подмастерьем под крышей Бога, хотя еще строже его ответственность за все написанное, нарисованное, за воспринимающие души.

б) Слова, связанные с Родиной , постигшей много Бед :

«Родина» («Позор»), «Она» («Позор»), «Ее» («Позор»), «Ей», «Беды» («Колокол Углича»), «Смута Первая» («Колокол Углича»), «Смута Третья» («Колокол Углича»), «Позора» («Позор»).

Судьба России, любимой страны, ее трагическая история всегда волновали писателя. Использование прописной буквы говорит о том, что для А.И. Солженицына Родина - это объект преклонения. И, по-видимому, одна из главных причин возвращения А.Солженицына на родину состоит в его намерении лично и «вблизи» участвовать в «обустройстве России».

У писателя, который не отгораживается от народной боли, по мнению Солженицына, гораздо больше возможностей стать «выразителем национального языка - главной скрепты нации, и самой земли, занимаемой народом, а в счастливом случае и национальной души». Нобелевские речи И.А.Бунина, М.А.Шолохова, А.И. Солженицына и И.А.Бродского. - М., 1996.

2) Написание слова раздельно по буквам:

«Ж и т ь» («Колокольня»), «в с ю» («Колокольня»), «в д ы х а е ш ь» («Поминовение усопших»).

Эти слова - емкие тезисы философских проблем, поднимаемых писателем в «Крохотках», о вечности, о счастье свободы, о воздействии красоты на душу человека.

3) Шрифт - курсив:

«Государевых людей » («Колокол Углича»), «за мной » («Завеса»), «против » («Лихое зелье»).

А.И. Солженицын, используя комбинированные типографические шрифты, выделяет слова, важные для писателя в контексте, тем самым он стремится расширить текстовое пространство.

На последнем занятии следует подвести итоги проделанной работы.

Л.К. Чуковская, обсуждая с А.А. Ахматовой творчество А. Солженицына, сказала: «Солженицын пишет на основном русском языке, это такая редкость и радость». Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой // Нева. - 1996. - №8. - С. 9. Сам писательс восхищением отзывался о произведении Е.Замятина «Споручница грешных»: «И какая поучительная сжатость! Сжаты многие фразы, нигде нет лишнего глагола. Но сжат и весь сюжет - как это сплочено?! Вот урок, вот писатель. Какое крепкое мастерство». Солженицын А. Прах поэта // Новый мир. - 1997. - №10. - С. 191.

Анализируя язык «Крохоток», мы увидели Солженицына как художника огромного дарования, мастера, свободно владеющего богатствами родной речи.

Предложим ученикам провести самостоятельные исследования по теме «Своеобразие языка А.И. Солженицына», опираясь на тексты других произведений писателя. Можно посоветовать прекрасные «Двучастные рассказы» Солженицына, например, «Абрикосовое варенье», «Настенька» и другие.

Список литературы для учителя и учащихся

1. Солженицын А.И. Рассказы. - М., 2001.

2. Сводный словарь современной русской лексики: В 2 т. / АН ССР. Ин-т рус. яз.; Под ред. Р.П. Рогожникова. - М.: Рус.яз., 1991 .

3. Словарь современного русского литературного языка / АН СССР. Ин-т рус.яз. - М.; Л., 1948-1965. - Т.1-17

4. Словарь русского языка: В 4т. / АН СССР. Ин-т рус. яз. - М.,1957 - 1961. - Т. 1-4

5. Толковый словарь русского языка / Под ред.Д.Н. Ушакова. - М.,1935-1940. - Т. 1-4

6. Словарь русского языка: В 4 т / Гл. ред.А.П. Евгеньева; АН СССР. Ин-т рус.яз. 2-е изд., испр. и доп. - М.,1981-1984. - Т. 1-4

7. Владимир Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. - М., 1998.

8. Александр Исаевич Солженицын. Гордость российской и мировой литературы. - Тверь, 1998.

9. Кодзис Б. Лирические миниатюры Александра Солженицына // http:// www .1september.ru

10. Колобаева Л. «Крохотки» // Литературное обозрение. - 1999. - №1. - С. 39-44

11.«Красное колесо» А.И. Солженицына: художественный мир, поэтика, культурный контекст. - Благовещенск, 2005.

12. Мешков Ю.А. Александр Солженицын: Личность. Творчество. Время. - Екатеринбург, 1993.

13. Межрегиональная науч.-практ. конф., посвящ. 80-летию со дня рождения А.И. Солженицына. - Рязань, 1998.

14. Нива Ж. Солженицын. - М., 1992.

15. Нобелевские речи И.А. Бунина, М.А. Шолохова, А.И. Солженицына и И.А. Бродского. - М., 1996.

16. Паламарчук П.Г. Александр Солженицын: путеводитель. - М., 1991.

17. Рейтман М.И. Знаменитые эмигранты из России. - Ростов н/Д, 1999.

18. Семенова Г.П. О языке произведений А. Солженицына // Русская речь. - 1996. - № 3.

19. Солженицын А.И. Русский словарь языкового расширения. Объяснение. // Русская речь. - 1990. - № 3.

20. Спиваковский П.Е. Феномен Солженицына: Новый взгляд. - М., 1998.

21. Чалмаев В.А. А. Солженицын: Жизнь и творчество. - М., 1994.

22. Чуковская Л.К. Записки об Анне Ахматовой // Нева. - 1996. - №8

23. Шмелев А.Д. Об орфографических воззрениях А.И. Солженицына // Русская речь. - 1993. - №5.

24. Юдин В.А. Русские феномены: [О твор. А.С. Пушкина и А.И. Солженицына]. - Тверь, 1999.

Подобные документы

Основные этапы жизни и творчества Солженицына. Материалы к творческой биографии. Тема ГУЛАГа в творчестве Солженицына. Художественное решение Солженицыным проблемы национального характера. История России в произведениях Солженицына.

учебное пособие , добавлен 18.09.2007


Краткий биографический очерк жизни и творчества известного русского писателя А.И. Солженицына, этапы его творческого пути. Лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына. Своеобразие авторских окказионализмов в рассказах писателя.

курсовая работа , добавлен 06.11.2009


Изучение жизненного пути и литературной деятельности А.И. Солженицына - одного из ведущих русских писателей ХХ века, лауреата Нобелевской премии по литературе. Детство и юношеские годы писателя. Годы пребывания Солженицына в ссылке и его реабилитация.

презентация , добавлен 30.11.2010


Характеристика времени тоталитарного режима в СССР. Раскрытие темы нравственного выбора в условиях несвободы на примере персонажей лагерной прозы и драматургии Александра Исаевича Солженицына. Определение вклада Солженицына в антитоталитарную литературу.

курсовая работа , добавлен 17.05.2015


Основная историческая веха развития поэтики. Особенности языка и поэтики художественного текста. Образ эпохи в прозе Солженицына. Роль художественных принципов его поэтики, анализ их особенностей на основе аллегорической миниатюры "Костер и муравьи".

курсовая работа , добавлен 30.08.2014


Детские годы Солженицына А.И. Учеба в Ростовском университете. Работа учителем математики в ростовской средней школе. Арест Солженицына фронтовой контрразведкой. Перевод писателя в марфинскую тюрьму и ссылка в Сибирь. Открытое письмо Съезду писателей.

презентация , добавлен 14.12.2011


Жизненный и творческий путь А.И. Солженицына через призму его рассказов и романов. "Лагерная" тема в его произведениях. Диссидентство писателя в произведении "Красное колесо". Интенциальное содержание авторского сознания Солженицына, язык и стиль автора.

дипломная работа , добавлен 21.11.2015


Характеристика советского государства и общества в 1920-1930-е гг. Биография А.И. Солженицына, трагические страницы в истории и творчестве писателя, его значение в литературе и развитии страны. "Архипелаг ГУЛАГ" как опыт художественного исследования.

реферат , добавлен 25.09.2010


Изучение жизненного пути и литературной деятельности Александра Исаевича Солженицына - одного из ведущих русских писателей ХХ в. Центральная идея повести "Один день Ивана Денисовича". "Архипелаг ГУЛАГ, 1918-1956" – главное произведение А. Солженицына.

презентация , добавлен 18.12.2011


Апокалипсис и его отражение в эсхатологии и литературе. Отражение апокалиптических сюжетов в русской литературе XIX-XX веков. Роль апокалиптических мотивов памяти в прозе А. Солженицына, православное восприятие жизни в условиях тоталитарного режима.