Творчество художественное. О профилактическом значении художественного творчества

МЕЛИК-ПАШАЕВ А.А. , доктор психологических наук, главный научный сотрудник Психологического института Российской академии образования, главный редактор журнала «Искусство в школе», г. Москва, Россия.

О профилактическом значении художественного творчества

Автор рассматривает творчество как условие и проявление психологического и духовного здоровья человека и как норму в аксиологическом смысле слова, то есть как полноту актуализации реально существующих человеческих возможностей. Дар творчества как таковой - родовое свойство человека. Соответственно, творческая депривация противоречит человеческой природе и потому чревата для детей опасными последствиями психологического, психосоматического и социального плана. Выдвигается тезис о необходимости артпрофилактики в форме всеобщего, общедоступного, творчески ориентированного художественного образования.

Ключевые слова: Творчество, художественное творчество, статистическая и ценностная норма, внутренняя активность души, артпрофилактика.

There is a wide-spread opinion that creativity is connected to some deviations from the psychic norm. However, the author of the article considers creativity exactly as a norm, as a condition for individual"s psychological and even mental health and as a manifestation of it. But what is meant is not the statistic norm according to which something is normal if it is encountered often enough under given conditions, but the axiological norm which means "the best of what can be achieved", the total actualization of really existing human abilities. It is stated in the article that creative gift in a broad sense, considered as "the inner activity of the soul" (V.V. Zenkovsky), is not an elite but a generic feature of a human being, Such interpretation of creativity is based on various sources: from biblical anthropology to humanistic psychology as well as therapeutic and pedagogical practice. Therefore blockage of this inner energy, creative deprivation that is wide-spread, for particular, in traditional school education contradicts the very nature of a human and hence may cause dangerous consequences for psychic and psychosomatic health of children (depression, depersonalization, feeling of meaninglessness of life) as well as push them to so-called “risk zones" (drug addiction, alcoholism, juvenile delinquency, suicidal tendencies).

It is pointed out that the optimal way of early children"s familiarization with creative experience as it is, with generation and realization of their own ideas, is creative production in one art form or another.

The author presents data which prove that proper participation in the artistic creation provides efficient protection against many psychological deviations and social evils. It is declared that besides the art therapy that is used by those people who already need therapeutic help, it is necessary to develop art prophylaxis as general, commonly available, creation- oriented artistic education.

Keywords: Creation, artistic creation, statistic and axiological norm, inner activity of the soul, art prophylaxis

Много лет назад в одном из выступлений известного ученого-педиатра Ф. Базарного прозвучала броская формула: «человек бывает либо творческим, либо больным». Ее можно воспринять как парадокс: ведь многие склонны понимать творчество как раз противоположным образом, как то или иное отклонение от психической нормы. Не буду сейчас оспаривать или обсуждать причины живучести этого предрассудка, а постараюсь, в соответствии с темой статьи, обосновать понимание творчества вообще и художественного творчества в частности как условия и проявления здоровья в психологическом и даже в духовном смысле слова.

Но прежде надо договориться - не о том, конечно, «что такое творчество» (это было бы непомерной претензией!), а о том, что мы в контексте дальнейших рассуждений будем называть этим словом. Ведь под творчеством разные авторы подразумевают разное: от обходного пути осуществления табуированных желаний до создания чего-либо нового, прежде не бывшего. Вторая точка зрения - самая распространенная и, на первый взгляд, не вызывает возражений. Но при более внимательном рассмотрении психолог едва ли признает ее вполне удовлетворительной.

Самим сторонникам такого понимания творчества, чтобы избежать девальвации термина, приходится оговаривать, что творчеством является порождение не всякого «нового», а лишь такого, которое имеет объективную культурную и общественную значимость. Оговорка, бесспорно, необходима, но столь же очевидно, что критерии этой объективной значимости неопределенны и переменчивы.

Неизбежно возникает и другой вопрос: внесение в жизнь чего-то нового, и притом «объективно значимого», может быть и созидательным, и разрушительным деянием. Позволяет ли ценностный ореол, связанный с понятием «творчество», игнорировать это различие и называть творчеством любое проявление человеческой активности? Или следует говорить о творчестве со знаком плюс и со знаком минус, о творчестве и «анти-творчестве?»

Над этим задумывались многие мыслители и ученые. Так, Павел Флоренский считал неудовлетворительным определение культуры как «создаваемого человеком», поскольку оно фактически уравнивает великое произведение человеческого гения, и, к примеру, воровскую отмычку: и то, и другое приходится признать фактом культуры.

Затрагивая эту проблему, психолог В.Н. Дружинин предлагает различать приспособительную и преобразующую активность человека; при этом вторая может быть как созидательной, то есть творческой, так и дезадаптивной, разрушительной, которая не создает новую среду, а уничтожает существующую. Но разделить эти две стороны проявления человеческой активности практически невозможно: во всяком создании нового можно усмотреть аспект вольного или невольного разрушения старого. С моей точки зрения, обсуждаемый вопрос принципиально неразрешим в рамках понимания творчества как «создания нового». (Заранее признаюсь: вопрос не снимается сам собою и при том понимании творчества, которое я постараюсь обосновать ниже.)

Далее. Если не всякое «создание нового» можно назвать творчеством, то и не всякое творчество является созданием объективно нового. Не случайно в педагогической психологии возникали такие понятия, как субъективное творчество, или - в ином научном контексте - квази-исследовательская деятельность ученика. Они понадобились для обозначения того, что не является созданием или открытием чего-то нового для человечества, но является таковым субъективно, для самого ребенка. Ярчайший пример в истории науки: подросток Блез Паскаль в одиночку заново переоткрыл ряд аксиом древнего геометра Эвклида. Сделав это, он не сказал ничего такого, чего не знало человечество, но открыл то, чего не знал он сам и, главное, открыл источник творческой гениальности в себе самом.

Резюмирую: критерий объективной новизны продукта - не психологический критерий. Он правомерен с точки зрения истории искусства, науки или другой сферы культурной деятельности. Психологу же следует рассматривать, в первую очередь, внутреннюю сторону творческого деяния, то, что совершается в душе человека и получает воплощение в формах и результатах той или иной деятельности.

Никак нельзя сказать, что ученые не пытаются проникнуть в эту внутреннюю область творческого процесса. Существует множество исследований, в которых эмпирическим путем, на основании корреляций с достижениями человека в какой-либо деятельности, выявлялись отдельные психологические черты, характерные для творческой личности. Такие, например, как «андрогинность», «толерантность к неопределенности», приверженность к нестандартным решениям, самостоятельность оценок и суждений (неконформность) и так далее.

Представляют интерес эмпирические обобщения, касающиеся стадиальности процесса творчества (от постановки проблемы до проверки решения, полученного в результате инсайта), роли сознательного и бессознательного на этих разных стадиях, и т.п.

Признавая значимость подобных исследований, я в то же время вспоминаю кем-то высказанную глубокую мысль о том, что существуют два рода знания: можно знать «о чем-то», а можно знать «что-то». Знание первого рода бывает на удивление обширным и полезным в тех или иных отношениях, но оно остается внешним и в этом смысле поверхностным; суть познаваемого (будь то человек, явление природы, историческое событие, факт культуры) остается для познающего своего рода «вещью в себе», о самом существовании которой он может и не подозревать.

А знать что-то - значит знать изнутри, через приобщение, открывая нечто и в предмете познания, и, тем самым, в самом себе.

С этой точки зрения, все сказанное выше следует отнести к познанию первого типа. Это своего рода метки, опознавательные признаки творческой одаренности или творческого процесса, связанные с ними скорее корреляционно, чем содержательно. Они выглядят достаточно правдоподобно, их нужно принять к сведению, но, как мне представляется, они не помогают понять силу, порождающую творчество, и его экзистенциальный смысл для самого человека.

Чтобы попытаться увидеть проблему творчества изнутри, нужно, прежде всего, определиться с тем, как мы понимаем сущность человека. Ведь в основании любой психологической концепции, как бы рационально она ни выглядела, можно обнаружить некое аксиоматическое, логически недоказуемое и экспериментально не проверяемое, а полагаемое представление о том, что, а вернее - кто такой Человек. Или, как говорили в прошлом, «кто мы, откуда и куда идем?». Это представление предопределяет вектор, возможности и границы возможностей данного направления исследования. Оно может не осознаваться самим автором, мимикрируя под нечто само собой разумеющееся и единственно возможное, а может полагаться осознанно и ответственно.

Мы будем исходить из того, что человек по природе - творец. Как было сказано, исходная аксиома не подлежит доказательству, но в пользу ее истинности свидетельствуют самые разные источники.

• Библейская и святоотеческая антропология: человек не только сотворен, но оживотворен творческим духом, и в этом именно состоит его подобие Творцу.
• Гуманистическая психология, которая видит задачу человека и залог здоровья индивида и общества в самоактуализации, то есть в полноте раскрытия потенциальных возможностей человека.
• Современная психотерапия (в частности, многообразные разветвления арттерапии) и такое ее направление, как терапия творческим самовыражением: творчество в многообразных его формах дает силу жить и возвращает здоровье.
• Передовая практика преподавания разных видов искусства (возможно, и не только искусства): в благоприятных психолого-педагогических условиях практически все учащиеся общеобразовательных школ выходят на уровень творчества:
  - создания полноценных художественных образов. В российской педагогике примером служит преподавание изобразительного искусства по системе Б.М. Неменского, литературы
  - по системе З.Н. Новлянской и Г.Н. Кудиной, многие театрально-педагогические практики и т.д. (Сказанное не означает равенства детей в данном отношении, но это другой вопрос.)

Общее психологическое обоснование тезиса о творческой природе человека я нахожу в основательном труде замечательного ученого, а в последствии также педагога, богослова и священнослужителя В.В. Зеньковского, опубликованном более ста лет назад. В этой работе Автор показывает, что, вопреки видимости, внутренняя жизнь человека не подчинена каузальной логике; ее направляют не те или иные объективные, не зависящие от него факторы, на которые человек реагирует и к которым приспосабливается, а изначально ему присущая внутренняя активность, или внутренняя энергия души, которая действует телеологически, избирательно трансформируя материал всех объективных воздействий и впечатлений.

Эта внутренняя энергия и характеризует человека как творческое существо, которому необходимо, по слову великого проповедника нашего времени митрополита Антония Сурожского, «жить изнутри наружу», а не только отвечать на воздействия извне.

Подчеркну: речь идет не об отдельных выдающихся людях, а о человеке как таковом, в родовом значении слова. Иначе говоря, творчество, творческая самореализация - это норма человеческого бытия. Кажется, что это утверждение безнадежно противится данным тестовых исследований, которые дружно ограничивают число «творческих людей» ничтожным процентом от общей выборки. Я не буду сейчас обсуждать ни валидность методик, ни критерии оценки результатов этих исследований. Более принципиален вопрос о том, что считать нормой.

Обычно норму понимают статистически, когда, попросту говоря, нормальным считается то, что в наличных условиях встречается достаточно часто. Но я исхожу из принципиально иного, ценностного понимания нормы, когда нормальным признается наивысшее из возможного, полнота раскрытия потенциальных возможностей человека. (Напомню в связи со сказанным приведенные выше данные о творческих достижениях «обычных» детей в адекватных психолого-педагогических условиях).

Понимание творческой самореализации как нормы человеческой жизни остро ставит вопрос о том, что же происходит с нами, прежде всего - с детьми, когда блокируется проявление внутренней энергии души, как это сплошь и рядом происходит в традиционных условиях школьного обучения. Упомянутый в начале статьи В. Базарный говорит, что вне творческого вдохновения дети оказываются в тисках гнетущих, практически невыносимых переживаний пустоты, бессмысленности жизни, невыносимой тягучести времени. Развитие этой ситуации возможно в двух направлениях, одно хуже другого. Первое можно уподобить гибели ростков травы, закатанной под асфальт и не нашедших силы его взломать. Следствия этого - отсутствие смысла жизни, чувство нереальности самого себя в мире, деперсонализация, депрессия, склонность к суициду.

Образ второго направления - это кипящий запаянный чайник, который в какой-то момент взрывается. Следствия - девиантное, криминальное, саморазрушительное поведение, так называемые немотивированные преступления, «комплекс Герострата», не находящего иного способа доказать, что он жил-таки на земле, как уничтожить то, что создали другие. Учитывая все это, можно видоизменить афоризм В. Базарного, приведенный в начале статьи, и сказать: человек, лишенный творчества - или потенциальный больной, или потенциальный преступник.

Говоря о творчестве как о необходимой и целительной форме человеческого существования, я имею в виду, конечно, не только творчество художественное. Как говорил великий философ Н.О. Лосский, творческий потенциал, присущий человеку, носит изначально «сверхкачественный», то есть универсальный характер . Не случайно и упомянутый нами метод терапии творческим самовыражением, разработанный и успешно практикуемый М.Е. Бурно и его последователями, распространяется практически на все сферы нашей деятельности, общения и досуга, в каждой из которых возможна актуализация «внутренней энергии души».

Но в детские годы искусство имеет неоспоримый приоритет, как область, в которой ребенок может рано и наиболее успешно приобрести опыт творчества как такового: порождения, воплощения и презентации собственных замыслов. На чем основывается это утверждение?

Мы уже говорили, что в благоприятных условиях обучения художественно-творческий потенциал, в большей или меньшей степени, раскрывается практически у всех детей. Добавим к этому, что ни в какой другой области ребенок дошкольного и младшего школьного возраста не создает что либо такое, что признавала бы ценным и даже старалась частично перенять профессиональная элита, как это происходит в искусстве уже более ста лет. И дело не в том, что в детях видят будущих профессионалов, которые внесут нечто ценное в художественную культуру человечества - этого как раз вполне может и не быть - а в том, что создаваемое ими уже представляет собой несомненную, хотя и отмеченную возрастным своеобразием, художественную ценность.

С этим своеобразием связан еще один аргумент в пользу приоритета искусства в раннем творческом развитии детей. Достижения маленьких (но все же более близких к подростковому возрасту) детей в какой-либо научной сфере привлекают внимание тем, что они опережают возраст и мыслят в принципе так же, как взрослые ученые. Не существует «детской науки», а детское искусство существует, и человек, имеющий хотя бы небольшой педагогический опыт, с достаточной точностью определит возраст автора рисунка или сочинения. (Убедительный пример: каждый скажет, что автору гениального детского четверостишия «Пусть всегда будет солнце!» приблизительно четыре года.)

Это сочетание полноценной художественности и возрастного своеобразия говорит, с моей точки зрения, о максимальной «экологичности» этого вида творчества для маленьких детей.

Сказанное позволяет утверждать, что раннее приобщение к художественно-творческому опыту является практически незаменимым условием и лучшим средством воспитания психологически, нравственно и социально благополучных поколений. И тому существуют многочисленные подтверждения.

Арттерапия как разветвленная область коррекции психических нарушений, слишком известна, чтобы лишний раз подтверждать ее значимость. Но стоит упомянуть о фактах, выходящих за рамки привычных преставлений о ее возможностях.

Всякий согласится, что хоровое пение - полезное дело и с физической, и с душевной, психологической точки зрения. Но существуют, например, данные о том, что в одной из китайских колоний полицейский комиссар стал лечить регулярным хоровым пением от наркомании. И получил результат, в 10 раз превышавший тот, которого добивались в специальных учреждениях с помощью фармакологических средств и специальных психотехник, и фактически приближающийся к стопроцентному . Разумеется, это требует проверки в других условиях, но ударение я поставлю на слове требует.

А вот свидетельства из криминальной сферы. Выдающийся педагог В.В. Сухомлинский писал: «Чем тяжелее преступление, чем больше в нем бесчеловечности, жестокости, тупости, тем беднее интеллектуальные, эстетические, моральные интересы семьи». И далее: «Никто из тех, кто совершил преступление, не мог назвать ни одного произведения симфонической, оперной или камерной музыки.» Но тут угадывается и обратная зависимость, и ее подтверждают научные данные. В наше время американский ученый М. Гардинер изучал жизненный опыт тысяч молодых людей, состоявших на учете в полиции. И убедился, что чем активнее подросток занимается музыкой, тем менее вероятны его трения с законом, а из способных играть с листа никто не попал в поле зрения полиции. Автор заключает, что серьезные занятия ребенка музыкой «напрочь исключают криминальный опыт»

Международное распространение получила инициатива венесуэльского музыканта и общественного деятеля Х.А. Абреу, который вовлекает в занятия музыкой детей начиная с двухлетнего возраста - не в поисках вундеркиндов, а ради социальной адаптации миллионов детей из самых неблагополучных слоев общества, и называет это движение программой национального спасения.

Можно привести примеры столь же благотворного влияния занятий театром и другими видами художественного творчества, но и сказанного достаточно, чтобы, обобщая, вернуться к мысли, выраженной в названии статьи.

Когда ребенок дошел до нервного истощения, потерял сон, впал в депрессию или, не дай Бог, задумался о самоубийстве, то есть когда он уже заболел, мы обращаемся к арттерапии и привлекаем на помощь силы искусства и художественного творчества. Но стоит ли дожидаться беды? Почему не заняться арттрофилактикой, для которой нужно только то, что, казалось бы, и так должно существовать в школе: всеобщее, общедоступное, полноценное, творчески ориентированное художественное образование?

Причем, как видим, оно может предупреждать не только психологические проблемы разной степени тяжести, но и оберегать растущего ребенка от попадания в те круги саморазрушительного и криминального ада, которые мы корректно называем «зонами риска». Потому что действует оно не бесплодными и ожесточающими запретами, ограничениями и наказаниями (вспомним про запаянный чайник!), а с самого детства открывает положительный, общественно одобряемый выход запертой «внутренней энергии души» растущего человека.

Потому что позволяет почувствовать себя автором, который реально присутствует в этом мире, который правомочен творчески изменять его, но и несет авторскую ответственность за то, что он свободно, по собственной инициативе создает. Все это наполняет смыслом повседневную жизнь человека и делает заведомо неинтересным и непривлекательным все то, что способно только разрушать ее.

Многое и другое можно сказать, и много раз говорилось о незаменимой роли художественного образования и творчества в становлении личности ребенка, а, стало бьть, и в жизни общества. Это и развитие чувственной сферы, столь значимой для детей, которая остается невостребованной в условиях односторонне рационализированного образования. Это и развитие душевной отзывчивости, и приобщение к непреходящим ценностям человечества, без чего любые знания и «компетенции» могут быть легко обращены во вред. Это и повышение общих умственных способностей, интеллектуальной активности, и более успешное освоение прочих школьных дисциплин, которое наблюдается во всяком учебном заведении, где искусству дается должное место. Но долгий опыт показывает, что, по труднообъяснимым причинам, эти достаточно известные факты не приводят к изменению государственной культурно-образовательной политики, которая упрямо держит искусство на задворках общего образования и фактически все более сводит его на нет.

Но художественное образование несет в себе и такие возможности, от которых нельзя отмахнуться, и к ним именно я привлекаю внимание. Приобщение к искусству - это мощное средство предотвращения множества социальных бедствий и психических отклонений, разрастание которых среди новых поколений представляет собой грозную опасность для национальной культуры и, в обозримом будущем, для самого существования общества, народа и государства.

Список использованных источников:

1. Флоренский П.А. Из богословского наследия. / Богословские труды. Вып.9. М.: Издание Московской патриархии, 1972 . Стр.85-248.
2. Дружинин В.Н.. Психодиагностика общих способностей. М.: Академия, 1996 г., 216 С.
3. Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб.: Евразия, 1997.
4. Практическое руководство по терапии творческим самовыражением. Под ред. М.Е. Бурно. М.: Академический проект ОППП, 2002.
5. Зеньковский В.В. Проблема психической причинности. Киев, 1914.
6. Слободчиков В.В. Теория и диагностика развития в психологической антропологии. // Психология обучения, 2014, №1, с.3-14.
7. Базарный В.Ф. Нервно-психическое утомление учащихся в традиционной школьной среде. - Сергиев Посад.: Мин.обр.РФ, 1995.
8. Базарный В.Ф. Интервью. «Советская Россия», 23.10.2004.
9. Сухомлинский В.В. Избранные педагогические сочинения. Том 1. 1979.
10. Кирнарская Д.К. Музыкальные способности. - М.: Таланты-ХХ Век, 2004

TRANSLITERATION OF RESOURCES:

1. Florenskiy P.A. Iz bogoslovskogo naslediya. / Bogoslovskie trudyi. Vyip.9. iVf,: Izdanie Moskovskoy patriarhii, 1972 . Str.85-248.
2. Druzhinin V.N. Psihodiagnostika obschih sposobnostey. М.: Akademiya, 1996 g., 216 S.
3. Maslou A. Dalnie predelyi chelovecheskoy psihiki. SPb.: Evraziya, 1997.
4. Prakticheskoe rukovodstvo po terapii tvorcheskim samcrvyirazheniem. Pod red. M.E. Burno. M.:Akademicheskiy proekt OPPP, 2002.
5. Zenkovskiy V.V. Problema psihicheskoy prichinnosti. Kiev, 1914.
6. Slobodckikov V.V. Teoriya і diagnostika razvitiya v psihologicheskoy antropologii. // Psihologiya obucheniya, 2014, #1, s. 3-14.
7. Bazarnyiy V.F. Nervno-psihicheskoe utomlenie uchaschihsya v traditsionnoy shkolnoy srede. - Sergiev Posad.: Min.obr.RF", 1995.
8. Bazarnyiy V.F. Intervyu. «Sovetskaya Rossiya», 23.10.2004.
9. Suhomlinskiy V.V. Izbrannyie pedagogicheskie sochineniya. Tom 1.1979.
10. Kirnarskaya D.K. Muzyikalnyie sposobnosti. - М.; Talantyi-HH Vek, 2004.

Мелик-Пашаев, А.А. О профилактическом значении художественного творчества / А.А. Мелик-Пашаев // Тематичний випуск "Міжнародні Челпанівські психолого-педагогічні читання", - К.: Гнозис, 2016. - 354 с. – Т. 3. – Вип. 36. – С. 20-28. – 0,8 п.л. – ISBN 978-966-2760-34-7.

Автор данного текста – Леонид Александрович Тишков — российский художник — карикатурист. Предлагаемый для анализа текст представляет собой размышления автора о том, есть ли границы для настоящего искусства.

Автор убежден, что благодаря творчеству можно обрести смысл и опору в жизни. Он полагает, что художественное творчество не просто способ самовыражения. Порой оно может стать спасительной соломинкой, уцепившись за которую человек может пройти через многие и выжить. Внутренний мир, фантазирование, творчество спасли многим жизнь в трудное для них время. Леонид Тишков уверен, что искусство освобождает, выпускает на волю, может дать человеку ощущение внутренней свободы, даже если тот в реальности лишён её.

Я думаю, что Леонид Тишков прав. Искусство помогает выживать, помогает людям осмысливать ситуацию, правильно смотреть на вещи, порой даже не подозревая о его подлинной силе. Можно привести множество примеров, подтверждающих высказанную мысль.

Сталинград. Идут уличные бои. Одну сторону улицы занимают наши бойцы, другую — фашисты. Огонь не прекращается ни днём, ни ночью. Но однажды, к вечеру, из дверей дома выходит на улицу сержант. Он направляется на середину перекрёстка, где среди развалин виднеется засыпанный кирпичной пылью, но каким-то чудом сохранившийся рояль. С недоумением и тревогой смотрят на сержанта наши солдаты. В любую секунду всё может кончиться… С недоумением смотрят и с той стороны.

Сержант пробирается к роялю, поднимает крышку и начинает играть. Ни один выстрел не нарушает тишину. Всё это кажется каким-то неправдоподобным волшебством, каким-то чудом. Словно из давней мирной жизни до солдат долетели звуки «Вальса» Фридерика Шопена. Все слушают, как зачарованные. Автоматы замолчали.

Получается, что сила музыки больше, чем сила войны. Но в чём эта сила? Она прекрасный символ мира и жизни. В этом её сила. Пусть на время, но красивая музыка остановила сражение. Значит, прав был Фёдор Михайлович Достоевский, когда сказал, что красота спасёт мир.

Искусство обогащает духовный мир человека и тем самым поднимает его ещё на одну более высокую ступень. Д. Лихачёв сказал об : «Оно освещает и одновременно освящает жизнь человека. Оно делает его добрее, следовательно, счастливее».

Даже в самые безнадежные времена благодаря искусству к человеку возвращается надежда. В этом — назначение и сила искусства.

Валерия Гумовская©

Болящий дух врачует песнопенье
Е. Баратынский

Арттерапия, если понимать ее как целенаправленное использование некоторых психологических и медицинских эффектов художественного творчества и восприятия, представляется явлением совсем недавним с исторической точки зрения.

Но едва ли мы ошибемся, сказав, что она - не по названию, а по сути – ровесница самого искусства. А значит, и человека. Ведь то, что мы сейчас называем искусством, представляет собой изначальный признак и неоспоримое свидетельство человеческого существования в мире. Как бы далеко в прошлое ни простиралось познание, мы видим, что существо, уверенно и без оговорок называемое человеком, всегда создавало те или иные пространственные или временные формы, которые содержат и выражают нечто большее самих себя. И в силу этого сохраняют в самом человеке безотчетное, а иногда и осознанное чувство причастности к иному, большему, непреходящему, к некоторому глубинному, невидимому измерению мира и себя самого. Забегая вперед, скажу: подобный опыт жизненно значим и целителен в самом обобщенном, недифференцированном смысле слова.

Косвенным подтверждением того, что арттерапия коренится в незапамятной древности, могут служить практики так называемых традиционных, или «примитивных» обществ, психологически и физически воздействующие на людей ритмо-интонационными, двигательно-пластическими, цвето-символическими сторонами ритуалов.

Искусства в более современном смысле слова, выделившиеся из первичного ритуально-магического синкрета, также издревле обнаруживали терапевтический потенциал. В частности, предания о Пифагоре и пифагорейцах свидетельствуют, что целенаправленное применение того или иного музыкального лада меняло внутреннее состояние, намерения и поступки людей. Платон отчетливо видел воспитательно-терапевтические возможности искусств. Правда, видел он также, что при определенных условиях их воздействие может стать разрушительным – но о каком целебном средстве нельзя сказать того же? Каким бы загадочным ни оставался полный смысл аристотелевского катарсиса, несомненно, что он означает некое обновление и очищение души под влиянием сценического действа, и т.д, и т.п.

Вернемся к артерапии наших дней, которая становится все более заметной, даже модной составляющей психологической практики. Она ветвится, порождает все новые направления: терапия музыкальная, анимационная, библиотерапия, хорео-, кукло-, цвето-, сказкотерапия, лечебная лепка, терапевтический театр…Широчайший диапазон душевного и телесного неблагополучия человека охватывается арттерапевтической практикой: склонность к депрессии, тревожность, нарушения сна, давления, речи, сенсомоторной сферы, коммуникативных способностей, проблемы коррекции, реабилитации, поддержки людей с ограниченными возможностями… Действия арттерапевта носят «прицельный», порой даже рецептурный характер . Так, создаются перечни музыкальных произведений, прослушивание которых показано в том или ином конкретном случае; специально сочиняются пьесы, коллизии которых должны помочь исполнителям разрешить аналогичные травмирующие ситуации в их домашней или студийной жизни.

Замечу: такой подход к искусству, хотя и оправданный благой целью и эффективностью, носит утилитарно-прикладной характер : терапевт использует отдельные, по существу периферические особенности видов искусств и конкретных произведений, соотнося их со столь же конкретными обстоятельствами жизни клиента. Всеобщая суть искусства, художественное преобразование бытия, то, что по выражению М.Пришвина, побуждает писателя «переводить всерьез жизнь свою в слово», остается на заднем плане. Ниже я рассмотрю возможность иного подхода, о котором почти «проговорился» в самом начале статьи.

Замечательный педагог-аниматор и арттерапевт Ю.Красный назвал одну из своих книг «Арт – всегда терапия» (3). Книга - о тяжело больных детях и о предельно конкретных методиках работы с ними в анимационной студии, но название красноречиво говорит о том, что погружение в сферу художественного освоения мира целительно и благотворно само по себе. И не только для человека, признанного больным.

Это подтверждают и наука, и педагогическая практика. Так, отечественные и зарубежные исследования в области музыкальной психологии выявляют благотворное воздействие музыки в личностном и интеллектуальном планах ((4); (5)), говорят о ее целостном позитивном воздействии на ребенка, начиная с пренатального периода (6). Усиленные занятия изобразительным искусством не только интенсифицируют общее умственное развитие подростков, но и выправляют искажения ценностной сферы (7), повышают умственную активность и общую успеваемость школьников (8). Хорошо известно, что в тех учебных заведениях, где хотя бы какому-то виду художественного творчества уделяют достойное внимание, повышается эмоциональный тонус детей, они начинают лучше относиться к учению и к самой школе, меньше страдают от пресловутых перегрузок и школьных неврозов, реже болеют и лучше учатся.

Так что впору говорить не только об арттерапии для тех, кто в ней уже нуждается, но и о всеобщей «артпрофилактике» – а профилактика, как известно, во всех отношениях лучше лечения. В ожидании времен, когда нечто подобное станет возможно в отечественном общем образовании, постараемся разобраться, за счет чего опыт художественного творчества, общения с искусством может оказывать целительное воздействие на человеческую личность.

Начать придется издалека. Но прежде сделаем важные оговорки.

Первая из них необходима, чтобы предупредить одно слишком очевидное возражение. Многие явления искусства новейшего времени, в особенности - наших дней (говорю об искусстве серьезного профессионального уровня), мягко говоря, не являются носителями и «генераторами» душевного здоровья; что касается внутреннего состояния и судьбы некоторых талантливых людей искусства, то этого не пожелаешь своим детям и ученикам. Каковы же основания утверждать, что душевное здоровье состоит в таком уж тесном родстве с художественным творчеством? Скажу сразу: теневые стороны современной культуры, в том числе культуры художественной, вполне реальны, но их обсуждение нужно вести, начиная, в прямом и переносном смысле, «от Адама». Предпринять что-либо подобное в рамках данной работы мы не можем, и потому, имея в виду эту сторону дела, будем говорить о безусловно положительных аспектах художественного творчества человека, которые в масштабах истории культуры, несомненно, преобладают. Кроме того, приведенное возражение относится исключительно к профессиональной художественной среде определенного исторического периода. Мы же говорим сейчас об искусстве в общем образовании, и тут позитивная роль его не вызывает сомнений и подтверждается приведенными выше примерами. Что касается самих различий «общечеловеческого» и профессионального художественного опыта, то эта тема тоже требует специального глубокого обсуждения. Ограничимся пока кратким намеком: в современной секуляризованной и предельно специализированной культуре эти две сферы различаются почти так же, как полезные для всех занятия физкультурой – и спорт высших достижений, чреватый психологическими и физическими травмами.

И вторая оговорка. Соображения, излагаемые ниже, не претендуют на доказательность в традиционном, «строго научном» смысле слова. Как и все в «инонаучной», гуманитарной сфере знания, они стремятся не к «точности знания», а к «глубине проникновения» (9), и обращены к целостному, не до конца вербализуемому опыту читателя как партнера в диалоге.

Итак, прежде всего: каковы самые общие, глубинные и неситуативные причины нашего психологического неблагополучия и потенциального психического нездоровья? Образно говоря, одна из них лежит в «горизонтальном», другая – в «вертикальном» измерении бытия, тогда как сам человек, с его осознаваемыми и неосознаваемыми трудностями и противоречиями, пребывает постоянно в точке их пересечения.

Неблагополучие «по горизонтали» коренится в том, что наше сознательное «я», выделяясь в начале жизни из первичной нерасчлененной целостности, с необходимостью противопоставляет себя окружающему миру как некоторому «не я» и, в условиях современной рационализированной культуры, «твердеет» в этом закономерном, но одностороннем противопоставлении; «огораживает» свою территорию, как бы заключает себя в прозрачную, но непроницаемую психологическую оболочку отчужденности от мира, будто бы изначально внешнего и чуждого ему. Само отлучает себя от причастности к всеединому бытию.

И в интеллектуальном, и в эмоциональном плане у человека формируется образ безначального и бесконечного мира, живущего по своим, сугубо объективным природным и социальным законам и безразличного к его мимолетному существованию. Мира безличных, детерминирующих человека причинно-следственных связей, к которому возможно лишь временно приспособиться. Теоретики размышляют в связи с этим о «предельной атомизированности сознания современного индивида» или (как например, психолог С.Л. Рубинштейн) говорят, что в таком мире человеку как таковому нет места; у поэтов рождается образ «пустыни мира», пройти которую (запомним для дальнейшего!) помогает пройти творчество.

Разумеется, далеко не всякий человек, а тем более ребенок, станет предаваться подобной рефлексии. Но когда неосознаваемая память человека о собственной целостности и универсальной природе, об изначальном онтологическом единстве с миром, его потребность убедиться, что « в пустыне мира я не одинок» (О.Мандельштам) не получают отклика и подтверждения, это создает постоянную общую основу психологического неблагополучия, несводимого к конкретным житейским проблемам и ситуациям.

Архаичную, но действенную форму преодоления, точнее – предупреждения этого недуга замечательный этнограф У.Тернер описал как циклическую регламентированную смену двух способов существования традиционного общества, которые он определил как «структура» и «коммунитас» (т.е. общность, приобщенность (10). Большую часть жизни каждый член строго иерархизированного и стуктурированного общества пребывает в своей возрастной, гендерной, «профессиональной» ячейке и действует в строгом соответствии с системой социальных ожиданий. Но в определенные периоды эта структура на краткое время упраздняется, и каждый ритуально погружается в непосредственное переживание всеединства, охватывающего и других людей, и природу, и мир в целом. Прикоснувшись к единой первооснове бытия, люди могут без угрозы для психического здоровья возвращаться к повседневному функционированию в своей расчлененной социальной структуре.

Очевидно, что в иных историко-культурных условиях феномен коммунитас в таком виде невоспроизводим, но он имеет множество аналогов: от культуры карнавала до традиций хорового пения, от древних мистерий до участия в религиозных таинствах (правда, в этом случае ясно заявляет о себе «вертикальное» измерение обсуждаемой проблемы, о котором речь впереди). Но сейчас важно подчеркнуть другое: человек, не осознавая того, взыскует приобщенности к чему-либо «большему себя». И отсутствие такого опыта - позитивного, социально одобряемого - оборачивается абсурдными, порой разрушительными и патологическими прорывами блокированной потребности «атомизированного индивида» вырваться за «флажки» своей отдельности и приобщиться к некоему «мы». (Вспомним о воздействии на слушателей некоторых направлений современной музыки, о поведении футбольных болельщиков и о многих гораздо более мрачных проявлениях психологии толпы, а с другой стороны – о депрессии и суициде на почве психологического одиночества.)

Какое же терапевтическое или, лучше сказать, профилактическое значение может иметь в этом вопросе опыт художественного творчества?

Дело в том, что в основе самой его возможности лежат не отдельные сенсорные или какие-либо иные способности, связанные с осуществлением деятельности в том или другом виде искусства, а особое целостное отношение человека к миру и к себе в мире, которое сильно развито у художников, но потенциально свойственно каждому человеку и особенно успешно актуализируется в детском возрасте. Психологическое содержание этого эстетического отношения многократно описано представителями разных видов искусства, разных эпох и народов. И главная его особенность именно в том, что в эстетическом переживании исчезает невидимый барьер, изолирующий самозамкнутое «я» от остального мира, и человек непосредственно и осознанно переживает свое онтологическое единство с предметом эстетического отношения и даже с миром в целом. Тогда особым образом открывается ему неповторимый чувственный облик вещей: их «внешняя форма» оказывается прозрачной носительницей души, прямым выражением внутренней жизни, родственной и понятной человеку. Оттого и самого себя он чувствует, хотя бы на краткое время, причастным бытию всего мира и его вечности.

«Я стремился – говорит в своем автобиографическом произведении В.Гете, с любовью смотреть на то, что происходит вовне и подвергнуть себя воздействию всех существ, каждого на его собственный лад, начиная с человеческого существа и далее – по нисходящей линии – в той мере, в какой они были для меня постижимы. Отсюда возникло чудесное родство с отдельными явлениями природы, внутреннее созвучие с нею, участие в хоре всеобъемлющего целого» (11,с.456)

«И только потому, что мы в родстве со всем миром, - говорит наш великий писатель и мыслитель М.М. Пришвин, восстанавливаем мы силой родственного внимания общую связь и открываем свое же личное в людях другого образа жизни, даже в животных, даже растениях, даже в вещах» (12, с.7). Творцы искусства, жившие в разные времена и зачастую ничего не знавшие друг о друге, свидетельствуют, что только на почве такого опыта может зародиться истинно художественное произведение.

Так эстетический опыт, который – подчеркнем!- в соответствующих педагогических условиях может приобрестикаждый ребенок, помогает зарастить онтологическую трещину и восстановить единство человека с миром «по горизонтали». Во всяком случае, дать человеку опытно пережить возможность, реальность этого единства. А подобный опыт, даже если он редок, не вполне отрефлексирован, не удержан в сознании, непременно сохранится на бессознательном, а вернее сказать – на сверхсознательном уровне, и будет постоянно поддерживать человека в его сколь угодно сложных взаимоотношениях с окружающим миром.

Заметим: нам понадобилось упомянуть о сверхсознании, и это значит, что мы подошли к той черте, за которой наши размышления перемещаются в «вертикальный» план обсуждаемого вопроса.

Предельным выражением эстетического опыта, о котором шла речь до сих пор, можно признать известную строку Ф.И. Тютчева: «Все во мне, и я во всем!..» Нетрудно понять, что в этих словах выражено не только некое особое отношение к миру, а лучше сказать – с миром, «горизонтально» распростертым вокруг нас. Здесь угадывается иной уровень самосознания и самоощущения человека, присутствие иного, большего «я», соразмерного «всему», способного вместить «всё», и благодаря этому ясно прорисовывается причина нашего внутреннего неблагополучия, лежащая в «вертикальном» измерении бытия.

В религиозной и философской литературе, в трудах многих психологов, в духовно-практическом опыте людей разных времен и народов, а также в опыте самонаблюдения многочисленных творчески одаренных людей мы находим свидетельства того, что наряду с эмпирическим «я» нашего повседневного самосознания реально существует иное, «высшее «я», несущее в себе всю полноту возможностей, которую мы частично актуализируем в пространстве-времени земной жизни и в условиях ограниченной социокультурной среды. Не имея возможности в рамках данной статьи рассуждать на эту тему подробно, замечу только, что без такого допущения невозможно говорить всерьез о творчестве, необъяснимыми становятся такие явления, как самовоспитание, самоусовершенствование и т.д.

Эту верховную «инстанцию» индивидуального человеческого бытия называют по-разному: высшее «я» - в отличие от повседневного, «истинное» - в отличие от иллюзорного и переменчивого, «вечное» - в отличие от смертного, преходящего, «свободное» - в отличие от детерминированного совокупностью биосоциальных или каких-либо иных «объективных» факторов, «духовное» «я» (13), «творческое «я» (14) и т.д.

Соприкасаясь с этим «я» сверхсознания на путях духовного самосовершенствования, или в процессе творчества в той или иной области, или получая это как бы «даром» в потоке повседневной жизни, человек чувствует себя самим собой с прежде неведомой отчетливостью, интенсивностью, несомненностью и полнотой. Разумеется, подобные пики, как и переживания единства с миром, о которых мы говорили раньше, не могут стать нашим постоянным состоянием, но отсутствие, или глубокое забвение подобного опыта - этот, образно говоря, «разрыв по вертикали» - становится причиной глубокой внутренней неустроенности человека, неустранимой какими бы то ни было изменениями в его внешней жизни или частными рекомендациями консультанта-психолога, не затрагивающими сути дела.

Философ определит этот разрыв как «несовпадение сущности и существования человека»; психолог-гуманист - как отсутствие самоактуализации, как «депривацию высших потребностей» (А.Маслоу) ; психотерапевт может с достаточным основанием увидеть в нем причину утраты смысла жизни – корень всех болезней (В.Франкл). В любом случае речь идет о том, что мы не только не являемся актуально «сами собой», что, может быть, и не достижимо во всей полноте – мы живем на далекой периферии самих себя, не пытаясь восстанавливать утраченную связь с собственным истинным «я», приближаться к нему. Живем не только в чуждом мире, но по существу чужие и самим себе.

И снова возникает тот же вопрос: чем в этом положении может помочь человеку ранний (или даже не только ранний) опыт художественного творчества?

Вернемся немного назад. В эстетическом переживании человек, порою – неожиданно для самого себя, пересекает привычные границы своего «эго», живет общей жизнью с большим миром, и это создает благоприятную почву для своего рода откровения о себе самом, для «встречи» с большим я, соразмерным этому миру. Человек, по выражению поэтаУолта Уитмена, вдруг с радостью открывает, что он больше и лучше, чем думал, что он не помещается «между башмаками и шляпой»…

Такого рода «встречи» переживают и фиксируют в воспоминаниях очень многие мастера искусств. Тогда у них рождаются замыслы, которые явно выходят за пределы их обычных возможностей, и, тем не менее, воплощаются. В процессе создания или исполнения произведения человек чувствует себя «орудием» в руке «кого-то» гораздо более могущественного и прозорливого, а результат воспринимает порой отстраненно, как нечто такое, к чему он не имеет прямого отношения. Подобным самоотчетам обычно свойственна внушающая доверие трезвость, отсутствие аффектации. Уровень осознанности этого опыта различен – от переживания эмоционально-энергетического подъема, творческого дерзания, трансцендирования собственных границ до сознательного, почти на уровне методики, привлечения «творческого я» к сотрудничеству – как, например, в практике великого русского актера М.Чехова (15). Не буду пытаться как-либо интерпретировать эти психологические феномены, само существование которых не вызывает сомнений. Для нас сейчас важно другое: художественно-творческий опыт (а, вероятно, и всякий истинно творческий опыт) – это, в определенной степени, опыт «бывания самим собой». Он позволяет преодолеть, хотя бы на время, «разрыв по вертикали»: пережить момент единства повседневного – и высшего, творческого я; по меньшей мере - вспомнить и пережить самый факт его существования.

Замечу: говоря о творчестве, я имею в виду не «создание чего-то нового», это лишь следствие, внешнее свидетельство процесса творчества, притом свидетельство не всегда внятное и бесспорное. Под творчеством я понимаю, в первую очередь, проявление «внутренней активности души» (16), которая реализуется как свободное (не детерминированное извне) порождение и воплощение собственного замысла в той или иной области жизни и культуры.

Немало существует свидетельств, от богословских до экспериментально-педагогических, подтверждающих, что человек –каждый человек – творец по природе; потребность творить в самом общем смысле слова, «жить изнутри наружу» (митрополит Антоний Сурожский) интимнейшим образом характеризует самую сущность человека. И реализация этой потребности – необходимое условие душевного здоровья, а ее блокирование, столь характерное, в частности, для современного общего образования – источник неявной, но серьезной опасности для человеческой психики. Как говорит современный исследователь В. Базарный, человек бывает либо творческим, либо больным.

Возвращаясь к образно-символическим координатам нашего изложения, можно сказать, что истинное творчество рождается как раз в перекрестии горизонтальной и вертикальной осей – восстановленных отношений человека с самим собой и с миром. Когда человек видит родственный ему окружающий мир глазами высшего, творческого я и реализует возможности творческого я в образах, языке, материальности окружающего мира. Эта гармония воплощается во всяком истинно художественном произведении (каким бы сложным или трагическим ни было его конкретное содержание) и непосредственно воздействует на зрителя, читателя или слушателя, пробуждая и в нем память, пусть неясную, об изначальном единении с миром и о большом «внутреннем человеке» в нем самом.

Тут закономерно рождается вопрос. Очевидно, что творчество и художественное творчество – отнюдь не синонимы, что творческая самореализация возможна во всех областях деятельности человека и во всех его взаимоотношениях с миром; почему же мы так подчеркиваем значение искусства и художественного творчества для душевного здоровья человека, и растущего человека – особенно?

Речь идет, прежде всего, о возрастном приоритете искусства. Именно в этой области практически все дети дошкольного, младшего школьного, младшего подросткового возраста могут в благоприятных педагогических условиях приобрести эмоционально положительный и успешный опыт творчества как такового, порождения и воплощения собственных замыслов.

Далее. Существует ли другая область культуры, в которой дети 9, 7, 4 лет могут создавать нечто такое, что признает ценным общество и высшая профессиональная элита? Ценным не потому, что это сделал ребенок, а ценным как самостоятельный факт культуры? А в искусстве дело обстоит именно так: выдающиеся мастера всех видов искусства уже более ста лет видят в детях своих младших коллег, способных создавать эстетические ценности, и даже не прочь кое-чем у них поучиться. И еще одно. Малолетний (но все же не 4- и не 7-летний!) физик или математик делает в принципе то же, что и взрослый ученый, только на много лет раньше: не существует «детской науки». А детское искусство существует: будучи художественно ценным, произведение ребенка в то же время несет ярко выраженную возрастную метку, легко опознаваемую и неотделимую от художественной ценности произведения. Это говорит, с моей точки зрения, о глубокой «природосообразности» художественного творчества: ребенок приобретает полноценный творческий опыт в наиболее адекватных для него возрастных формах.

Встречаются, правда, труднообъяснимые явления, когда ребенок создает текст или рисунок, который ни в эмоционально-содержательном смысле, ни даже с точки зрения совершенства воплощения замысла никакой возрастной метки не несет, и мог бы принадлежать взрослому художнику. Я не готов к тому, чтобы обсуждать в деталях и объяснять это удивительное явление – напомню только, что и взрослый художник в творчестве бывает «больше самого себя». А лучше сказать - бывает «самим собой».

А. Мелик-Пашаев

Литература

1. Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах. Т.1, М.: «Искусство»,1973 г.
2. Аристотель. Поэтика. (Об искусстве поэзии.) М.: Гос.издательство художественной литературы, 1957 г.
3. Красный Ю.Е. АРТ – всегда терапия. М.:Издательство ООО Межрегиональный центр управленческого и политического консультирования, 2006 г.
4. Торопова А.В. Развитие целостности личности через чувственное наполнение музыкального сознания ребенка. / Методология педагогики музыкального образования (научная школа Э.Б.Абдуллина). – М., МПГУ, 2007. С. 167-180.
5. Кирнарская Д.К. Музыкальные способности. М.: Таланты-ХХ1 век, 2004 г.
6. Лазарев М. Новая парадигма образования. Искусство в школе, №3, 2011 г.
7. Ситнова Е.Н. Влияние художественно-эстетического образования на развитие личности в подростковом и юношеском возрастах. Автореф. канд.дисс., М.,2005 г.
8. Кашекова И. Цифры и только цифры. Искусство в школе,№4, 2007 г.
9. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества.М.:Искусство, 1979 г.
10. Тернер, У. Символ и ритуал.М.:Наука, 1983 г.
11. Гете, В. Поэзия и правда.Собр.соч., т.3.Издателство художественной литературы, 1976 г.
12. Пришвин М.М. Силой родственного внимания. М.: Искусство в школе,М.,1996 г.
13. Флоренская Т.А. Диалог в практической психологии. М.:, 1991 г.
14. Мелик-Пашаев А.А. Мир художника. М.: Прогресс-традиция, 2000 г.
15. Чехов М.А.Литературное наследие в 2-х томах. М.: Искусство,1995 г.
16. Зеньковский В.В. Проблема психической причинности. Киев, 1914 г.

Творчество в искусстве - это создание отражающего реальный мир, окружающий человека. Делится на виды в соответствии с методами материального воплощения. Творчество в искусстве объединяет одна задача - служение обществу.

Классификация

Современная система разделения искусства, равно как и с ним связанной, предполагает три отдельные категории.

В первую группу входят виды искусства, воспринимаемые визуально. К ним относятся:

• Творчество декоративно-прикладное.
• Искусство архитектуры.
• Творчество в изобразительном искусстве.
• Искусство скульптурных изображений.
• Живопись.
• Художественная фотография как вид творчества.

Вторая группа включает в себя виды искусства долговременного характера. Это:

• Литература художественная как обширный пласт культуры, состоящий из многочисленных творческих методов по созданию произведений.
• Музыка во всем своем разнообразии как отражение творческих процессов в искусстве.

Некоторые виды могут друг с другом соотноситься, как, например, музыкальная опера синтезируется с литературой при создании либретто.

Третья группа состоит из пространственно-временных видов творчества, воспринимаемых и зрительно, и на слух:

• Театральное искусство.
• Искусство хореографии, мюзикл, балет.
• Киноискусство.
• Жанр циркового представления.

Творчество в искусстве отдельных форм

Всеобъемлющая художественная картина не может быть создана на основе одной разновидности искусства. Даже такие академические виды, как живопись или скульптура, нуждаются в дополнительных средствах - картины необходимо поместить в красивую раму, а скульптуру осветить должным образом.

Поэтому возникает достаточно широкое поле для применения в искусстве разнообразных творческих процессов, одни могут быть основополагающими, другие - вспомогательными, но в любом случае и те, и другие будут полезными. Примеры творчества в искусстве можно приводить до бесконечности. Градаций здесь несколько, но все они подчиняются одной общей формулировке: великое искусство требует высоких стандартов креативности, культурные категории помельче довольствуются более низким творческим уровнем.

Иначе дело обстоит в сфере науки. Там абсолютно недопустим низкий уровень профессионализма. и искусстве - это вещи несопоставимые. Наука не прощает ошибок, а искусство способно любые относительные недочеты обратить во благо.

Талант и технологии

Творчество в искусстве малых форм, таких как мелкая пластика в декоративно-прикладной области или сценические зарисовки в театре, не требует высокой профессиональной подготовки. Чтобы преуспеть в такого рода творчестве, достаточно обладать определенным талантом и владеть технологиями изготовления художественных изделий или иметь способности к театральным постановкам. В литературе, чтобы написать короткий рассказ или эссе, необязательно быть писателем, достаточно обладать хорошим вкусом и уметь грамотно излагать свои мысли.

Одной из областей культуры, где человек может с успехом применить свой творческий потенциал, является Художественная ценность изделий народных художественных промыслов может быть достаточно высокой, если работают мастера своего дела. Помимо виртуозного изготовления поделки, необходимо сначала подобрать нужный материал, а с этой задачей справится только опытный умелец.

Утилитарность

Творчество в искусстве художника декоративно-прикладного направления - это создание художественных бытовых предметов. Как правило, эти изделия относятся к фольклору, независимо от того, используются они по назначению или размещены в качестве экспонатов на выставке. Материалы при изготовлении декоративных предметов применяются природные: кость, камень, дерево, глина.

Методы обработки сырья также сравнительно простые - это ручная работа с применением несложного инструмента, а технические приемы, используемые сегодня, пришли в современный мир из далекого прошлого.

Местная принадлежность

Народные художественные промыслы, составляющие основу декоративно-прикладного искусства в России, распределены по регионам, каждый вид относится к определенной местности:

• резьба по кости - Холмогоры, Хотьково;
• вышивка - Владимирская золотошвейка;
• металлические художественные изделия - червленое серебро Великого Устюга;
• - платки Павлово-Посадские;
• плетение кружева - Вологда, Михайловское;
• русская керамика - Гжель, Скопино, дымковская игрушка, Каргополь;
• живописные миниатюры - Палех, Мстера, Холуй;
• деревянная резьба - Богородская, Абрамцево-Кудринская;
• роспись по дереву - Хохлома, Городецкая, Федоскино.

Скульптура

Искусство создания рельефных изваяний уходит корнями в Средневековье. Скульптура как изобразительное искусство воплощает реальный мир в художественных образах. Материал, используемый для создания скульптур, - камень, бронза, мрамор, гранит, дерево. В особо крупных масштабных проектах применяются бетон, стальная арматура, различные пластифицированные наполнители.

Скульптурные изваяния условно делятся на два вида: рельефные и объемные трехмерные. Оба широко используются для создания монументов, памятников и мемориалов. Скульптуры рельефные, в свою очередь, подразделяются на три подвида:

• барельеф - низкое или среднее рельефное изображение;
• горельеф - высокий рельеф;
• контррельеф - врезное изображение.

Каждая скульптура может быть классифицирована и отнесена к категории станковой, декоративной, монументальной. Станковые скульптурные изображения - это, как правило, музейные экспонаты. Они находятся в помещениях. Декоративные размещаются в общественных местах, парках, скверах, на садовых участках. всегда стоят в посещаемых общественных местах, на городских площадях, центральных улицах и в непосредственной близости от государственных учреждений.

Архитектура

Зодчество утилитарное появилось около четырех тысяч лет назад, а признаки художественности стало приобретать незадолго до Рождества Христова. Архитектура считается самостоятельным видом искусства с начала двенадцатого века, когда зодчие принялись возводить готические постройки в европейских странах.

Творчество в искусстве архитектуры - это создание уникальных с художественной точки зрения зданий. Хорошим примером креативности в строительстве жилых домов можно считать проекты испанского зодчего Антонио Гауди, которые находятся в Барселоне.

Литература

Пространственно-временные разновидности искусства - это самые востребованные и популярные категории, принятые в обществе. Литература - вид творчества, в котором основополагающим фактором является художественное слово. Российская культура восемнадцатого-девятнадцатого веков знала многих гениальных писателей и поэтов.

Творчество в искусстве Пушкина Александра Сергеевича, великого русского поэта, было в высшей степени плодотворно, за свою короткую жизнь он создал целый ряд бессмертных произведений в стихах и прозе. Практически все они считаются шедеврами литературы. Некоторые входят в список гениальных творений мирового значения.

Творчество Лермонтова в искусстве также оставило заметный след. Его произведения являются хрестоматийными, классическими по своей сути. Поэт тоже умер рано, в возрасте двадцати шести лет. Но он успел оставить после себя неоценимое наследство, поэмы-шедевры и множество стихотворений.

Гениальный русский писатель Николай Васильевич Гоголь оставил свой след в русской литературе девятнадцатого века. Литератор жил и творил во время расцвета российского общества. Искусство в творчестве Гоголя представлено множеством высокохудожественных произведений, вошедших в Золотой фонд русской культуры.

Хореография и балет

Танцевальное искусство зародилось на Руси в незапамятные времена. На языке танца люди стали общаться сначала на праздничных гуляньях. Затем танцы приняли форму театрализованных представлений, появились профессиональные танцоры и балерины. Сначала танцевальной площадкой была сцена балагана или арена цирка-шапито. Затем стали открываться студии, в которых проходили и репетиции, и балетные спектакли. В обиходе появился термин "хореография", что обозначает "искусство танца".

Балет быстро стал популярным видом творчества, тем более что танцы обязательно сопровождались музыкой, чаще всего классической. Театральная публика разделилась на два лагеря: любителей драматических или оперных спектаклей и предпочитающих посмотреть танцевальную постановку на театральной сцене в музыкальном сопровождении.

Киноискусство

Самым популярным и массовым видом искусства является кино. Последние полвека его потеснило телевидение, но в кинотеатры по-прежнему ходят миллионы людей. Чем объясняется такая высокая востребованность кинематографа? В первую очередь универсальностью этого вида искусства. Любое литературное произведение можно экранизировать, и оно в новом прочтении станет еще интереснее. Балетное спектакли, научно-популярные сюжеты - все это также можно показать кинозрителю.

Существует целая индустрия кинопроизводства, основу которой составляют киностудии первой величины, такие как Metro-Goldwyn-Mayer, 20th Century Fox, Paramount Pictures и еще несколько других. Все крупные фирмы по выпуску кинофильмов находятся в Голливуде, особом районе американского города Лос-Анджелеса. Сотни киностудий помельче рассредоточены по всему миру. "Фабрика грез" - так называют мировой кинематограф, и это очень точное определение.

ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО КАК СПОСОБ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ МЫШЛЕНИЯ

Общая характеристика понятия «мышление»

Общая характеристика понятия «художественное творчество»

Психологические механизмы художественного творчества, связь художественного творчества и мышления

1. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОНЯТИЯ «МЫШЛЕНИЕ»

Жизнь постоянно ставит перед человеком острые и неотложные задачи и проблемы. Возникновение таких проблем, трудностей, неожиданностей означает, что в окружающей нас действительности есть еще много неизвестного, непонятного, непредвиденного, скрытого, требующего все более глубокого познания мира, открытия в нем все новых и новых процессов, свойств и взаимоотношений людей и вещей. Вселенная бесконечна, и бесконечен процесс ее познания. Мышление всегда устремлено в эти бескрайние глубины неизведанного, нового. Каждый человек делает множество открытий в своей жизни (неважно, что эти открытия небольшие, только для себя, а не для человечества).

Мышление - это социально обусловленный, неразрывно связанный с речью психический процесс поисков и открытия существенно нового, процесс опосредствованного и обобщенного отражения действительности в ходе ее анализа и синтеза. Мышление возникает на основе практической деятельности из чувственного познания и далеко выходит за его пределы.

Познавательная деятельность начинается с ощущений и восприятий. Любое, даже наиболее развитое, мышление всегда сохраняет связь с чувственным познанием, т.е. с ощущениями, восприятиями и представлениями. Весь свой материал мыслительная деятельность получает только из одного источника - из чувственного познания. Через ощущения и восприятия мышление непосредственно связано с внешним миром и является его отражением. Правильность (адекватность) этого отражения непрерывно проверяется в процессе практического преобразования природы и общества.

Та чувственная картина мира, которую ежедневно дают наши ощущения и восприятия, необходима, но недостаточна для его глубокого, всестороннего познания. В этой чувственной картине непосредственно наблюдаемой нами действительности почти не расчленены сложнейшие взаимодействия различных предметов, событий, явлений и т.д., их причин и следствий, взаимопереходов друг в друга. Распутать этот клубок зависимостей и связей, который выступает в нашем восприятии во всей своей красочности и непосредственности, просто невозможно с помощью одного лишь чувственного познания. В восприятии дан лишь общий, суммарный результат взаимодействия человека с познаваемым объектом. Но чтобы жить и действовать, надо прежде всего знать, каковы внешние предметы сами по себе, т.е. объективно, независимо от того, какими они выступают для человека, и вообще независимо от того, познаются они или нет.

Поскольку в рамках только чувственного познания невозможно до конца расчленить такой общий, суммарный, непосредственный эффект взаимодействия субъекта с познаваемым объектом, необходим переход от ощущений и восприятий к мышлению. В ходе мышления осуществляется дальнейшее, более глубокое познание внешнего мира. В результате удается расчленить, распутать сложнейшие взаимозависимости между предметами, событиями, явлениями.

В процессе мышления, используя данные ощущений, восприятий и представлений, человек вместе с тем выходит за пределы чувственного познания, т.е. начинает познавать такие явления внешнего мира, их свойства и отношения, которые непосредственно вовсе не даны в восприятиях и потому непосредственно вообще не наблюдаемы.

Практически-действенное, наглядно-образное и теоретически-отвлечённое – взаимосвязанные виды мышления . В процессе исторического развитии интеллект человека первоначально формировался в ходе практической деятельности.

Генетически самый ранний вид мышления – практически-действенное мышление ; определяющее значение в нём имеют действия с предметами.

На основе практически-действенного манипуляционного мышления, возникает наглядно-образное мышление . Для него характерно оперирование наглядным образом в уме. Высшая ступень мышления – отвлечённое, абстрактное мышление . Но и здесь мышление сохраняет связь с практикой.

Мышление отдельных людей также подразделяется на преимущественно образное (художественное) и абстрактное (теоретическое). Но в процессе жизнедеятельности у одного и того же человека на передний план выступает то один, то другой вид мышления.

Структурная единица практического (оперативного) мышления – действие; художественного – образ; научного – понятие.

В зависимости от глубины обобщённости различают эмпирическое и теоретическое мышление. Эмпирическое мышление даёт первичные обобщения на основе опыта. Эти обобщения делаются на низком уровне абстракции. Эмпирическое сознание представляет собой низшую, элементарную ступень познания. Теоретическое мышление выявляет всеобщее отношение, исследует объект познания в системе его необходимых связей. Его результат построение теоретических моделей, создание теорий, обобщение опыта, раскрытие закономерности развития различных явлений, знание которых обеспечивает преобразовательную деятельность человека. Теоретическое мышление неразрывно связано с практикой, но в своих конечных результатах имеет относительную самостоятельность.

Итак, информация, полученная человеком из окружающего мира, позволяет человеку представлять не только внешнюю, но и внутреннюю сторону предмета, представлять предметы в отсутствие их самих, предвидеть их изменение во времени, устремляться мыслью в необозримые дали и микромир. Все это возможно благодаря процессу мышления. В психологии под мышлением понимают процесс познавательной деятельности индивида, характеризующийся обобщенным и опосредованным отражением действительности. Отталкиваясь от ощущений и восприятий, мышление, выходя за пределы чувственного опыта, расширяет границы нашего познания в силу своего характера, позволяющего опосредственно (т.е. умозаключением) раскрыть то, что непосредственно (т.е. восприятием) не дано. Так, посмотрев на термометр, повешенный с наружной стороны окна, мы узнаем, что на улице довольно холодно. Увидев сильно качающиеся верхушки деревьев, мы понимаем, что на улице ветер.

Ощущение и восприятие отражают отдельные стороны явлений, моментов действительности в более или менее случайных сочетаниях. Мышление соотносит данные ощущений и восприятий, сопоставляет, сравнивает, различает и раскрывает отношения. Через раскрытие этих отношений между непосредственно, чувственно данными свойствами вещей и явлений мышление раскрывает новые, непосредственно не данные абстрактные свойства: выявляя взаимосвязи и постигая действительность в этих взаимосвязях. Таким образом, мышление глубже познает сущность окружающего мира, отражает бытие в его связях и отношениях.

2. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПОНЯТИЯ

«ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО»

Творчество является атрибутом человеческой деятельности. Оно предопределило возникновение человека и человеческого общества, лежит в основе дальнейшего прогресса материального и духовного производства.

По мнению Леонтьева А.А., творчество не сводится к деятельности по созданию новых материальных и духовных ценностей, как определяет его словарь «Психология» (справедливости ради заметим, что это определение восходит к определению творчества Л.С.Выготским как «создания нового»). Такое понимание верно лишь с точки зрения «процессуального» подхода к творчеству, который скорее следовало бы назвать «результативным». Не случайно в той же словарной статье говорится о продукте творчества как об «отличающемся новизной, оригинальностью, уникальностью». Эта «новизна», однако, никак не может быть положена в основу психологического понимания творчества. Даже если говорить о художественном творчестве, такое понимание оставляет в стороне огромный пласт так называемого исполнительного творчества - определять его творческий характер через оригинальность конечного продукта представляется нам натяжкой.

Под общим названием творчества объединяются разные его виды: техническое, художественное, педагогическое, этическое и т.д. Все эти виды психологически неравноценны, например, техническое и художественное творчество по-разному соотнесены с теоретическим мышлением. Но кое-что их объединяет: это способность человека «действовать в неопределенных ситуациях».

Условием такой способности является самореализация (самоопределение) личности. По мнению Ухтомского А.А., с деятельностной точки зрения такая способность многослойна – она, в частности, может проявляться на уровне как целостной личности (художественное творчество), так и операциональных компонентах продуктивной или познавательной (учебной) деятельности (решение так называемых творческих задач), на уровне структуры ориентировочной активности и перестройки ориентировочной основы деятельности, а в конечном счете образа мира (научное творчество) и т.д. Но во всех случаях мы имеем дело с самостоятельным «строительством» системы отношений между отдельной личностью и предметным и социальным миром, интегральной частью которого эта личность является. Новизна здесь не в объективно новом конечном продукте, а в самостоятельном созидании системы взаимоотношений с миром или в преобразовании мира (не обязательно «вещного», скорее социального, мира деятельности и отношений: мир в полноте своей должен быть представлен вообще не как предмет, а как процесс) через собственную деятельность.

Творчество является высшей формой активности и самостоятельной деятельности человека и общества. Оно содержит элемент нового, предполагает оригинальную и продуктивную деятельность, способность к решению проблемных ситуаций, продуктивное воображение в сочетании с критическим отношением к достигнутому результату. Рамки творчества охватывают действия от нестандартного решения простой задачи до полной реализации уникальных потенций индивида в определенной области.

Творчество – это исторически эволюционная форма активности людей, выражающаяся в различных видах деятельности и ведущая к развитию личности. Через творчество реализуются историческое развитие и связь поколений. Оно непрерывно раздвигает возможностей человека, создавая условия для покорения новых вершин.

Предварительным условием творческой деятельности выступает процесс познания, накопления знания о предмете, который предстоит изменить.

Творческая деятельность – это самодеятельность, охватывающая изменение действительности и самореализацию личности в процессе создания материальных и духовных ценностей, новых более прогрессивных форм управления, воспитания и т.д. и раздвигающая пределы человеческих возможностей.

В основе творчества лежит принцип деятельности, а конкретнее трудовой деятельности. Процесс практического преобразования человеком окружающего мира в принципе обусловливает и формирование самого человека.

Творчество является атрибутом деятельности лишь человеческого рода. Родовой сущностью человека, его важнейшим атрибутивным свойством, является предметная деятельность, суть которой – творчество. Однако этот атрибут не присущ человеку с рождения. Творчество не дар природы, а приобретенное через трудовую деятельность свойство. Именно преобразующая деятельность, включение в неё являются необходимым условием развития способности к творчеству. Преобразующая деятельность человека воспитывает в нем субъекта творчества, прививает ему соответствующие знания, навыки, воспитывает волю, делает его всесторонне развитым, позволяет создавать качественно новые уровни материальной и духовной культуры, т.е. творить.

Существует две трактовки художественного творчества :

гносеологическая - от античных представлений о душе как о воске, в котором отпечатываются предметы, до ленинской теории отражения;

онтологическая - от античных представлений о творчестве как воспоминании душой ее предвечной сущности, от средневековых и романтических представлений о том, что Бог говорит устами поэта, что художник - медиум Творца, до концепции Бердяева, придававшей творчеству основополагающее бытийное значение.

Нельзя пренебрегать ни онтологической, ни гносеологической составляющей творчества. В.Соловьев видел в их взаимосвязи условие творческого процесса. На эту теоретическую традицию и следует опираться. Именно с этих позиций и следует рассматривать художественный образ и его особенности.
Художественный образ конкретен и обладает чертами представления, но особого рода: представления, обогащенного мыслительной деятельностью. Представления - переходная ступень между восприятием и понятием, обобщение широчайших слоев общественной практики. Представление содержит в себе как значение, так и смысл осваиваемого явления. Для того чтобы художественные представления стали достоянием аудитории, их надо объективировать. Художественный образ есть объективация системы художественных представлений.

Понятийное начало присутствует и в художественном мышлении - порой в скрытом, а иногда и в явном виде. Концептуальное содержание художественного произведения складывается из объективированных в образе представлений и идей. Художественное мышление образно. Оно сочетает обобщенность и конкретность с личностной формой. Искусство воссоздает жизнь в ее целостности и тем самым расширяет, углубляет реальный жизненный опыт человека.

Существует иерархия ценностных рангов, характеризующая степень предрасположенности человека к художественному творчеству: способность - одаренность - талантливость - гениальность.

По мнению И.В.Гёте, гениальность художника определяется силой восприятия мира и воздействием на человечество. Американский психолог Д.Гилфорд отмечает проявление в процессе творчества шести способностей художника: беглости мышления, аналогий и противопоставлений, экспрессивности, умения переключаться с одного класса объектов на другой, адаптационной гибкости или оригинальности, умения придавать художественной форме необходимые очертания. Художественная одаренность предполагает остроту внимания к жизни, умение выбирать объекты внимания, закреплять в памяти эти впечатления, извлекать их из памяти и включать в богатую систему ассоциаций и связей, диктуемых творческим воображением.

Художественной деятельностью в том или ином виде искусства, в тот или иной период жизни занимаются многие с большим или меньшим успехом. Однако только художественные способности обеспечивают создание художественных ценностей, представляющих общественный интерес. Человек художественно одаренный создает произведения, обладающие устойчивой значимостью для данного общества на значительный период его развития. Талант порождает художественные ценности, имеющие непреходящее национальное, а порой и общечеловеческое значение. Гениальный же художник создает высшие общечеловеческие ценности, имеющие значимость на все времена.

3. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕХАНИЗМЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО

ТВОРЧЕСТВА, СВЯЗЬ ХУДОЖЕСТВЕННОГО

ТВОРЧЕСТВА И МЫШЛЕНИЯ

Рядом с научным познанием мира идей активно развивалась область познания человеческих характеров, выведшая в конечном итоге на проникновение в мир человеческой индивидуальности. Это была область художественно-эстетического творчества, которая отдавала приоритет не столько строгой логике, сколько интуиции и поэтому свободнее логически обоснованного знания обращалась к художественному моделированию человека. Осмысление эстетикой художественных образов, создаваемых средствами литературы и искусства, и стало тем путем, который в конечном итоге способствовал становлению психологической науки, столь необходимой для осмысления культуры в ее феноменологическом состоянии и историческом развертывании.
Художественная деятельность играет важную роль в процессе научного самопознания. В силу того, что она соединяет в себе мир разума и чувств, оплодотворенный проективной деятельностью воображения, художественное творчество обладает способностью брать на себя функции научного познания. Происходит это, как правило, в периоды, когда социокультурный опыт сталкивается с необходимостью представить объект научного изучения, а сведениями, необходимыми для достаточно полноценного научного обобщения, еще не располагает.

Художественная деятельность, синкретичная по своей природе, соединяет в проективной активности воображения элементы рационального познания и ценностной ориентации.

Художественное творчество начинается с обострённого внимания к явлениям мира и предполагает «редкие впечатления», умение их удержать в памяти и осмыслить.

Важным психологическим фактором художественного творчества является память. У художника она не зеркальна, избирательна и носит творческий характер.

Творческий процесс немыслим без воображения, которое позволяет комбинационно-творчески воспроизводить цепь представлений и впечатлений, хранящихся в памяти.

Воображение имеет много разновидностей: фантасмагорическое – у Э.Гофмана, философско-лирическое – у Ф.И.Тютчева, романтически-возвышенное – у М.Врубеля, болезненно-гипертрофированное – у С.Дали, полное таинственности – у И.Бергмана, реально-строгое – у Ф.Феллини и т.д.

Под воображением понимают психический познавательный процесс создания новых образов путем переработки материалов восприятия и представления, полученных в прошлом опыте. Воображение присуще только человеку. Оно позволяет представить результат труда, рисования, конструирования и любой другой деятельности до её начала.

В зависимости от степени активности различают пассивное и активное воображение, когда продукты первого не воплощаются в жизнь. Учитывая самостоятельность и оригинальность образов, говорят о творческом и воссоздающем воображении. В зависимости от наличия сознательно поставленной цели создать образ выделяют преднамеренное и непреднамеренное воображение.

Воображение возникает в ситуациях неопределенности, когда человек затрудняется найти в своем опыте объяснение какому-либо факту действительности. Такая ситуация роднит воображение и мышление. Как подчеркивал Выготский Л.С., «эти два процесса развиваются взаимосвязано». Мышление обеспечивает избирательность в преобразовании впечатления, а воображение дополняет, конкретизирует процессы мыслительного решения задач, позволяет преодолеть стереотипы. И решение интеллектуальных проблем становится творческим процессом.

Кроме того, что воображение значительно расширяет границы познания, оно позволяет человеку «участвовать» в событиях, не встречавшихся в обыденной жизни. Это «участие» обогащает его интеллектуальный, эмоциональный, нравственный опыт, позволяет более глубоко познать окружающее, природную, предметную и социальную действительность. И чем богаче опыт человека, тем больше материал, которым располагает его воображение

В художественном творчестве участвуют сознание и подсознание, разум и интуиция. При этом подсознательные процессы играют здесь особую роль.

Американский психолог Ф.Беррон обследовал с помощью тестов группу из пятидесяти шести писателей – своих соотечественников и пришел к выводу, что у писателей эмоциональность и интуиция высоко развиты и преобладают над рассудочностью. Из 56 испытуемых 50 оказались «интуитивными личностями» (89%), тогда как в контрольной группе, где были представлены люди, профессионально далекие от художественного творчества, личностей, обладающих развитой интуицией, оказалось в три с лишним раза меньше (25%). Высокая роль подсознательного в художественном творчестве приводила уже древнегреческих философов (в особенности Платона) к трактовке этого феномена как экстатического, боговдохновенного, вакхического состояния.

В отличие от научно обоснованной картины мира, предпочитающей опираться на доказанное знание, картина мира, созданная художественным творчеством, допускает не только существование области непознанного, но и пытается смоделировать ее возможный образ. В художественном творчестве то, что возможно, приобретает статус существующего, стимулируя осознанное вычленение его признаков или черт в реальной жизни. Таким образом, эстетическая активность структурирует проективную деятельность воображения, направляя ее в русло рационального познания. Тем самым познавательная деятельность, с одной стороны, включается в массовое сознание повседневности, а с другой - получает мощный импульс к развитию своих специализированных сфер. Художественное творчество - область господства мыслительного эксперимента - берет на себя роль лидера познавательного процесса в тех случаях, когда наука еще бессильна дать точную картину явления или просчитать возможные варианты его развития. Связь исторического познания с областью художественного творчества и процессом его осмысления не стала изобретением нового времени. Она была унаследована и традиционна. С течением времени произошли лишь конкретизация и перераспределение функций научного и художественного в интересе общества к культуре прошлого и настоящего.

Научное познание расчленяет пространство и время для удобства их изучения. Художественное творчество создает хронотоп - единство пространство-времени, где время становится, по мнению Бахтина М.М., четвертым измерением пространства. Художественные образы делают открытия науки психологически приемлемыми обыденному сознанию. Более того, они рождают потребность дальнейшего расширения кругозора личности, даже не обладающей необходимыми узкоспециальными знаниями. Законы создания образов становятся сферой специализированного знания, привлекая к себе особое внимание исследователей. Эстетические системы фиксируют сложившийся на уровне профессиональной культуры способ понимания мира, они постулируют картину мира в том виде, в каком она доступна и мыслителю, и практику. Эстетические системы помогают создать поле эксперименту, который невозможно поставить в лаборатории. Они же обеспечивают и возможность проверить жизнеспособность созданных материальных и идеальных конструктов, определив художественному освоению действительности свою роль в познании мира через изучение и создание творений культуры.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что творчество в целом, и художественное творчество в частности, выступает средством совершенствования мышления. Что не удается постичь научными методами, можно представить через художественные образы. Что не поддается немедленной проверке социальным экспериментом, то моделируется в коллизии художественного произведения.

Именно поэтому необходимо с самого раннего возраста развивать в ребенке творческое начало, ведь именно оно рождает живую фантазию, живое воображение, развивает и совершенствует мышление. Творчество по природе своей основано на желании сделать что-то, что до тебя еще никем не было сделано, или хотя то, что до тебя существовало, сделать по-новому, по-своему, лучше. Иначе говоря, творческое начало в человеке - это всегда стремление вперед, к лучшему, к прогрессу, к совершенству и, конечно, к прекрасному в самом высоком и широком смысле этого понятия.

Дружинин В.Н. отмечает, что у творческих людей нередко удивительным образом соединяются зрелость мышления, глубокие знания, разнообразные способности, умения и навыки и своеобразные «детские» черты во взглядах на окружающую действительность, в поведении и поступках.

Нередко от родителей и даже от учителей-воспитателей можно услышать такие слова: «Ну, зачем он тратит дорогое время на сочинение стихов - у него ведь нет никакого поэтического дара! Зачем он рисует - из него ведь все равно художник не получится! А для чего он пытается сочинять какую-то музыку - ведь это не музыка, а чепуха какая-то получается!..» Это очень опасное заблуждение. В ребенке надо обязательно поддерживать любое его стремление к творчеству, какими бы наивными и несовершенными ни были результаты этих стремлений. Сегодня он пишет нескладные мелодии, не умея сопроводить их даже самым простейшим аккомпанементом; сочиняет стихи, в которых корявые рифмы соответствуют корявостям ритмов и метра; рисует картинки, на которых изображены какие-то фантастические существа без рук и с одной ногой… Но за всеми этими наивностями, нескладностями и корявостями кроются искренние и потому самые истинные творческие устремления ребенка, самые подлинные проявления его хрупких чувств и не сформировавшихся еще мыслей.

Он, может быть, не станет ни художником, ни музыкантом, ни поэтом (хотя в раннем возрасте это очень трудно предвидеть), но, возможно, станет отличным математиком, врачом, учителем или рабочим, и вот тогда самым благотворным образом дадут о себе знать его детские творческие увлечения, добрым следом которых останется его творческая фантазия, его стремление создавать что-то новое, свое, лучшее, двигающее вперед дело, которому он решил посвятить свою жизнь.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

Асмолов А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. – М.-Воронеж, 1996

Бахтин М.М. К философии поступка. – М., 1986

Борев Ю. Психология художественного творчества. – М., 1999

Борев Ю. Эстетика. – М., 1988

Выготский Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте. – М., 1991

Дружинин В.Н. Психология общих способностей – СПб, 1999

Леонтьев А.А. Научите человека фантазии… - М., 1998

Немов Р.С. Психология. – М., 1995

Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии/ Под ред. Д.А.Леонтьева, В.Г. Щур. – М., 1997

Психология. Словарь. 2-е изд. – М., 1990

Ухтомский A.A. Заслуженный собеседник. - Рыбинск, 1997