Главная » Ребенок » Исследовательский проект: литературные произведения как исторический источник. Роль художественной литературы на уроках истории

Исследовательский проект: литературные произведения как исторический источник. Роль художественной литературы на уроках истории

Включение органических образов художественной литературы в изложении учителя - один из важных методов её использования в преподавании истории. Учитель использует художественную литературу как источник, от куда он заимствует красочные образы сравнения и меткие слова для своего изложения. В этих случаях материал художественного произведения органически включает учителя в рассказ, описания, характеристику и воспринимается учащимся не как литературная цитата, а как неотделимый элемент красочного изложения. Начинающему учителю полезно при подготовке к уроку включить в план своего рассказа отдельные, небольшие отрывки, эпитеты, краткие характеристики, яркие описания, меткие выражения из произведения писателя. В практики преподавания как один из приемов использования художественной литературы и фольклора имеет место краткий пересказ. Являясь богатейшим источником информации художественная литература содержит ценный материал для утверждение сознании учащихся высоких моральных принципов, выработанных человечеством. Но на протяжении длительного времени, в научном мире неоднозначный взгляд на литературу в качестве исторического источника.
«Cуществует негласное и почти общепринятое мнение, что художественная литература является не просто субъективной, но находится в области авторских фантазий и не может содержать никаких исторических фактов; на этом основании долгое время традиционное источниковедение, особенно новой и новейшей истории, не рассматривало художественную литературу как исторический источник» . «Сближаясь с художественной литературой по характеру воздействия на читателя, историческое знание должно оставаться научным, т. е. полученным на основе исторических источников», которые поддаются «воспроизведению и проверке»[ 32, c. 40]. «Поле взаимодействия литературы и истории есть открытая система, и соотносятся они в этой системе, прежде всего, как два домена культуры: меняется культура, меняется и их взаимодействие».
Имея громадный литературный массив, с одной стороны, и сообщество историков с естественно дифференцированными интересами, c другой, «бессмысленно даже и думать о какой-либо специальной каталогизации литературы для историка. После той работы, что была проделана структуралистской ветвью обществознания в последние десятилетия, сегодня нет, кажется, иной возможности, кроме как считать все литературные тексты прошлого и даже настоящего документами историческими» [Там же. c. 63]. Художественная литература имеет ценность «как источник, отражающий ментальность своего времени [Там же, c. 144]. Литература имеет свойство «нащупывать» и фиксировать реальность, улавливать на бессознательном уровне существующие в обществе настроения, задолго до того, как они будут систематизированы на языке науки и найдут отражение в историографии .
Дореволюционная академическая школа (В.О. Ключевский, Н.А. Рожков, В.И. Семевский и др.) в духе традиций позитивистского литературоведения отождествляла историю литературных типов с историей реальных людей. Так, исследование В.О. Ключевского «Евгений Онегин и его предки» (1887 г.) практически полностью было построено на анализе библиотек пушкинской поры .
Позиция советского академического источниковедения в отношении художественной литературы длительное время была вполне однозначна: в качестве исторического источника рассматривались только литературные тексты древности. Вопрос о праве историка использовать художественную литературу как исторический источник при изучении новой и новейшей истории долгое время обходили молчанием, хотя в исторических работах произведения этого периода нередко использовались в качестве комментария к событиям и явлениям общественной жизни . Впервые вопрос об использовании литературно-художественного текста как исторического источника был поставлен в книге С.С. Данилова «Русский театр в художественной литературе», вышедшей в 1939 году. В 60–80-е годы XX века выходит ряд работ, свидетельствующих о стремлении историков разработать более четкие дефиниции художественной литературы как исторического источника .
В числе ключевых проблем, выносимых на обсуждение, – возможность использования художественной литературы в качестве источника для установления исторических фактов. Так, в ходе дискуссий, проходивших в 1962–1963 гг. на страницах журнала «Новая и новейшая история» высказывались самые разные мнения по поводу источниковедческой перспективы художественной литературы. Начиная от категорических возражений против закрепления за ней права называться историческим источником и заканчивая примечательным для советской эпохи суждением о том, что «историк партии не в праве пренебрегать источниками, которые в той или иной форме отражают многогранную деятельность партии и идейную жизнь общества» .
Впервые вопрос о праве историка использовать художественную литературу в качестве исторического источника был поставлен в 1964 г. в статье А.В. Предтеченского «Художественная литература как исторический источник» . Автор обратил внимание на расширение пределов источниковедения за счет выделения из цикла вспомогательных исторических дисциплин самостоятельных отраслей науки. Ссылаясь на довольно обширный ряд высказываний деятелей общественной мысли XIX–XX вв., А.В. Предтеченский делает заключение об идентичности познавательной роли художественной литературы и исторического источника как такового, видя закономерное отличие одной категории от другой в принадлежности их к явлениям разной социальной природы. Так, для обоснования научной истины требуется система доказательств, в то время как в искусстве «ничего доказывать не нужно», поскольку критерием «истины» произведения искусства является его «художественная убедительность» [Там же, с. 81]. А.В. Предтеченский отмечает: «в произведениях некоторых художников <…> художественная убедительность настолько велика, что стирается грань между вымыслом и действительностью, и литературный герой начинает существовать как исторический» [Там же, c. 82].
На фоне приведенных выше примеров, безусловно, выделяется знаменитая статья Л.Н. Гумилева «Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?» . В этой работе автор, отвечая на вынесенный им в заглавие вопрос, отметил, что « Вымысел - не ложь, а литературный прием, позволяющий автору довести до читателя ту мысль, ради которой он предпринял свой труд, всегда тяжелый. И тут, даже при наличии большого количества упоминаний исторических фактов, последние являются лишь фоном для сюжета, а использование их - литературным приемом, причем точность или полнота изложения не только не обязательны, но просто не нужны. Значит ли это, что мы не должны использовать сведения, заключенные в древней литературе, для пополнения истории? Ни в коем случае! Но соблюдение некоторых мер предосторожности обязательно» … продолжая свою мысль о правдивости источника, автор пишет «Вымысел в произведениях исторического жанра лишь иногда предполагает введение в сюжетную канву героя, рожденного фантазией автора. Но всегда идет преображение реальных исторических лиц в персонажи. Персона – маска античного актера. Значит, в отличие от деловой прозы, в художественном произведении фигурируют не реальные деятели эпохи, а образы, под которыми бывают скрыты вполне реальные люди, но не те, а другие, интересующие автора, однако не названные прямо. Именно этот литературный прием позволяет автору предельно точно изложить свою мысль и одновременно сделать ее наглядной и доходчивой»; «каждое великое и даже малое произведение литературы может быть историческим источником, но не в смысле буквального восприятия его фабулы, а само по себе, как факт, знаменующий идеи и мотивы эпохи. Содержанием такого факта является его смысл, направленность и настроенность, причем, вымысел играет роль обязательного приема» .
Для отечественной истории и науки 1991 года интерес представляет статья Н.О. Думовой «Художественная литература как источник для изучения социальной психологии», посвященная роману М. Горького «Жизнь Клима Самгина» . В источниковедческом контексте автор разделяет художественную литературу на три категории. К первой относятся произведения, отражающие далекий период, от которого не сохранились документальные свидетельства (гомеровский эпос, «Слово о полку Игореве»). Ко второй – исторические романы и повести, написанные спустя много лет после события на основе изучения его по сохранившимся источникам («Война и мир», «Петр I»). Третью категорию составляют художественные произведения, написанные очевидцами или участникам событий (А.Т. Твардовский «Василий Теркин», В.С. Гроссман «Жизнь и судьба»). Произведения, относящиеся к первой категории, служат историческим источником. Художественные тексты, относящиеся ко второй категории, являются источником вспомогательного характера. Произведения третьей группы представляют ценность для изучения социальной психологии, внутреннего мира человека – его типа мышления, мировосприятия.
В 1990-е годы академическое источниковедение в лице российского историка С.О. Шмидта высказывает свое «последнее слово» по вопросу об источниковедческих «возможностях» художественной литературы. В отличие от гуманитариев, отстаивающих воспитательную и агитационную роль литературы или развивающих традиции изучения «психологических типов», С.О. Шмидт обращался к истории ментальностей, рассматривая произведения литературы как «источник формирования исторических представлений» у массового читателя, как ценный материал «для понимания менталитета времени их создания и дальнейшего бытования … » . Об эволюции взглядов отечественного гуманитария начала XXI века на источниковедческий статус художественной литературы в связи с глобальными изменениями в методологии гуманитарного знания наглядное представление дают материалы сборника «История России XIX–ХX веков: новые источники понимания» . Так, среди обстоятельств, способствующих сближению исторической науки с художественной литературой в решении источниковедческих проблем, авторы сборника называют следующие:
– смещение акцента в историческом познании с социально-политического на индивидуально-психологическое, что обусловлено растущим недоверием к глобальным историческим построениям, которые с трудом поддаются проверке на эмпирическом уровне ; – преобладающее стремление обеих сфер творчества – художественного и научно-исторического – к воспроизведению действительности; историчность литературы как документированного выражения духовной истории страны [Там же. c. 63];
– обоюдная неспособность писателя и историка в полном объеме «воссоздать все грани прошлого», даже следуя «герменевтическому принципу вживания в него», так как «на любого человека неизбежно давит груз знаний и представлений того времени, в котором он сам живет и действует ;
– историчность языка литературы как «общественного мета-института», фиксирующего «реалии, понятия и отношения своего времени»;
– историческая истина может быть во всей полноте выявлена только средствами искусства; у литературы больше возможностей раскрыть историческую истину, чем у самой истории; история-искусство выше истории-науки»;
Среди важнейших факторов, разводящих литературу и историю по разные стороны «барьера» в отношении проблемы источниковедческого статуса художественной литературы, историки называют следующие:
– «в любом художественном произведении содержится некая до-эстетическая данность из области политики, экономики, социальной жизни», но «под воздействием художественных приемов она настолько деформируется, что перестает быть источником для научно-исторических исследований»[ Соколов А.К. Социальная история, литература, искусство: взаимодействие в познании реалий XX века . ];
– существует объективное противоречие между «линейным» языковым стилем исторической науки и живописным языком литературного творчества, допускающим множество интерпретаций при чтении[Там же. c. 75];
– научное историческое знание выполняет социально-политическую функцию – «формирование общей социальной памяти как основы объединения социума и информационной основы для принятия политических решений», и в этой своей функции оно сохраняет свой суверенитет [Там же. c. 40].
Что же касается историка, то для него (при условии, что он не собирается выходить за пределы традиционных границ своей области) художественная литература как источник информации будет представлять интерес только в трех случаях:
– если текст является носителем уникальной информации, незафиксированной в иных документах;
– если его автор является непосредственным свидетелем описываемых в произведении событий;
– если сведения о персонаже, содержащиеся в произведении, подтверждаются источниками другого рода; в этом случае литературный текст может быть использован либо как иллюстрация к уже добытому другими науками знанию, либо как дополнительный источник доказательств (или опровержений) научных гипотез, в том числе, в отношении исторического мировидения самого автора текста.
Велико значение художественных произведений в нравственном воспитании учащихся. Узнавая о поступках исторической личности, ученики часто переносят себя в те же условия, сопереживая герою. Один из любимых героев – гладиатор Спартак, вождь восстановления рабов в Древнем Риме. Можно ученикам предложить доказать на основе фрагментов литературных произведений и рассказов о восстании, что Спартак обладал такими чертами, как целеустремленность и решительность, убежденность, храбрость и мужество. О драматических событиях восстания рабов, по поручению учителя, рассказывает ученик. Рассказ его может проходить в виде воспоминания гладиатора из отряда Спартака (в рассказ включаются фрагменты из романа Р. Джованьоли «Спартак»).
Но мало привлекать внимание учеников к героическим поступкам выдающихся личностей. На уроках следует поднимать вопросы о целесообразности тех форм политики, о порядочности достоинстве, добросердечности, прочной дружбе.

Если Вам нужна полная версия работы (сочинения, реферата, курсовой или дипломной работы) на тему источниковедческого анализа художественной литературы на примере любого произведения (либо на другую тему), для обсуждения заказа или воспользуйтесь мгновенной отправкой сообщения ВКонтакте (справа). Обращаю Ваше внимание, что для Вас будет написана уникальная работа с требуемым уровнем оригинальности.

Художественная литература как исторический источник. Источниковедческий анализ художественного текста.

Произведения художественной литературы, как неотъемлемая часть общественного сознания, всегда выступала «голосом истории». Ее социально-нравственные нюансы, содержательный уровень и тематика нередко определялись особенностями философской и социальной мысли эпохи. Именно поэтому на развитие искусства слова во все времена оказывали влияние важнейшие политические события, такие как войны, революции, народные волнения и другие социально-политические явления. Кроме этого, в художественной литературе находят отражение и повседневные заботы, тревоги представителей различных слоев общества. Художественная литература постоянно прокладывает новые пути осмысления исторических реалий, изыскивая новые возможности отражения действительности.

Как отметил Л.Н. Гумилев, литературный вымысел является не ложью, а литературным приемом, который позволяет автору довести до читателя мысль, ради которой он предпринял свой труд». В художественном произведении реальность неизменно типизируется, что, по мнению некоторых исследователей, даже повышает объективность. Новая культурная история стремится осмыслить исторические явления через представления людей прошлого, через их духовную жизнь. Поле деятельности историка расширяется, а это значит, что такие субъективные источники, как художественная литература становятся все более востребованными.

Окончательное утверждение художественной литературы как весомого исторического источника происходит лишь с конца XX в. Изначальная субъективность художественного текста воспринимается как один из факторов, формирующих историко-познавательную ценность художественного произведения, так как представленная при помощи живых образов реальность, неизбежно типизируется, благодаря чему повышается уровень объективности.

Источниковедческое исследование состоит из двух этапов:

анализ происхождения (исторический этап), который, в свою очередь, включает следующие шаги: а) анализ исторических условий возникновения источника; б) анализ авторства произведения; в) анализ обстоятельств создания источника; г)
анализ истории текста произведения; д) анализ истории публикаций источника;
анализ содержания (логический этап): а) интерпретация источника; б) анализ содержания источника.

Методами источниковедения называются способы выявления, описания и анализа исторических источников. Они различаются в зависимости от поставленных перед исследованием задач, в целом можно выделить следующие методики :

исследование текста на предмет наличия документообразователей;
исследование исторических персоналий произведения;
изучение источника происхождения произведение – определение автора, его биографии, детали которой повлияли на написание произведения;
датировка изучаемого источника, или близость даты его создания к дате описываемых в произведении событий.

Среди наиболее важных этапов источниковедческого анализа можно выделить следующие;

сравнение сведений, содержащихся в источнике, с общеизвестными фактами, общепринятой трактовкой изучаемого явления, события. В результате заключается об ошибочности источника или необходимости внесения уточнений в традиционную точку зрения;
сопоставление данных изучаемого источника с данными других источников. При этом сравниваются ранние и более поздние свидетельства;
сравнение сведений источника с объективными обстоятельствами. Определение истинности описываемого явления и оценка условий, в которых данное явление, событие произошло согласно описанию в источнике;
оценка адекватности, достоверности именования, титулов действующих лиц;
оценка достоверности таких деталей, как детали вооружения, одежды, бытовой жизни, культуры и т. д., соответствие их эпохе и времени;
оценка степени документальности текста;
выявление в источнике сведений, которые не могли туда попасть по причине несоответствия по времени их применения описываемой эпохе либо по географическому критерию;
определение степени оригинальности сообщаемых сведений – соответствие их общепринятой, шаблонной точке зрения либо же реальным событиям;
оценка происхождения сведений, содержащихся в произведении, источник их получения.

Попытка рассмотрения приемов и методов использования художественной литературы в обучении истории.Критерии отбора литературных текстов;возможность практического применения источников данного вида на уроках истории.

Скачать:

Предварительный просмотр:

«Cуществует негласное и почти общепринятое мнение, что художественная литература является не просто субъективной, но находится в области авторских фантазий и не может содержать никаких исторических фактов; на этом основании долгое время традиционное источниковедение, особенно новой и новейшей истории, не рассматривало художественную литературу как исторический источник» . «Сближаясь с художественной литературой по характеру воздействия на читателя, историческое знание должно оставаться научным, т. е. полученным на основе исторических источников», которые поддаются «воспроизведению и проверке»[ 32, c. 40] . «Поле взаимодействия литературы и истории есть открытая система, и соотносятся они в этой системе, прежде всего, как два домена культуры: меняется культура, меняется и их взаимодействие»[ 28. c. 63] .

Имея громадный литературный массив, с одной стороны, и сообщество историков с естественно дифференцированными интересами, c другой, «бессмысленно даже и думать о какой-либо специальной каталогизации литературы для историка. После той работы, что была проделана структуралистской ветвью обществознания в последние десятилетия, сегодня нет, кажется, иной возможности, кроме как считать все литературные тексты прошлого и даже настоящего документами историческими» [Там же. c. 63]. Художественная литература имеет ценность «как источник, отражающий ментальность своего времени [Там же, c. 144]. Литература имеет свойство «нащупывать» и фиксировать реальность, улавливать на бессознательном уровне существующие в обществе настроения, задолго до того, как они будут систематизированы на языке науки и найдут отражение в историографии .

Дореволюционная академическая школа (В.О. Ключевский, Н.А. Рожков, В.И. Семевский и др.) в духе традиций позитивистского литературоведения отождествляла историю литературных типов с историей реальных людей. Так, исследование В.О. Ключевского «Евгений Онегин и его предки» (1887 г.) практически полностью было построено на анализе библиотек пушкинской поры .

Позиция советского академического источниковедения в отношении художественной литературы длительное время была вполне однозначна: в качестве исторического источника рассматривались только литературные тексты древности. Вопрос о праве историка использовать художественную литературу как исторический источник при изучении новой и новейшей истории долгое время обходили молчанием, хотя в исторических работах произведения этого периода нередко использовались в качестве комментария к событиям и явлениям общественной жизни . Впервые вопрос об использовании литературно-художественного текста как исторического источника был поставлен в книге С.С. Данилова «Русский театр в художественной литературе», вышедшей в 1939 году. В 60–80-е годы XX века выходит ряд работ, свидетельствующих о стремлении историков разработать более четкие дефиниции художественной литературы как исторического источника .

В числе ключевых проблем, выносимых на обсуждение, – возможность использования художественной литературы в качестве источника для установления исторических фактов. Так, в ходе дискуссий, проходивших в 1962–1963 гг. на страницах журнала «Новая и новейшая история» высказывались самые разные мнения по поводу источниковедческой перспективы художественной литературы. Начиная от категорических возражений против закрепления за ней права называться историческим источником и заканчивая примечательным для советской эпохи суждением о том, что «историк партии не в праве пренебрегать источниками, которые в той или иной форме отражают многогранную деятельность партии и идейную жизнь общества» .

Впервые вопрос о праве историка использовать художественную литературу в качестве исторического источника был поставлен в 1964 г. в статье А.В. Предтеченского «Художественная литература как исторический источник» . Автор обратил внимание на расширение пределов источниковедения за счет выделения из цикла вспомогательных исторических дисциплин самостоятельных отраслей науки. Ссылаясь на довольно обширный ряд высказываний деятелей общественной мысли XIX–XX вв., А.В. Предтеченский делает заключение об идентичности познавательной роли художественной литературы и исторического источника как такового, видя закономерное отличие одной категории от другой в принадлежности их к явлениям разной социальной природы. Так, для обоснования научной истины требуется система доказательств, в то время как в искусстве «ничего доказывать не нужно», поскольку критерием «истины» произведения искусства является его «художественная убедительность» [Там же, с. 81]. А.В. Предтеченский отмечает: «в произведениях некоторых художников художественная убедительность настолько велика, что стирается грань между вымыслом и действительностью, и литературный герой начинает существовать как исторический» [Там же, c. 82].

На фоне приведенных выше примеров, безусловно, выделяется знаменитая статья Л.Н. Гумилева «Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?» . В этой работе автор, отвечая на вынесенный им в заглавие вопрос, отметил, что « Вымысел - не ложь, а литературный прием, позволяющий автору довести до читателя ту мысль, ради которой он предпринял свой труд, всегда тяжелый. И тут, даже при наличии большого количества упоминаний исторических фактов, последние являются лишь фоном для сюжета, а использование их - литературным приемом, причем точность или полнота изложения не только не обязательны, но просто не нужны. Значит ли это, что мы не должны использовать сведения, заключенные в древней литературе, для пополнения истории? Ни в коем случае! Но соблюдение некоторых мер предосторожности обязательно» … продолжая свою мысль о правдивости источника, автор пишет «Вымысел в произведениях исторического жанра лишь иногда предполагает введение в сюжетную канву героя, рожденного фантазией автора. Но всегда идет преображение реальных исторических лиц в персонажи. Персона – маска античного актера. Значит, в отличие от деловой прозы, в художественном произведении фигурируют не реальные деятели эпохи, а образы, под которыми бывают скрыты вполне реальные люди, но не те, а другие, интересующие автора, однако не названные прямо. Именно этот литературный прием позволяет автору предельно точно изложить свою мысль и одновременно сделать ее наглядной и доходчивой»; «каждое великое и даже малое произведение литературы может быть историческим источником, но не в смысле буквального восприятия его фабулы, а само по себе, как факт, знаменующий идеи и мотивы эпохи. Содержанием такого факта является его смысл, направленность и настроенность, причем, вымысел играет роль обязательного приема» .

Для отечественной истории и науки 1991 года интерес представляет статья Н.О. Думовой «Художественная литература как источник для изучения социальной психологии», посвященная роману М. Горького «Жизнь Клима Самгина» . В источниковедческом контексте автор разделяет художественную литературу на три категории. К первой относятся произведения, отражающие далекий период, от которого не сохранились документальные свидетельства (гомеровский эпос, «Слово о полку Игореве»). Ко второй – исторические романы и повести, написанные спустя много лет после события на основе изучения его по сохранившимся источникам («Война и мир», «Петр I»). Третью категорию составляют художественные произведения, написанные очевидцами или участникам событий (А.Т. Твардовский «Василий Теркин», В.С. Гроссман «Жизнь и судьба»). Произведения, относящиеся к первой категории, служат историческим источником. Художественные тексты, относящиеся ко второй категории, являются источником вспомогательного характера. Произведения третьей группы представляют ценность для изучения социальной психологии, внутреннего мира человека – его типа мышления, мировосприятия.

В 1990-е годы академическое источниковедение в лице российского историка С.О. Шмидта высказывает свое «последнее слово» по вопросу об источниковедческих «возможностях» художественной литературы. В отличие от гуманитариев, отстаивающих воспитательную и агитационную роль литературы или развивающих традиции изучения «психологических типов», С.О. Шмидт обращался к истории ментальностей, рассматривая произведения литературы как «источник формирования исторических представлений» у массового читателя, как ценный материал «для понимания менталитета времени их создания и дальнейшего бытования … » . Об эволюции взглядов отечественного гуманитария начала XXI века на источниковедческий статус художественной литературы в связи с глобальными изменениями в методологии гуманитарного знания наглядное представление дают материалы сборника «История России XIX–ХX веков: новые источники понимания» . Так, среди обстоятельств, способствующих сближению исторической науки с художественной литературой в решении источниковедческих проблем, авторы сборника называют следующие:

– смещение акцента в историческом познании с социально-политического на индивидуально-психологическое, что обусловлено растущим недоверием к глобальным историческим построениям, которые с трудом поддаются проверке на эмпирическом уровне ;

– преобладающее стремление обеих сфер творчества – художественного и научно-исторического – к воспроизведению действительности; историчность литературы как документированного выражения духовной истории страны [Там же. c. 63];

– обоюдная неспособность писателя и историка в полном объеме «воссоздать все грани прошлого», даже следуя «герменевтическому принципу вживания в него», так как «на любого человека неизбежно давит груз знаний и представлений того времени, в котором он сам живет и действует ;

– историчность языка литературы как «общественного мета-института», фиксирующего «реалии, понятия и отношения своего времени»;

– историческая истина может быть во всей полноте выявлена только средствами искусства; у литературы больше возможностей раскрыть историческую истину, чем у самой истории; история-искусство выше истории-науки»;

Среди важнейших факторов, разводящих литературу и историю по разные стороны «барьера» в отношении проблемы источниковедческого статуса художественной литературы, историки называют следующие:

– «в любом художественном произведении содержится некая до-эстетическая данность из области политики, экономики, социальной жизни», но «под воздействием художественных приемов она настолько деформируется, что перестает быть источником для научно-исторических исследований»[ Соколов А.К. Социальная история, литература, искусство: взаимодействие в познании реалий XX века . ];

– существует объективное противоречие между «линейным» языковым стилем исторической науки и живописным языком литературного творчества, допускающим множество интерпретаций при чтении[ Там же. c. 75] ;

– научное историческое знание выполняет социально-политическую функцию – «формирование общей социальной памяти как основы объединения социума и информационной основы для принятия политических решений», и в этой своей функции оно сохраняет свой суверенитет [Там же. c. 40] .

Что же касается историка, то для него (при условии, что он не собирается выходить за пределы традиционных границ своей области) художественная литература как источник информации будет представлять интерес только в трех случаях:

– если текст является носителем уникальной информации, незафиксированной в иных документах;

– если сведения о персонаже, содержащиеся в произведении, подтверждаются источниками другого рода; в этом случае литературный текст может быть использован либо как иллюстрация к уже добытому другими науками знанию, либо как дополнительный источник доказательств (или опровержений) научных гипотез, в том числе, в отношении исторического мировидения самого автора текста.

Велико значение художественных произведений в нравственном воспитании учащихся. Узнавая о поступках исторической личности, ученики часто переносят себя в те же условия, сопереживая герою. Один из любимых героев – гладиатор Спартак, вождь восстановления рабов в Древнем Риме. Можно ученикам предложить доказать на основе фрагментов литературных произведений и рассказов о восстании, что Спартак обладал такими чертами, как целеустремленность и решительность, убежденность, храбрость и мужество. О драматических событиях восстания рабов, по поручению учителя, рассказывает ученик. Рассказ его может проходить в виде воспоминания гладиатора из отряда Спартака (в рассказ включаются фрагменты из романа Р. Джованьоли «Спартак»).

Но мало привлекать внимание учеников к героическим поступкам выдающихся личностей. На уроках следует поднимать вопросы о целесообразности тех форм политики, о порядочности достоинстве, добросердечности, прочной дружбе.

Общая формулировка темы:

Сказ П.П.Бажова «Ермаковы лебеди» - исторический источник для реконструкции жизни Ермака Тимофеевича?

Выстройте в логическом порядке этапы изучения материала

Выявить особенности художественной литературы как исторического источника

Узнать существующие в исторической науке версии происхождения и жизни Ермака

Реконструировать судьбу Ермака по произведению П.П.Бажова «Ермаковы лебеди»

Определить историческую составляющую в сказе П.П.Бажова «Ермаковы лебеди»

Прочитайте тексты – извлечения из исследований историков и выделите этапы жизни Ермака.

Помните, что какие-то материалы в силу разной источниковой базы могут отличаться друг от друга.

Расположите на стрелке в виде кратких записей этапы жизни Ермака.

Реконструкция судьбы Ермака в истории и литературе

Теперь обведите на исторической стрелке те этапы жизни Ермака, которые встречаются в сказе Бажова. Используйте для этого фломастер.

ЛИТЕРАТУРА=ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК?

Какие элементы добавляет П.П.Бажов к историческим фактам?

Зачем П.П.Бажов добавляет эти элементы?

Подумайте и выделите особенности изучения литературы как исторического источника

Рефлексия

Проведём оценку результативности нашего урока

Оцени собственную деятельность на уроке:

Этапы работы на уроке

Активный участник

1. Стадия вызова. Постановка проблемы. Формулирование темы урока.

Участник

2. Стадия ответа. Операционно-исполнительский этап. Осмысление нового знания. Работа с историческим и художественным источниками по жизни и деятельности Ермака.

Наполовину участник – наполовину зритель

3. Оценочно-рефлексивный. Заключительная таблица по Бажову. Выводы по теме урока.

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

специфику использования произведений художественной литературы как исторического источника;
особенности передачи устной традиции;
современные методологические принципы источниковедческого исследования фольклорных источников;

уметь

определять принадлежность фольклорного источника к конкретному жанру;
выделять псевдофольклорную составляющую в корпусе источников;
характеризовать особенности современного городского фольклора;

владеть

Инструментарием и методикой анализа произведений индивидуального и коллективного творчества.

Ключевые термины и понятия: художественная литература, фольклор, жанры фольклора, устные источники.

Художественная литература как исторический источник

К художественной литературе относят произведения письменности, имеющие общественное значение, эстетически выражающие и формирующие общественное сознание.

Общепризнано, что исторические представления человека не формируются под воздействием работ профессиональных историков, а опираются на произведения художественной литературы и фольклорные источники. По мнению С. О. Шмидта, "влияние науки истории на общество определяется в большей мере не непосредственно исследовательскими (или учебными) трудами историков (рассчитанными, как правило, на узкий круг читателей – преимущественно специалистов), а их публицистическими по форме сочинениями или же их концепциями, выводами и наблюдениями, выраженными в сочинениях других публицистов и мастеров художественной литературы".

В традиционном источниковедении в качестве исторического источника рассматривались только древнейшие литературные тексты. Одна из причин недостаточного внимания со стороны профессиональных историков Нового и Новейшего времени к художественной литературе кроется в убеждении, что последняя представляет крайне субъективную, нередко ангажированную, а потому искаженную картину жизни, не отвечающую источниковедческим критериям достоверности.

Сторонники так называемой "новой интеллектуальной истории", направления, возникшего в 1970-х гг. в зарубежной историографии, поставили под вопрос привычное понимание исторической истины, предположив, что историк создаст текст так же, как поэт или писатель. По их мнению, текст историка есть повествовательный дискурс, нарратив, подчиняющийся тем же правилам риторики, которые присутствуют в художественной литературе. Е. С. Сенявская справедливо отмечает также, что ни один историк, как и писатель, не способен полностью воссоздать прошлое (даже следуя принципу "вживания" в него), поскольку на него неизбежно давит груз знаний и представлений своего времени.

В отечественной историографии вопрос о возможностях использования художественной литературы в качестве исторического источника ставился и раньше. Еще в 1899 г. В. О. Ключевский в речи по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве назвал все написанное великим поэтом "историческим документом": "Без Пушкина нельзя вообразить себе эпохи 20-х и 30-х годов, как нельзя без его произведений написать историю первой половины нашего столетия". По его мнению, фактическим материалом для историка не могут служить одни лишь происшествия: "...идеи, взгляды, чувства, впечатления людей известного времени – те же факты и очень важные..."

Автор одного из первых советских учебников по источниковедению Г. П. Саар включал в число исторических источников беллетристику и поэзию, но отдавал предпочтение "социальным романам", созданным современниками описываемых событий. В последующие годы возобладала точка зрения, что художественные произведения могут быть использованы при изучении общественных отношений только тех исторических эпох, от которых не сохранилось достаточного количества иных свидетельств.

В ходе дискуссий, проходивших в 1962–1963 гг. на страницах журналов "Новая и новейшая история" и "Вопросы истории КПСС", высказывались самые разные мнения по поводу источниковедческой перспективы художественной литературы: от категорических возражений до призыва не пренебрегать источниками, отражающими "многогранную деятельность партии и идейную жизнь общества".

Обычно для историка художественная литература как источник представляла интерес, если содержала уникальную информацию, не получившую отражения в иных документах; если автор художественного произведения являлся непосредственным свидетелем описываемых событий; если достоверность содержащихся в произведении сведений могла быть верифицируема, т.е. подтверждена источниками иного рода. Н. И. Миронец в статье 1976 г. отметила, что художественная литература – в первую очередь источник по истории культурной жизни страны.

Л. Н. Гумилев сформулировал принципиально иной подход к проблеме, высказав мнение, что "каждое великое и даже малое произведение литературы может быть историческим источником, но не в смысле буквального восприятия его фабулы, а само по себе, как факт, знаменующий идеи и мотивы эпохи".

Сегодня все больше историков признают, что произведения художественной литературы и искусства – важный источник для понимания духа времени, знания обстоятельств, сопутствовавших тем или иным историческим событиям. Особенно перспективным представляется использование художественной литературы в междисциплинарных исследованиях, находящихся на стыке истории, философии, психологии, лингвистики, а также в работах по социальной истории и истории повседневности. При этом каждое литературное произведение в качестве источника должно изучаться с учетом его исторической обусловленности, массового сознания современного ему общества, авторского мировоззрения, стилевых и языковых особенностей изложения.

По замечанию А. К. Соколова, литература и искусство имеют свойство "нащупывать" реальность, фиксировать возникающее бытие, предвосхищая то, что лишь потом найдет отражение в историографии. Так, В. Данэм выдвинула концепцию "большой сделки" в середине 1930-х гг. сталинского режима и среднего класса советского общества. Сегодня эта концепция считается общепризнанной в социальной истории, хотя основная работа В. Данэм ("In Stalin"s Time: Middleclass in Soviet Fiction") базируется на анализе производственных романов эпохи индустриализации.

Произведение художественной литературы может послужить толчком для исторического исследования, поиска и проверки фактов, изложенных автором. Известно, например, об обстоятельствах написания А. А. Фадеевым романа "Молодая гвардия". Писателю предстояло в сжатые сроки создать эпохальное произведение. После разгромной рецензии в "Правде", в которой говорилось о недопустимо слабом отражении в романе руководящей роли партии в деле создания подпольной организации и недопустимо красочном описании отступления советских войск, автор был вынужден подготовить второй вариант романа (как сетовал он писательнице Л. Б. Либединской – переделать "молодую гвардию на старую"). Родственники многих молодогвардейцев обращались к А. А. Фадееву и И. В. Сталину с жалобами на "неверное освещение" деятельности молодежного подполья, одни участники которого оказались "канонизированы" как герои, другие заклеймены позором как предатели. Сам А. А. Фадеев в одном из писем признал, что в "Молодой гвардии", как в любом "романе на историческую тему", вымысел и история настолько переплетены, что трудно отделить одно от другого. Однако для большинства современников и не было необходимости выявлять это соотношение правды и вымысла. Роман получил признание, потому что в нем шла речь о великой победе, подлинных героях и общечеловеческих проблемах. В этом смысле произведение явилось документом эпохи. Даже сегодня далеко не все архивные материалы рассекречены, и споры исследователей о "Молодой гвардии" продолжаются до сих пор. Сама же история появления романа А. А. Фадеева чрезвычайно показательна в плане механизма создания мифа.

Предметом самостоятельного исторического исследования могут быть не только сами произведения художественной литературы, но и их социальное бытование, популярность литературных жанров и востребованность авторов, что отражает вкусы читательской аудитории и нравственный климат в обществе в целом.

Ценность художественной литературы (под которой понимается литература с вымышленным героем, вымышленными обстоятельствами, которые воспринимаются читателем в качестве таковых) как источника заключается в способности отражать ментальность своего времени, способствовать реконструкции определенных исторических типов поведения, мышления, восприятия, т.е. воспроизводить субъективные аспекты социальной реальности. Это роднит произведения художественной литературы с мемуарными и фольклорными источниками.

Известны две точки зрения на взаимосвязь художественной литературы и фольклора. Согласно первой художественная литература (искусство) противостоит фольклору (форме духовной деятельности народа, служащей предметом изучения для этнографов). По определению выдающегося ученого-фольклориста В. Я. Проппа, фольклор – это "доистория литературы".

Другая крайность – отождествление фольклора и литературы ввиду признания единого "творческого акта" в обоих случаях. Сторонники такого подхода выделяли в фольклоре те же художественные стили, что и в литературе, включая социалистический реализм. Поскольку фольклор считался искусством необразованного (преимущественно деревенского) населения, высказывалась точка зрения, что он будет вытеснен литературой по мере распространения грамотности и превращения сказителей в писателей. Этого не происходит, поскольку литература и фольклор – родственные художественные системы, но в их основе лежат разные способы образного мышления – индивидуального и коллективного.

Произведения художественной литературы роднит с фольклорными источниками то, что они доносят до нас не столько достоверную информацию о прошлом, сколько определенные матрицы общественного сознания.

И литература, и фольклор выполняют функции символического регулятора социальных и культурных практик, закрепляя за определенными текстами как определенную аудиторию, так и формы социальной коммуникации, которые служат опытом социализации субъекта, т.е. превращают индивида в члена данной культурной и исторической общности. Исследование такого опыта вкупе с изучением читателей и слушателей (как потребителей текстов) способно существенно обогатить историческое знание.

Просмотров